С. Гроув - Смертельный туман
Картолог по-прежнему улыбался.
– Мною движут именно принципы, Гордон. Если бы я в первую очередь беспокоился о своей безопасности, бросил бы Вещих там же, где нашел: в гробах, набитых землей. Но я не сделал так и рад этому. Когда однажды, где-нибудь подальше отсюда, я снова окажусь в семейном кругу, мне не хочется мучиться совестью, рассказывая о совершенных поступках.
32
Дымные карты
14 августа 1892 года, 6 часов 22 минуты
Глава, написанная Сарой Смоук (Дымкой) Лонгфелло, рассказывает о происхождении дымных карт, поистине стоящих рассмотрения. О них зачастую судят крайне неправильно. Многим кажется, будто «дымные карты» суть следы задымления, оставшиеся на бумаге; их путают с соответствующей техникой рисования. Картины, пожалуй, получаются интересные, но хранилищем информации они сами по себе не являются. Пожалуй, более интересную карту удалось бы получить, рисуя дымом по ткани – обычному носителю для погодных карт.
София Тимс. Рожденные Разделением: байки путешественниковНош с Горькосладом отбыли под вечер тринадцатого: их ждали поиски Дурман. Софии оказалось неожиданно трудно распроститься с молодым Вещим. С того мгновения, когда доброжелательная морда Ноша возникла перед ее глазами на станции Соленого, юноша и лось дарили ей основательно подзабытое чувство защищенности и заботы. За свою недолгую жизнь она странствовала лишь с двоими Вещими, но оба оказались наделены особым внутренним спокойствием, невероятно помогавшим в тягостные минуты. Сейчас же Софию одолевали неуверенность и беспокойство, мир вдруг стал опасным и неуютным.
«Сперва Златопрут, теперь Горькослад, – думалось ей. – Полтора месяца со мной рядом был кто-то из Вещих…»
Она стояла у дверей Дымкиного жилища, глядя, как удалялись тучегонитель и лось.
«Надо снова привыкать обходиться без них. Увидимся ли еще?..»
Тео быстро шел на поправку. Он с огромным энтузиазмом учился железному искусству – так Эверетт именовал науку владения Знаком, – и энергии у парня было хоть отбавляй. Тем не менее Дымка настояла на том, чтобы ее пациент еще по крайней мере одну ночь провел под кровом, в безопасности и покое.
– Мне интересно, – сказала она, – когда тебе уже надоест нам об этом рассказывать!
Дело было после ужина, они стояли на кухне.
– Ты вроде как слушаешь, – сказал Тео, показывая испещренную шрамами правую руку. – Но только – костями!
– Плохо представляю себе, – сказала София.
– Оно и правда непросто, – согласился Тео, ни дать ни взять чуточку смущенный величием собственного таланта. – Я поначалу все в толк взять не мог, что Эверетт имеет в виду. А он говорит – перестань, мол, наконец думать! Сосредоточься на том, что твоя рука хочет тебе сказать!
София невольно усмотрела сходство со своим собственным обучением у Горькослада. Ей тоже пришлось учиться наблюдать и истолковывать, не задумываясь, как это происходит.
– Например, сейчас ты что ищешь? Свои сапоги? – поддразнила она. – По-моему, я видела их под кроватью…
Тео добродушно рассмеялся.
– Я пытался почувствовать Жуткое море. Я примерно представляю, в какой оно стороне, благо знаю, где север. Я прикидывал, удастся ли уловить нужное направление.
– И как? – с интересом спросил Казанова. – Уловил?
– Ну… есть немножко. Мне типа хочется двигаться во-он туда. – Тео показал, куда именно. – А с какой стати, объяснить не могу!
– А в кровать твоя рука, случаем, тебя не зовет? – спросила Дымка. – Вот где тебе сейчас точно следует быть!
Тео покаянно рассмеялся, и все разошлись до утра.
Утром четырнадцатого Софию разбудила тихая возня в кухне: Дымка готовилась к отправлению. Она упаковывала еду, раскладывая припасы аккуратными кучками.
– Хлеб, вяленое мясо и фрукты, – сказала она, заметив Софию. – Воду в дороге найдете. У Казановы рюкзак есть, ты можешь взять один из моих…
София протерла глаза, разгоняя остатки сна:
– Спасибо вам, Дымка.
– Я тебе еще одежонку кое-какую подобрала: не все же налетчиком одеваться? Звенишь так, что слышно за милю! – Добрая женщина показала Софии пару кожаных штанов, такие же башмаки, длинные шерстяные носки, льняную рубашку, шерстяной плащ. – В штанах всяко странствовать удобней. Я ненамного выше тебя, так что, пожалуй, впору придутся…
– Здо́рово! Спасибо еще раз, Дымка!
София быстро переоделась. Одежда была ей немного великовата, но, как говорится, велика – не мала! Главное, башмаки оказались точно впору. София оглядывала их с восхищением. Какие теплые, удобные, легкие!
