Алека Вольских - Мила Рудик и тайна шестого адепта
Я оставил алхимика напротив кафе и, стараясь держаться в отдалении, последовал за компанией студентов. Серолицый не ошибся — вскоре молодой маг, за которым я следовал, расстался с приятелями и направился другой дорогой. Через какое-то время он привел меня к вратам Алидады. Не оставалось ничего другого, как последовать за ним в Черный Город.
Алидада, как всегда, была безлюдной — редкие прохожие прятали свои лица под капюшонами. По их примеру я натянул шляпу пониже на глаза. Мальчишка, казалось, не замечал слежки — он шел свободно и ни от кого не прятался. Наконец он остановился возле заброшенного на вид небольшого двухэтажного дома с темными окнами. Притаившись в сторонке, я увидел, как он поднялся на веранду. Возле дверей он пальцами изобразил в воздухе какой-то знак, и дверь открылась. Настало мое время действовать.
«Можно оставить дверь не запертой», — подумал я про себя, желая, чтобы эта мысль возникла в его голове.
Молодой маг на миг замер на пороге, потом, не закрыв за собой дверь, вошел в дом. Покинув свое укрытие, я приблизился к дому. Крадучись, проскользнул внутрь. По звуку шагов определил, в какой стороне дома сейчас находится молодой маг, и пошел в противоположном направлении. Комната, в которой я очутился, была столовой, а на столе стоял пустой стакан и графин с водой. Это было кстати. Я решил, что мне сказочно повезло. Оставь я флакон на столе и попытайся внушить этому парнишке, чтобы он выпил жидкость из него, тот, как пить дать, заподозрил бы неладное.
Стараясь двигаться как можно тише, я подошел к столу, налил в стакан воды из графина и трясущимися руками вылил туда все содержимое флакона, мысленно радуясь, что оно не имело ни цвета, ни запаха. Послышались шаги. Я спрятался за дверью.
Он вошел секунду спустя, неся в руках керосиновую лампу, которую поставил на стол, рядом с графином.
«Хочется пить», — подумал я, словно вкладывая эту мысль ему в голову.
Молодой маг взял стакан и поднес к лицу. Только в тот момент, когда его голова откинулась назад, словно он пил, меня вдруг обуял ужас. Я осознал, что только что стал убийцей. В первый момент у меня не было сил пошевелиться, все мое тело сковала одна-единственная мысль — как такое могло случиться? Ведь все, чего я хотел, — это спокойной и сытой жизни!
Дрожа от ужаса за содеянное, я попятился к двери. Моим единственным желанием в тот момент было бежать прочь и навсегда забыть этого мальчишку. Добравшись до двери, я повернулся, чтобы юркнуть в коридор, как вдруг раздался голос:
— Куда же вы так торопитесь, господин гном?
В первый момент я застыл на месте. Потом медленно повернул голову.
Молодой маг стоял, прислонившись к краю стола и скрестив на груди руки. Он смотрел на меня, и на лице его блуждала холодная улыбка. Именно в тот момент я понял, чего так сильно боялся серолицый алхимик. Передо мной был мальчишка не старше восемнадцати лет, но выражение его лица, взгляд черных глаз и эта ледяная улыбка заставляли цепенеть от ужаса. Страх, который я испытал перед ним, не передать словами.
— Кажется, вы только что пытались меня убить, — спокойно, как о чем-то незначительном, сказал он.
Все тело мое словно одеревенело. От страха я никак не мог подобрать подходящую мысль, чтобы вложить ему в голову.
— Что же я вам сделал, господин гном? — спросил он, словно бы насмехаясь надо мной. — Не припомню, чтобы мы встречались прежде.
Тут я заметил стакан в его руке — он все еще был полон. Мальчишка лишь притворялся, что пьет!
«Пить, — мысленно повторил я прежнюю мысль. — Хочется пить».
Молодой маг заинтересованно изогнул бровь, приподнял стакан, посмотрев сквозь стекло на прозрачную жидкость, и спросил:
— Это? Вы хотите, чтобы я выпил это? Что здесь? Яд?
По моему лицу текли холодные струи пота, я не мог даже моргнуть. Я точно ощущал, что его сознание не защищено магией, как у серолицего алхимика. Мои мысли проникали в его голову, не встречая никаких препон, но… Он был первым человеком, который ощущал — нет, знал! — что эти мысли чужие. Словно мысли для него были осязаемы и невидимые пальцы в его сознании, нащупав мою мысль, безошибочно ее распознавали. Я был напуган так, что мои ноги не удержали меня. Упав на колени, я зашептал:
— Я не хотел убивать… Это все он… Он заставил меня!
