Лине Кобербёль - Дар змеи
Вопрос этот застал врасплох Нико, и это понятно.
При чем тут отец Нико? Кроме того, я знал, что ответить на этот вопрос для Нико совсем не так просто из-за того, что случалось меж ними.
— Он мне отец! — в конце концов ответил Нико.
— Да, по крайней мере, это известно. Это куда больше того, что может сказать про себя Дракан.
Князь закашлялся, так что я на миг подумал, что он подавился. Потом меня осенило, что так он смеется.
— Думаю, моя дочь вряд ли любит меня, — сказал он. — Но, чтобы служить, любить нет необходимости. Да и вообще это лишнее. Но ведь она не была и соратницей.
Он покосился на даму Лицеа, и та ответила на его взгляд упрямой гримасой. Затем он снова обратил свое внимание на Нико.
— Если я оставлю тебе жизнь, юный Равн, ты станешь служить мне?
Нико некоторое время помолчал. Слишком долго… Затем покачал головой:
— Этого я обещать не могу!
— Гм-м, — проворчал Князь. — Вижу, ты более честен, нежели умен. Я умею ценить честного человека. Жаль, что такого рода людей встречаешь редко. Ну, а если я освобожу тебя? Если я введу тебя в права владетеля Дунарка?.. Что скажешь ты тогда?
Дама Лицеа почти зашипела:
— Господин мой Князь, это не может…
— Молчать! — шикнул на нее старец, и дочь его, прикусив губу, смолкла.
Да, Нико был честен, но глуп он не был.
— Под чьим верховным владычеством? — спросил он.
— Под моим! — ответил Князь Аргос. — И… Дракана! В его руках войско. Право меча тоже следует признавать!
Не бывает так, чтоб тебе перевалило за девяносто и ты не мог бы схитрить. Если Нико согласится на это, сопротивление предводителя дружинников Дракану рухнет, как старая, негодная кирпичная постройка. Тогда ведь законный наследник будет сидеть как Князь, владетель замка-крепости в Дунарке. А то, что Дракан будет по-прежнему верховным владетелем, господином всего прибрежья, — это другое дело.
Нико, глубоко вздохнув, скорчил странную гримасу.
— Нет! — ответил он. — Так не будет! Пожалуй, тогда лучше убить меня!
«О, Нико, почему ты не можешь солгать? Почему не можешь просто сказать, что согласен, а потом сделать по-своему?» Но он, ясное дело, этого сделать не мог. Мне бы восхищаться его неподкупной честностью, но в тот раз она была совсем некстати.
Князь Артос медленно кивнул:
— Род Равна всегда отличался ужасающей твердокаменностью. Упрямые головы все до одного! Но даже упрямые головы могут научиться склоняться. Забирай его, Вардо. Посмотри, удастся ли тебе сделать из него верного слугу!
Нико забеспокоился. Он беспокоился куда больше, чем если бы речь шла о казни. Я этого как следует не понимал. После того как я поучаствовал в одном из поучительных представлений Местера Вардо, я не торопился повторять этот опыт. Но это все же лучше, чем играть главную роль на виселице!
Дама Лицеа походила на кошку, у которой выманили половину ее добычи, но она знала: бесполезно открыто выступать против воли Князя.
— Ну, а как с сыном Пробуждающей Совесть? — спросила она. — Уж его-то можно казнить? Из него мученика не выйдет!
— В народе его знают! — быстро произнес Нико. — И знают его мать. Его смерть пробудит страшный гнев!
Кровь билась в жилах, да так громко, что шумело в ушах. Если б я только мог бежать, или ударить кого-то, или что-то сделать! Невыносимо было стоять тут в ожидании, скованному и беспомощному, меж тем как другие равнодушно спорили — убивать меня или нет. Хорошо, что рядом, чтобы замолвить за меня словечко, был Нико, ведь я сам не в силах был выговорить ни слова. Но вот беда — слово здесь немного стоило. Дама Лицеа права. Моя смерть не вызовет такого страшного переполоха, как смерть Нико. Куда мне…
Она улыбнулась.
— О, думается, вряд ли поднимется шум из-за того, что мы повесим подлого убийцу! — сказала она.
— Я не убийца! — гневно воскликнул я.
Теперь настал мой черед — меня пронзил взгляд Князя, взгляд хищной птицы.
— Разве не ты убил моего внука, сына моего сына?
Я боролся с сильным желанием уставиться взглядом в пол, но что пользы отрицать… Дама Лицеа явно знала все, что случилось в Кабаньем Ущелье, знала наверняка от каких-то людей Вальдраку, которым удалось спастись.
— Да! — хрипло произнес я. — Но это было в сражении!
