Гарри Килворт - Головоломка
— О чем вы там треплетесь, ребятишки? — закричал Со Кам, перекидывая мяч со мыска на колено, потом на голову и обратно. — Мы играем в футбол или как?
И мы пошли играть в футбол.
После часа перекидывания мячика раздался крик Рамбуты со смотровой башенки.
— Дракон вон в тех деревьях! Я вижу дракона!
Все бросились к смотровым отверстиям в изгороди, что, если хорошо подумать, было довольно глупо. Дракону было достаточно разок пыхнуть в нашу сторону, и мы бы все ослепли. Но люди часто не думают. Особенно я. Я никогда не успеваю подумать в таких ситуациях. Я как те дураки в пословице, которые бегут топиться в колодце со всеми остальными.
Вначале я ничего не увидел.
— Да где же он? Я ничего не вижу! — воскликнул я.
— Там, — прошептала Джорджия. — В тени деревьев. Под тем манго. Можно различить только его силуэт.
Я посмотрел на то место, куда она показала, и да, там была какая-то расплывчатая темная тень. Как и все остальные скада, он хорошо маскировался. В какую-то секунду его можно видеть, а в следующую он терялся в переплетении теней. Потом я увидел движение хвоста — отвратительного хвоста, который обрывал листья с кустов каждый раз, когда свистел сквозь листву. На конце хвоста был шип.
— Ты сможешь снять его выстрелом, Рамбута? — крикнул папа.
С места, где стоял Рамбута, дракона было видно лучше всего. Он сказал, что может.
Просвистел выстрел, от звука которого мы подпрыгнули вверх метра на три.
— Промазал! — через несколько секунд крикнул папа.
— Я попал! — прокричал в ответ Рамбута.
Папа занял более удобную для стрельбы позицию, и Грант тоже. Они оба начали стрелять. Через пять минут пальбы, шум от которой разнесся по всему лесу, они остановились. Насколько я мог видеть, дракон по-прежнему стоял все там же, будто дразня нас.
— Это волшебство, — прошептал Хасс. — Это магическое животное. Мы не можем его убить. Оно бессмертное.
— А тогда как же случилось, что все драконы вымерли? — спросила Джорджия. — Должен быть способ.
Я согласился с ней.
— Что происходит? — спросила Лоррейн, которой было плохо видно. — Он мертв?
— Нет, — тихо ответил папа. — Вовсе нет.
— Пули проходят сквозь него, — добавил Грант. — По-моему, они вообще ему не повредили. Эй, ребята, смотрите, он уходит! Все, ушел. Растворился в джунглях, черт его побери! Так как же нам его убить? Рамбута, вы не знаете?
Рамбута спустился с башенки.
— Я знаю только сказки, которые слышал в детстве.
— И?
— Пулей его не убьешь. Она пройдет сквозь него. Плоть дракона не такая плотная, как у людей. Под шкурой, которую можно назвать панцирем или скорлупой, плоть мягкая, как у краба или черепахи.
— Но, — возразил папа, — у него должно быть сердце.
— Да, у него есть сердце, но оно такое же, как вся его плоть. Пуля может пройти сквозь него, а дырка от нее тут же затянется. Из того, что я помню, его можно убить только копьем или мечом, если оставить оружие в теле, чтобы рана не могла закрыться. Тогда он истечет кровью.
— Копье, меч или пика, — задумчиво произнес папа. — В этом есть смысл. Святой Георгий и дракон. И все эти старинные изображения людей, убивающих драконов. Там всегда есть воин с колющим оружием.
Некоторое время стояла тишина. Думаю, все, как и я, обдумывали практическую сторону этого вопроса — каким образом поразить дракона колющим оружием? Мое воображение рисовало ужасные картины. Это было свирепое существо. Большое. Мощное. Думаю, никто из нас, в том числе и папа, не находил никакого удовольствия в мысли о том, что придется выйти против этой зверюги с каким-то копьем. Драка врукопашную? Ну уж нет. Ни за что. По крайней мере, не я.
— Может быть, сойдет стрела? — спросила Джорджия.
— Если бы у нас был достаточно мощный лук, — сказал Рамбута, — но его у нас нет. И тут нет подходящих деревьев, из которых можно было бы сделать лук. У местных деревьев слишком твердая древесина без всякой эластичности. Как насчет вашей яхты, мистер Портер? Там найдется что-нибудь, что могло бы послужить луком? Может, какая-нибудь стальная пружина? Или толстый кусок пластика?
— На яхте, ну… — послышался щелчок, когда створка ворот от ветра хлопнула о бамбуковую изгородь.
Грант обернулся.
Да и мы все тоже.
Ворота были открыты настежь.