— Он?
Короткое слово полоснуло меня, словно острое лезвие, — голос этого мальчишки был голосом страшного человека. Тот, кому принадлежал этот голос, не знал жалости.
— Алхимик, — быстро ответил я, нутром безошибочно определив, что от этого зависит моя жизнь — клянусь, в тот момент она висела на волоске. — Серолицый алхимик из Внешнего мира! Он сказал, что молодой маг за ним охотится и хочет его смерти, но он убьет вас первым. Это все, что я знаю! Он еще говорил, что живет скрытно — под видом обычного учителя химии…
Молодой маг какое-то время молчал, и я, набравшись храбрости, поднял глаза. Он смотрел на меня так, словно изучал.
— И как же этот учитель химии смог вынудить почтенного гнома пойти на убийство?
Мне пришлось рассказать ему о том, что алхимик шантажировал меня, и о своем даре. Выслушав, молодой маг, вместо того чтобы поквитаться со мной за то, что я пытался лишить его жизни, вдруг сказал:
— Вы ведь боитесь разоблачения, господин гном? Что ж, я помогу вам. Убивать вас мне не выгодно. Напротив, думаю, вы принесете мне пользу. Мы заключим с вами сделку: я избавлю вас от алхимика, который грозит вам разоблачением, а вы взамен расскажете мне, как получили свои способности внушать людям угодные вам мысли.
Я согласился сразу, понимая, что с его стороны это было щедрое предложение, и боясь, как бы он не передумал.
— Сейчас возвращайтесь домой, господин гном. В ближайшее время этот человек обязательно захочет встретиться с вами еще раз. Скажите ему, что сделали все, как он велел. Об остальном я позабочусь сам. Когда проблема будет улажена, я найду вас и вы выполните свою часть сделки.
Я был счастлив покинуть его дом. Алхимик действительно вскоре встретился со мною вновь. Я сказал ему все так, как велел мне молодой маг, на том мы и расстались, хотя было видно, что серолицый до конца не верит мне. Отчего-то он сомневался в моих словах, но, видимо, уличить меня в обмане не мог. Несколько дней я жил в ожидании расправы. Мысль о том, что один из них скоро придет по мою душу, не оставляла меня: либо алхимик узнает, что я солгал ему и не выполнил его требований, либо молодой маг в конце концов поквитается за попытку отправить его на тот свет.
Дни тянулись так долго, что стали для меня тяжким испытанием. Все прояснилось спустя три дня после моей последней встречи с серолицым алхимиком. Вечером, в баре, где я был завсегдатаем, четверо магов обсуждали из ряда вон выходящее событие: во Внешнем мире, в Симферополе, случился пожар в одной старой школе. Все, кто находился в ней в тот момент, — учителя, ученики, директор и даже уборщица — сгорели заживо.
— Школа вспыхнула, как спичка, в один момент! — потрясенно говорил один из магов. — Очевидцы рассказывают, что все здание, целиком, было охвачено огнем.
— Бедняги, — сочувственно произнес другой, — у них не было шансов на спасение.
— Да при чем же здесь это! — возмутился третий. — Тут другое важно! Такой пожар сам по себе не возникнет. Без магии не обошлось, даже не сомневайтесь. Помяните мое слово, шуму будет в верхах немало из-за этого случая. Еще бы — кто-то использовал магию, чтобы спалить битком набитую людьми школу во Внешнем мире!
— Да уж, грядет большой скандал, — качая головой, посетовал первый.
— К слову сказать, — вступил в разговор четвертый, — в этой школе работал один знакомый алхимик. Учителем химии, если я ничего не путаю. Я о том узнал как-то давно, совершенно случайно, да и забыл вскоре, мне до него дела-то особого не было…
Так я понял, что молодой маг сдержал обещание избавить меня от угрозы разоблачения со стороны алхимика. Но ни на миг я не обманывался на его счет: алхимик не врал — каковы бы ни были причины, молодой маг действительно желал его смерти и с моей помощью добился своей цели. Я еще в тот момент я пожалел, что мне не удалось убить его в тот день, в Алидаде, ибо человек, который живьем сжег столько людей ради смерти одного, мог быть только дьяволом во плоти.
На следующий день я зашел в табачную лавку. Расплачиваясь с табачником, я вдруг услышал знакомый ледяной голос, который не смогу забыть, наверное, даже на смертном одре.