– Погоды там холодней здешних. Из-за льда.
София бережно свернула плащ и пристегнула к заимствованному рюкзаку.
– Далеко ли нам идти до жилища сестер?
– Этого не предугадаешь. – Дымка перевязала очередной сверток. – Скажу тебе так: когда съедите половину припасов, хочешь не хочешь, придется разворачиваться и двигать обратно, где бы вы на тот момент ни находились. Там вы пропитания не найдете!
– Но ведь они трое что-то едят?
Дымка покачала головой и ответила непонятно:
– То, чем они питаются, я есть бы не стала.
На кухню вышли Казанова и Тео. Казанова нес большой рюкзак, выглядевший до отказа набитым. Тем не менее он поставил его на стол, открыл и стал преспокойно убирать внутрь всю еду, заготовленную хозяйкой.
– Шерстяные одеяла и прорезиненный брезент для льдов, – сказала Дымка, вручая их Казанове. – Тео, а это тебе! – Она держала мягкий сверток. – Здесь чистые бинты и пузырек лекарства. Если плечо разболится, отпивай понемножку, это уймет боль. И еще обзаведись посохом, иначе с рукой на перевязи много не прошагаешь… Еды я вам положила дня на четыре, не больше. Если не вернетесь к восемнадцатому, придется нам вас разыскивать, и чем это кончится, гадать я лучше не буду. Так что через два дня всяко-разно поворачивайте назад! – сказала она и добавила: – Если задержитесь, рощу по-любому будет поздно спасать. Да, и вот еще что…
Она показала им три короткие свечки.
– А-а, – улыбнулся Казанова и большой ладонью принял все три, чтобы раздать по одной Софии и Тео. – Держите их при себе и ни в коем случае не теряйте!
– Свечи у нас, вообще-то, есть, – сказал Тео.
– Но не такие. Не Дымкины.
– Это дымные карты, – несколько извиняющимся тоном проговорила хозяйка. – Уж вы простите меня, вечно я беспокоюсь… Я лишь хочу, чтобы вы всенепременно назад дорогу нашли, если что не так пойдет… Свечку зажжете – дым и поведет вас сюда, ко мне.
– Ух ты! – воскликнула София. – Здорово! Спасибо вам! Дымная карта, – пробормотала она.
Свечка выглядела совершенно обычной. Приятно пахла воском… София убрала ее в сумку, а сумку – в рюкзак, между двумя одеялами.
– Сумку-то обязательно с собой тащить? – спросил Казанова. – Столько бумаги! Она у тебя как кирпичами набитая!
– Там мои карты, – ответила девочка. – И альбом. А еще гранаты, которые мне в Авзентинии дали. Они при мне должны быть.
– София без этой сумки ни шагу, – улыбнулся Тео. – Куда она, туда с ней и сумка.
София покраснела.
– Ладно, – сказал Казанова. – Коли так, отправляемся! Дымка, – он заключил хозяйку в объятия, – не знаю даже, как тебя благодарить! Обещаю, мы вернемся восемнадцатого или раньше. Я уж за ребятами присмотрю…
– Кто бы сомневался, Грант! – Женщина в свою очередь обняла Софию и Тео. – Да, еще кое-что, – сказала она уже на пороге. – Жуткое море не случайно так называется… Не смущайтесь ничем, что можете увидеть там или услышать. Необитаемая эпоха не причинит вам вреда… По крайней мере, пока не доберетесь до царства сестер!
Трое зашагали прочь по тропе, и Дымка крикнула вслед:
– И смотрите там, берегите себя!..
9 часов 40 минут
Трое держали путь на север, удаляясь от Оукринга. В начале путешествия указующая рука Тео была им без надобности, поскольку путь к Жуткому морю Казанова хорошо знал. Элодейцы время от времени путешествовали в ту сторону, чтобы проводить время в ледяных пещерах; их следы несколько заросли, но неплохо просматривались.
Шагая по тропе, София нарадоваться не могла счастливому случаю, что свел Тео в бостонской тюрьме с Казановой. Живя в доме лекарки, девочка насмотрелась на то, с какой нежностью и заботой здоровяк ухаживал за ее другом. Теперь она видела, что и в дороге он был спутником очень заботливым. Казанова самым серьезным образом воспринял обещание, данное Дымке. Приподнимал висячие ветви, чтобы им было легче идти. Предупреждал о шатких камнях на тропе. И кажется, знал названия каждой былинки, значение всего, что им попадалось.
– Совиные погадки, – сказал он, поднимая колючий комок, состоявший, казалось, из слипшегося пуха пополам с мелкими косточками. – Совы не умеют жевать. Свою добычу они заглатывают целиком, потом отрыгивают остатки. Вот тут, – он растрепал комок, – останки небольшой мыши…
