Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Дары Смерти
— Это у Яксли в кабинете дождь идёт, — ответил Рон. Он смотрел в плечо мистера Уизли, и Гарри понимал: Рон боится, что отец узнает его, если они взглянут друг другу в глаза. — Я пытался остановить его, но не смог, ну и меня послали за Берни — Пиллсуортом, что ли, по-моему, они его так назвали…
— Да, в последнее время во многих кабинетах дождит, — сказал мистер Уизли. — А заклинание Метео реканто вы не пробовали? Блетчли оно помогло.
— Метео реканто? — пробормотал Рон. — Нет, не пробовал. Спасибо, па… простите, спасибо, Артур.
Двери лифта отворились, старая колдунья с муравейником на голове вышла, Рон метнулся следом за ней и исчез. Гарри тоже попытался выйти, но путь ему преградил уткнувшийся носом в какие-то документы Перси Уизли.
Лишь когда двери закрылись снова, Перси обнаружил, что едет в лифте вместе с отцом. Увидев мистера Уизли, он побагровел и, едва лифт остановился, выскочил из него. Гарри попытался последовать за ним, но на этот раз его остановила рука мистера Уизли.
— Минутку, Ранкорн.
Двери снова закрылись, лифт, лязгая, поехал вниз, а мистер Уизли сказал:
— Я слышал, вы донесли на Дирка Крессвелла.
Гарри показалось, что гнев мистера Уизли вызван столько же этим обстоятельством, сколько и встречей с Перси. И он решил, что самое для него лучшее — изображать тупицу.
— Не понял, — сказал он.
— Не притворяйтесь, Ранкорн, — резко произнёс мистер Уизли. — Вы разоблачили мага, подделавшего свою родословную, не так ли?
— Я… что я сделал? — спросил Гарри.
— Ну так вот, Дирк Крессвелл — волшебник, каким вы не станете, даже если вас на десять помножить, — негромко сказал мистер Уизли, когда лифт снова поехал вниз. — И если он выживет в Азкабане, вам придётся отвечать перед ним, не говоря уж о его жене, сыновьях и родственниках…
— Артур, — перебил его Гарри, — вам известно, что за вами следят?
— Это что — угроза, Ранкорн? — громко осведомился мистер Уизли.
— Нет, — ответил Гарри, — это факт! Они наблюдают за каждым вашим шагом…
Двери лифта открылись. Они добрались до атриума. Мистер Уизли смерил Гарри уничтожающим взглядом и вышел. Гарри не сдвинулся с места, он был потрясён. Лучше бы он изображал кого угодно другого, только не Ранкорна… Двери залязгали, закрываясь.
Гарри вытащил мантию-невидимку, снова надел её. Нужно было освободить Гермиону, пока Рон ещё возится с дождём. Когда двери лифта открылись снова, Гарри вышел в освещаемый факелами каменный проход, нисколько не похожий на оббитые деревом, устланные коврами коридоры, которые он видел наверху. Лифт, погромыхивая, уехал. Гарри не без опасливой дрожи смотрел на далёкую чёрную дверь Отдела тайн.
Он пошёл вперёд — не к этой чёрной двери, к другой, находившейся в левой стене коридора. Она, как помнил Гарри, открывалась на лестницу, которая вела к залам суда. Уже спускаясь по лестнице, Гарри мысленно перебирал имевшиеся у него возможности: в кармане ещё лежала пара отвлекающих обманок, но, может быть, самое лучшее — просто стукнуть в дверь, войти туда в виде Ранкорна и попросить Муфалду выйти для минутного разговора? С другой стороны, он не знал, достаточно ли важной для такого поступка персоной является Ранкорн, к тому же, если Гермиона не вернётся, её могут начать разыскивать по всему Министерству ещё до того, как они уберутся отсюда…
Углубившись в эти мысли, он не сразу заметил неестественный холод, пронимавший его так, словно он спускался в туман. С каждым шагом становилось всё холоднее — стужа уже добралась до горла, раздирала лёгкие. А следом пришло вкрадчивое чувство отчаяния и безнадёжности, разраставшееся в его душе…
«Дементоры», — подумал он.
