Алека Вольских - Мила Рудик и загадка Сфинкса
— Доказательства? — переспросила Мила.
— Ваш перстень, — пояснила Альбина. — Рубиновое свечение, исходящее от вашего перстня, видели все.
— Вот именно! — воскликнула входящая в этот момент в кабинет Амальгама. — Любые оправдания после такого очевидного свидетельства вины — не более чем ложь!
— Давайте не делать поспешных выводов, — раздался еще один голос, и вслед за Амальгамой в кабинет вошел Поллукс Лучезарный.
Он переоделся и сейчас выглядел как всегда безупречно: стильный черный плащ с поднятым воротником и щегольски загнутыми золотыми манжетами, высокие сапоги из натуральной кожи и тонкая трость в руке.
— Я не думаю, что здесь уместно проявлять мягкость, — хмуро заявила Амальгама, бросив на Милу яростный взгляд.
— А я думаю, вам следует проявить терпение, профессор Мендель, — осадила ее Альбина. — Мила говорит, что ни в чем не виновата и не направляла заклинание на профессора Лучезарного. У нас есть возможность выяснить это наверняка. Узнать, совершала она или нет то, в чем сейчас обвиняется.
— Правда? — с надеждой воскликнула Мила. — Как?
— Об этом может рассказать твой перстень, — ответила Альбина. — Тебе нужно только сообщить его пароль. Правда, в таком случае, увы, твой перстень больше не сможет тебе служить. Его придется заменить другим.
От радости Милы и следа не осталось. Она подняла руку и посмотрела на рубиново-красный камень, коротко сверкнувший от огня свечей в кабинете Альбины.
«Нужно только сказать пароль, — подумала Мила, — и все узнают, что я не виновата».
Но тогда придется отдать карбункул единорога, камень, который встречается раз в сто или двести лет и достается только самым достойным магам. А ведь теперь он достался ей — именно ей…
Все в ожидании смотрели на Милу, и она, не колеблясь, приняла решение.
— Нет. Я не скажу пароль.
— Вот! Полюбуйтесь! — торжествовала Амальгама, сверкая маленькими темными глазами. Она улыбнулась, и кожа на ее скулах натянулась, выставляя напоказ все изъяны похожего на череп лица. — Если бы она была ни в чем не виновата, что бы ей помешало сказать пароль и помочь выяснить правду? По-моему, здесь все ясно.
У Милы от обиды и ярости даже сердце застучало быстрее — Амальгама все перекрутила против нее, и это было несправедливо, ведь это же ее племянник все подстроил. Но Миле нравился ее карбункул, и она не собиралась расставаться с ним только лишь для того, чтобы что-то доказать Амальгаме. Уж лучше наказание. И будь что будет.
— Я считаю, что эта ученица должна быть наказана по всей строгости, — едким тоном заявила Амальгама. — На такие выходки мы не можем смотреть сквозь пальцы! И только самые жесткие меры наказания…
— Постойте! — воскликнул профессор Лучезарный. — Ну что вы, в самом деле! О каких жестких мерах может идти речь? Полагаю, будет справедливо, если наказание назначу я. А-а-а… Естественно, если профессор Ледович согласна.
Альбина бросила короткий взгляд на Милу.
— Я не против, профессор Лучезарный, при условии, что наказание не будет противоречить правилам Думгрота и Триумвирата.
Поллукс Лучезарный просиял.
— Ну… тогда… — протянул он задумчиво, — пожалуй… девочка могла бы помочь мне в подготовке к следующему представлению.
У Милы брови поползли на лоб, а Амальгама застыла с открытым ртом, в ужасе глядя на профессора, словно пытаясь решить, а не сошел ли он с ума. Профессор тем временем вскинул глаза к потолку, как будто что-то подсчитывая в уме, и добавил:
— Я думаю, это займет от двух до четырех часов, но…
— Ну знаете! — взорвалась Амальгама, наконец придя в себя.
— Полагаете, много? — с сомнением воззрился на нее Лучезарный.
— Да вы что, издеваетесь? — прорычала профессор алхимии, ее глаза метали молнии. — Это не наказание, это просто вознаграждение какое-то! Да ее выпороть надо!!!
Альбина нарочито громко прокашлялась.
— Позвольте мне решать, Амальгама, подвергать ли моих учеников порке или нет, — спокойно заметила она и, повернувшись к Лучезарному, добавила: — Но я согласна с профессором Мендель. Не слишком ли мягкое наказание? В конце концов, можно было бы прибегнуть к стандартным дисциплинарным взысканиям. Обычно в таких случаях ученика лишают магического проводника. — И, заметив реакцию Милы, уточнила: — Естественно, только до истечения срока наказания.
