Патрик Несс - Война хаоса
— Что? — спрашиваю я.
— Я просто подумал… мы ведь на полпути к тому, чтобы стать по-настоящему единым народом.
[Тодд]
Я наблюдаю за спящей на проекции Виолой. Понятное Дело, я не разрешил ей ночевать в лагере спэклов, Симона и госпожа Койл тоже. Она все равно осталась, и с наступлением темноты корабль-разведчик улетел в город.
Вход в палатку Виола оставила открытым, чтобы внутрь проходило тепло от костра, и я вижу, как она ворочается и кашляет на лежанке. Мое сердце замирает от боли и тоски по ней, я хочу быть рядом…
Интересно, о чем она думает? Думает ли обо мне? Когда же мы наконец покончим со всем этим и заживем мирно? Когда уже Виола выздоровеет, я смогу о ней заботиться, слышать ее голос — живой, а не по комму, — и она снова почитает мне мамин дневник?
Или я ей почитаю…
— Тодд? — окликает меня мэр. — Я готов, а ты?
Я киваю и иду в свою палатку, достаю из рюкзака мамин дневник и привычно глажу кожаную обложку, прорезанную посередине Аароновым ножом — той ночью дневник спас мне жизнь. Я раскрываю его и смотрю на слова, написанные моей мамой сразу после моего рождения и перед своей смертью — то ли от рук спэклов, то ли от рук мэра, то ли от собственных, как уверяет мэр. Меня снова берет зло: на него, на муравейник черных букв, которыми густо и вразнобой испещрены страницы… Я уже почти раздумываю читать, как вдруг…
Мой ненаглядный сын, — внезапно прочитываю я, совершенно отчетливо и без всякого труда. — Тебе нет еще и месяца, а жизнь уже готовит для тебя испытания!
Я сглатываю слюну. Сердце щас выскочит из груди, горло сперло, но я не отрываюсь от страницы и читаю дальше, потомушто вот она, моя мама, вот она…
Сынок, кукуруза этим летом не уродилась — уже второй год подряд. Это очень скверно, ведь кукурузой Бен и Киллнан кормят овец, а овцы кормят всех нас…
Я слышу тихий гул и чувствую, что мэр стоит у входа в мою палатку, вкладывая знания мне в голову, делясь ими со мной…
… вдобавок проповедник Аарон начал винить во всем спэклов, этих робких маленьких существ, которые выглядят вечно голодными. Из Хейвена тоже приходят сообщения о стычках с туземцами, но наш единственный военный, Дэвид Прентисс, говорит, что мы должны уважать спэклов и не искать козлов отпущения…
— Ты правда так говорил? — спрашиваю я, не отрываясь от страницы.
— Ну, раз твоя мама написала, — напряженно отвечает мэр. — Извини, долго я не продержусь, Тодд. Это очень трудно…
— Еще секунду.
Но вот ты опять проснулся и плачешь в соседней ком-нате. Смешно, что разговаривать с тобой здесь, на этих страницах, не даешь мне именно ты. Но это значит лишь то, что я всегда говорю с тобой, сынок, разве это не чудесно? Как обычно, мой крепыш, я дарю тебе всю свою…
Тут слова соскальзывают со страницы и вылетают у меня из головы. И хотя я вижу следующее слово — «любовь», («Я дарю тебе всю свою любовь», — написала мама), строчки постепенно становятся путаными и неразборчивыми: передо мной смыкается черная чаща букв.
Я оборачиваюсь к мэру. На лбу у него выступил пот — и у меня тоже.
(опять этот странный гул в воздухе…)
(вот только он меня уже не бесит…)
— Извини, Тодд, больше не могу. — Мэр улыбается. — Но я расту, ты заметил?
Я не отвечаю. Мне тяжело дышать, в груди все дрожит, и слова мамы ревут в голове, точно водопад. Она была рядом, она разговаривала со мной, со мной, делилась надеждами, дарила любовь…
Сглатываю слюну.
И еще раз.
— Спасибо, — наконец выдавливаю я.
— Не за что, Тодд, — тихо отвечает мэр. — Не за что.
И вдруг — пока мы стоим друг против друга в палатке — до меня доходит, как я вырос…
Я смотрю на него не снизу вверх, а прямо ему в глаза… j
И снова вижу перед собой человека, мужчину…
(тишайший гул, почти приятный…)
А не чудовище.
Он кашляет.
— Знаешь, Тодд, я бы мог…
— Господин Президент! — доносится с улицы.
Мэр выходит из палатки, я тут же выскакиваю следом — не дай бог что-то стряслось!
— Пора, — говорит мистер Тейт. Я оглядываюсь на проекцию: там ничего не происходит. Виола мирно спит в палатке, больше ничего не изменилось.
— Пора что?
— Пора выиграть спор, — выпрямляясь, говорит мэр.
— Не понял? Что значит «выиграть спор»? Если Виоле что-то грозит…
— Грозит, Тодд, — с улыбкой отвечает мэр. — Но я ее спасу.
[Виола]
— Виола, — слышу я и с удивлением открываю глаза, не сразу понимая, где я.