Вальдраку ползал в грязи ущелья, но я пытался заставить себя не думать об этом. Он хотел убить Дину. И я остановил его как мог.
— Вот видите, господин мой батюшка! Он сам признается в содеянном.
Князь Артос, склонив голову набок, разглядывал меня.
— Казнить его мы всегда успеем. Но это слишком просто. Мне гораздо интересней, что сотворит из него Вардо. Получится ли у него… палач? У меня ведь, откровенно говоря, нет ни одного. Да! Это было бы как нельзя кстати. У него должна быть настоящая сноровка.
Я с отвращением смотрел на него. Неужто этот старый хищный гриф и вправду думает, что я когда-нибудь подниму меч ради него и стану убивать по его приказу? Нет, тогда уж лучше самому положить голову на плаху.
Вошел служитель и что-то прошептал Князю на ухо. Князь Артос коротко кивнул и поднялся со своего трона.
— Забирай их обоих, Вардо! — приказал он. — И обучай хорошенько.
Местер Вардо поклонился, а я был почти уверен в том, что увидел тень зловещей улыбки на его безбородом лице.
— Как будет угодно моему господину Князю! — сказал он.
Но мне пришло в голову, что это, быть может, очень даже угодно Наставнику Вардо.
Какой-то миг он разглядывал нас. А потом кивнул стражам.
— Ведите их в Зал Шептунов! — распорядился он.
Зал Шептунов
Наставник Вардо остановился подле грубо сработанной двери, окованной толстым железом.
— Снимите с них кандалы! — велел он стражам. — Здесь им некуда бежать.
Он произнес это без угрозы, и все же слова прозвучали зловеще. Они словно вернули нашим рукам и ногам тяжесть железных оков.
Я обменялся быстрым взглядом с Нико и увидел, что он тоже беспокоится. Я-то знал, что он думал об одном: будет ли там темно?
Наставник запер дверь и положил руку на плечо Нико. Нико смотрел на эту руку так, словно это была жаба.
— Зал Шептунов! — сказал Вардо. — Слушайте и поучайтесь.
Я переступил через порог, и Нико сделал то же самое. Стражам не пришлось толкать его. Дверь за нами затворилась, и ключ Вардо заскрипел в замке.
Зал Шептунов? Что бы это значило?
По крайней мере, там было не совсем темно. Голубоватый свет тонкими полосками падал откуда-то сверху. Я сделал несколько шагов вперед, а Нико последовал за мной.
Это был скорее не зал, а длинный сводчатый ход. Наши шаги эхом отдавались меж серых каменных стен, и отзвук его все продолжался и продолжался…
Я глянул вверх. До сводчатого потолка было высоковысоко, как до неба или верхушек деревьев в лесу. А еще там были лица, лица повсюду — на стенах и на сводах потолка, даже на полу!
Само собой, лица были высечены из камня, и передернуло меня не потому, что я думал, будто они живые. У всех лиц разверстые рты — темные дыры, казавшиеся бездонными. Мне чудилось, будто я слышу их молчаливый крик. Неужто это и есть Шептуны?
В другом конце сводчатого хода была дверь. Чтобы не осталось сомнений, я взялся за ручку, но дверь, конечно, была заперта и так же прочна, как та, в которую мы вошли. Никаких окон! Никаких путей к бегству! Наставник был прав: оковы здесь не нужны. Хорошо хоть, это не темная, сырая и холодная, загаженная крысами острожная дыра. Могло быть куда хуже!
Нико косился на окружавшие нас каменные лица.
— Они смотрят на нас! — сказал он. — Все повсюду и кругом!
Его голос отозвался каким-то диковинным протяжным эхом под сводами. на нас… на нас., на нас… все… все… злом…
— Смотрят? — спросил я. — Сдается мне, они вопят!
Само собой, снова раздалось эхо и смешалось с отзвуком голоса Нико.
…кричат… кричат… дураком…
…кричат… злом… дураком… злом…
Я вздрогнул. Мне не понравилось это эхо, которое продолжало нашептывать мне… У меня не было больше желания говорить.
Я нашел местечко, где можно было устроиться, не садясь на чье-то лицо, и устало прислонился к каменной стене. Но тут же снова выпрямился. Ведь стоило мне прикоснуться к стене, как все зашелестело и зажужжало, словно стена была живой. Быть может, не такой живой, как человек, но живой, как лес или как что-то другое, колдовское. Что же это за место? Хотя мы оба — я и Нико — молчали, тишины все равно не было. Шелест, шипение, свист, шепот… Словно порыв ветра проносился через эти разверстые рты — вдох или выдох? Быть может, их крик не был столь молчаливым, как я сперва думал.
Нико, круто повернувшись, посмотрел на меня.
— Ты что-то сказал?
— Ни звука!