Но дополнение Альбины не дошло до адресата, потому что у Милы в этот момент сердце ухнуло в пятки. Опять!? У нее все-таки хотят забрать карбункул, более того — оставить совсем без ничего!? Нет, только не это! Пусть даже временно. Кто знает, сколько это — временно? В волшебном мире остаться без волшебного проводника — хуже не придумаешь. От ужаса у нее глаза чуть из орбит не вылезли.
Поллукс Лучезарный выглядел обескураженным. Он глянул на Милу, и от шокированного выражения на ее лице и у него тотчас расширились глаза.
— Но ведь это необязательно? — нерешительно улыбнулся он, обращаясь к Альбине. — Я уверен, что вся эта история — сплошное недоразумение. Правда?
Он уставился на Милу вопрошающим взглядом.
Мила на секунду растерялась — неужели Лучезарный поверил ее словам о том, что она не виновата?
— Д-да… — заикаясь, кивнула Мила, глядя на него во все глаза. — Недоразумение.
— Ну вот! — радостно воскликнул он. — Недоразумение! Нет сомнений, что она не нарочно выпустила это заклинание.
— Но я не… — раскрыла рот Мила, чтобы возразить.
— Нечаянно, — с нажимом закончил вместо нее Лучезарный, хотя она вовсе не это собиралась сказать, и театральным жестом вскинул руку с красивой золотой манжетой.
Мила рассеянно проследила взглядом за этой манжетой, чувствуя, что в голове у нее все перепуталось.
— Право, право, с кем не бывает? — мягко засмеялся лицедей, оглядываясь на Альбину и Амальгаму, как бы приглашая их повеселиться вместе с ним.
Но по крайней мере Амальгама веселиться не желала.
— Со мной не бывает, — резко отозвалась она и подозрительно сощурила глаза. — Бросьте, профессор Лучезарный, вы просто пытаетесь выгородить эту девчонку. Ваша снисходительность вызывает у меня большие сомнения.
— В смысле… — в замешательстве проговорил профессор, округлив глаза.
— В смысле ваших педагогических способностей, — ответила Амальгама. — Не в обиду вам будет сказано, но, на мои взгляд, быть знаменитостью — необязательно иметь способности к преподаванию в школе.
— А, вот вы о чем! — с очевидным облегчением выдохнул Лучезарный и заулыбался.
Его улыбка показалась Миле неуместной. Слова Амальгамы меньше всего напоминали похвалу. Скорее наоборот — ее высказывание звучало нелестно.
— О чем же еще! — с гримасой неодобрения фыркнула Амальгама, окинув профессора уничижительным взглядом. Похоже, поведение Лучезарного еще больше укрепило ее в мысли, что лицедей либо круглый идиот, либо простак, каких свет не видывал.
В отличие от Амальгамы Мила вдруг пришла к выводу, что профессор кто угодно, только не простак. Она наконец поняла, почему, вместо того чтобы негодовать и требовать четвертовать Милу за то, что она его опозорила перед несколькими сотнями троллинбургцев, профессор Лучезарный заступался за нее. Ведь он не поверил, что к сорванному представлению она не причастна. Похоже, Поллукс Лучезарный во что бы то ни стало хотел, чтобы их с Милой случайная встреча в «Подкове хромой блохи» и впредь продолжала оставаться строго между ними.
— Хорошо, — громко произнесла Альбина. — Профессор Лучезарный вправе назначить то наказание, какое считает нужным, и он это сделал. Я думаю, на этом нужно поставить точку. Госпожа Рудик, я сообщу вам завтра, когда и где вы будете отбывать наказание, а теперь отправляйтесь в свою комнату. Отбой ко сну уже был, а нарушений с вас сегодня вполне достаточно.
* * *Несколько дней спустя Альбина за завтраком напомнила Миле, что сегодня ей предстоит отбыть свое наказание, и велела после уроков не уходить никуда из Львиного зева — она отведет ее в Театр лично.
В ожидании Альбины Мила с Ромкой и Белкой сидели в гостиной и уже в который раз обсуждали Поллукса Лучезарного.
— И все-таки, я думаю, он просто испугался, что если потребует меня наказать по полной программе, я возьму и в отместку расскажу о нашей встрече в Алидаде, — сказала Мила.
— Странно, — хмыкнул Ромка. — Я думал, что это нам следует бояться, что он об этом расскажет. Ему-то что? Взрослым посещать Алидаду не запрещается.
Мила многозначительно подняла к небу указательный палец.
— Но он боится. И никому не рассказал, что встретил нас в Черном Городе. Значит, ему есть что скрывать.
— Выходит, Берти был прав? — спросила Белка.
— Похоже, ты недооцениваешь своего брата, Белка, — заметила Мила.