— Эй, а где Со Кам?! — закричал Хасс.
Мы смотрели во все глаза.
Его нигде не было.
Со Кам явно сбежал.
Мы все бросились к морю. Теперь уже не было никакого пляжа. Море подобралось к самому тропическому лесу. Оно поглотило еще по крайней мере двадцать метров земли. Со Кам уже уплывал на яхте. Он украл палатку и использовал ее вместо паруса. Умный Со Кам.
— Почему мы об этом не подумали?! — воскликнула Лоррейн.
— Мы подумали, моя дорогая, — ответил ее муж, — но отвергли эту идею. Этот материал продержится не больше одного дня. Потом ветер разорвет его в клочья. Он слишком тонкий.
Со Кам махал нам и ухмылялся.
— Но он успеет доплыть до того острова, где они останавливаются, — сказал Рамбута. — Под парусом до него плыть не больше одного дня. Нам бы это ничем не помогло, мы бы просто сменили один остров на другой. Но там находится его джонка.
— По крайней мере, он на это надеется, — проворчал Грант. — Может, они развели пары и уплыли? В любом случае, думаю, я смогу достать его отсюда…
Он поднял винтовку к плечу. Со Кам тут же нырнул за рубку. Оттуда высунулся кулак, которым он нам погрозил.
Грант снова опустил винтовку.
— Я не могу этого сделать. Не могу хладнокровно убить человека.
— Да я и не думал, что кто-то из нас сможет это сделать, — вздохнул папа.
— Он может вернуться, — сказала Лоррейн. — Вместе со всей своей командой.
— Тогда нам нужно убраться отсюда до этого, — сказал папа. — Настало время построить плот и сделать что-то вроде паруса из того, что под рукой. Я знаю, что мы об этом уже говорили, но теперь это уже насущная необходимость. — Он показал на соленую воду, которая заливала подлесок. — Это остров быстро уходит под воду.
2 сентября, остров Кранту
Мой папа — ученый. Он изучает все что угодно, даже драконов. Я нашел эти записи в его блокноте.
«В легендах говорится, что драконы — это самые страшные существа, которых только можно себе представить. Их сила и мощь феноменальны. Они редко летают, но когда делают это, то опустошают все окрестности за одну ночь, испепеляют все на своем пути своим смертоносным дыханием, обращают города в обугленные дымящиеся руины.
Они особенно опасны, когда люди им угрожают, а люди являются их смертельными врагами. Они ненавидят людей до последней капли своей холодной изумрудной крови. Их страх и отвращение к человеческому роду столь велики и имеют столь долгую историю, что они могут быть чудовищно беспощадны, даже к детям и младенцам. У них нет милосердия ни к кому, так что лучше на него вообще не рассчитывать».
Это относилось и к нашему дракону, который отнимал жизнь, не задумавшись ни на секунду.
Мы практически сразу же начали собирать бамбук для нашего плота, но на следующее утро нам пришлось оставить это занятие. Ветер, от которого вчера створка ворот стучала об изгородь, сегодня набрал силу и принес очень холодную для этой местности погоду. Ночью начался дождь: сильнейший проливной дождь, когда струи воды падают на землю, как острые иглы. К утру мы уже поняли, что начался шторм. Сильный шторм.
— Идет тайфун, — сказал Рамбута, просто констатируя факт.
— Это нечто вроде урагана, верно? — спросила Джорджия.
— Да, — ответил папа. — Разница невелика.
— А почему бы тогда не называть его ураганом? — упорствовала Джорджия, раздраженно дергая светлую прядь. — Зачем придумывать еще одно название?
— Потому что это Южно-Китайское море, а не Калифорния, — ответила ее мать. — Кажется, «тайфун» — это по-китайски большой ветер, так ведь, Джеймс?
— И да и нет, — сказал папа. — Это слово имеет родство с китайским словом, но у него есть и другие корни. По-гречески «тайфун» означает водоворот, а еще интересно посмотреть на слово tüfän в хинди, которое само является искаженным греческим словом. О, я еще кое-что вспомнил о порте Туфао — арамейском и персидском…
Его глаза затуманились, а вы уже достаточно знаете моего папу. Стоит ему сесть на любимого конька, так он с него весь день не будет слезать.
Тайфун разразился. Мы не знали его имени, хотя, возможно, метеорологи его ему и дали. Грант сказал, что это должен быть тайфун с женским именем, потому что последний, о котором ему сообщали, когда он еще был на яхте, назывался тайфун «Фредерик».
— Имена дают в алфавитном порядке, — сказал он.
— О, — выдохнул я, в то время как ветер завывал в тропическом лесу, — так, может, этот зовут «Джорджия»?