Откуда-то со стороны ног на меня веет приятнейшим теплом, а сама я лежу на матрасе, сотканном из длинных деревянных стружек, мягком, как пух…
— Виола, — снова шепчет Брэдли. — Там что-то происходит.
Я вскакиваю, и все вокруг сразу же уплывает куда-то в сторону. Мне приходится посидеть немного, зажмурившись, чтобы прийти в себя.
— Вожак ушел минут десять назад, — шепчет Брэдли. — И с тех пор не возвращался.
— Может, в туалет пошел, — говорю я. Голова начинает раскалываться. — Они же ходят в туалет?
Костер немного закрывает нас от полукруга спэклов, многие из которых уже легли спать. Я поплотнее закутываюсь в одеяла. Они сделаны из какого-то лишайника, вроде того, что растет на их телах вместо одежды, но на ощупь он неожиданно мягкий, плотный и очень теплый.
— Нет, я что-то видел в их Шуме. Какие-то мимолетные картинки. Но очень четкие.
— И что там было?
— Вооруженные до зубов спэклы… крадутся в город.
— Брэдли, — говорю я, — Шум устроен по-другому. Это и фантазии, и воспоминания, и мечты… Правда в Шуме всегда соседствует с вымыслом. Нужно долго тренироваться, чтобы выяснить, что происходит на самом деле, а что человек только воображает. Для непосвященного это просто каша.
Брэдли не отвечает, но увиденные им картинки снова и снова повторяются в его Шуме. Проникают они и на улицу, где устроились на ночь спэклы.
Громкий писк моего комма заставляет нас обоих подскочить на месте.
— Виола! — кричит Тодд, когда я нажимаю кнопку. — Вы в опасности! Бегите оттуда!
[Тодд]
Мэр вышибает комм из моей руки.
— Ты все испортишь, — говорит он, пока я шарю по полу в поисках комма. Наконец нахожу: он не сломался, но связь прервалась. Я опять жму на кнопки. -
Я не шучу, Тодд, — заявляет он так громко и решит но, что я останавливаюсь. — Если они догадаются, что мы проведали об их планах, я не могу гарантировать ее безопасность.
— Тогда объясни мне, что происходит. Если ей что- то грозит…
— Грозит. Нам всем грозит. Но если ты будешь мне доверять, Тодд, я смогу всех спасти. — Он поворачивается к мистеру Тейту, который никуда не уходил: — Все готово, капитан?
— Да, сэр!
— Готово для чего? — спрашиваю я, переводя взгляд с одного на другого.
— А вот это, — отвечает мэр, — уже интересно, Тодд.
У меня в руке пищит комм.
— Тодд? — раздается голос Виолы. — Ты там?
— Ты мне доверяешь? — спрашивает мэр.
— Объясни, что происходит, — говорю я.
Но он только повторяет вопрос:
— Ты мне доверяешь?
— Тодд?
[Виола]
— Виола! — наконец отвечает он.
— Тодд, что стряслось? — спрашиваю я, беспокойно глядя на Брэдли. — Что значит «мы в опасности»?
— Просто… Ничего не делайте! — И он отключается.
— Пойду за лошадями, — говорит Брэдли.
— Погоди. Он сказал ничего не делать.
— Да, и что мы в опасности. Если то, что я видел в Шуме спэклов. правда…
— И далеко мы отсюда убежим, если они захотят нас поймать?
Из полукруга на нас уже смотрит несколько лиц, мерцающих в свете костра. Злобы в них нет, но я крепко хватаюсь за комм. Ох, лишь бы Тодд знал, что делает!
— А если они изначально это планировали? — тихо спрашивает Брэдли. — Заманить нас на переговоры, а потом показать, на что способны?
— Я не почувствовала в Шуме Неба никакой угрозы, — говорю я. — Вообще никакой! Да и зачем ему это? Зачем рисковать?
— Чтобы звучать убедительней.
Я не сразу соображаю, что он имеет в виду.
— Наказание!
Брэдли кивает.
— Может, они потребуют выдать им президента.
Я снова вскакиваю, припоминая образы геноцида из Шума Неба.
— Тогда им нужен и Тодд!
[Тодд]
— Заканчивайте приготовления, капитан.
— Так точно, сэр. — Мистер Тейт отдает честь.
— И разбудите капитана О’Хару.
— Будет сделано, сэр, — с улыбкой отвечает мистер Тейт и уходит.
— Объясни, что происходит, — говорю я. — Или я сам поднимусь на холм и заберу ее оттуда. Сейчас я тебе доверяю, но это ненадолго…
— У меня все под контролем, Тодд. Ты будешь рад, когда узнаешь, насколько я владею положением.
— Это как же? Откуда ты вапще знаешь, что происходит?
— Скажем так. — В его глазах загорается огонек. — Схваченный спэкл рассказал больше, чем мы ожидали.
— Что? Что он рассказал?
Мэр улыбается, словно не веря своей удаче.
— Они идут за нами, Тодд, — с радостным удивлением отвечает он. — За мной и за тобой.
[Виола]
— Что мне искать? — спрашивает Симона. Она на корабле, который все еще стоит на вершине холма.