Спустившись по лестнице и повернув направо, Гарри увидел жуткую картину. Тёмный коридор, примыкавший к залу суда, наполняли высокие фигуры в тёмных плащах с капюшонами, полностью закрывавшими лица. Единственным, что слышалось здесь, было их прерывистое дыхание. Вызванные для допроса потомки маглов сидели на жёстких деревянных скамьях, прижавшись друг к другу и дрожа. Большинство прятало лица в ладонях — может быть, в инстинктивной попытке заслониться от алчущих губ дементоров. Кто-то из них привёл с собой родственников, другие пришли в одиночку. Дементоры прохаживались перед ними, и холод, безнадёжность, отчаяние, царившие здесь, наваливались на Гарри, точно заклятие.
«Не поддавайся», — сказал себе Гарри. Он понимал, что, воспользовавшись Патронусом, мгновенно выдаст себя, и потому шёл вперёд, ступая как можно тише, и с каждым шагом разум его словно немел, однако Гарри заставлял себя думать о Гермионе и Роне, нуждавшихся в нём.
Каждая высокая, тёмная фигура, мимо которой он проходил, внушала ему ужас: скрытые под капюшонами безглазые лица поворачивались в его сторону. Гарри был уверен, что они чуют его, ощущают, быть может, присутствие человека, ещё сохранившего какие-то надежды, какие-то жизненные силы…
А затем в этом студёном безмолвии вдруг распахнулась слева одна из дверей подземной темницы и по коридору эхом раскатился крик:
— Нет, нет, я полукровка, говорю же вам, полукровка! Отец был волшебником, правда, вот, посмотрите, Арки Олдертон, известный человек, он конструировал мётлы, посмотрите, не хватайте меня, уберите руки…
— Предупреждаю в последний раз, — послышался негромкий голос Амбридж, магически усиленный так, что он легко перекрывал отчаянный крик несчастного. — Будете сопротивляться, получите поцелуй дементора.
Крик мгновенно стих, сменившись сухими рыданиями.
— Уведите, — сказала Амбридж.
Из двери вышли двое дементоров, которые гноящимися, покрытыми струпьями руками держали за предплечья мужчину, по-видимому, лишившегося чувств. Они проплыли с ним по коридору и скоро скрылись в завивавшейся за ними тьме.
— Следующая — Мэри Кроткотт, — произнесла Амбридж.
Со скамьи поднялась маленькая дрожавшая с головы до ног женщина с тёмными, зачёсанными назад и собранными на затылке в узел волосами, одетая в длинную, простенькую мантию. В лице её не было ни кровинки. Гарри увидел, как она содрогнулась, проходя мимо дементоров.
Дальше Гарри действовал инстинктивно, не успев ничего обдумать. Он просто был не в силах смотреть, как она одиноко входит в узилище, и потому, когда дверь начала закрываться, проскользнул следом за женщиной в зал суда.
Это был не тот зал, в котором его когда-то допрашивали по поводу неправомерного использования магии. Он был поменьше, хоть и с таким же высоким потолком. Оказавшись в нём, Гарри ощутил себя словно попавшим в глубокий колодец.
Дементоров хватало и здесь, они источали холод, стоя, подобно безликим часовым, в двух дальних от высокого судейского помоста углах зала. На помосте восседала отгороженная балюстрадой Амбридж с Яксли по одну сторону от неё и Гермионой, такой же белой, как миссис Кроткотт, по другую. Вдоль помоста прохаживался серебристый, длинношёрстный кот, защищавший, как сразу понял Гарри, судей от источаемой дементорами безнадёжности: её полагалось ощущать обвиняемым, а не обвинителям.
— Садитесь, — мягко и вкрадчиво произнесла Амбридж.
Миссис Кроткотт, спотыкаясь, приблизилась к одиноко стоявшему перед помостом жёсткому креслу. Едва она села, как из подлокотников кресла с лязгом выскочили цепи, сковавшие ей руки.
— Вы — Мэри Элизабет Кроткотт? — спросила Амбридж.
Миссис Кроткотт кивнула, подрагивая.
— Жена Реджинальда Кроткотта, сотрудника Отдела магического хозяйства?
Миссис Кроткотт заплакала:
— Я не знаю, где он, он должен был прийти сюда, ко мне!
Амбридж не обратила на это никакого внимания.
— Мать Мэйси, Элли и Альфреда Кроткоттов?
Миссис Кроткотт зарыдала:
— Они так испуганы, боятся, что я не вернусь домой…
— Увольте, — презрительно произнёс Яксли. — Отродья грязнокровок никаких симпатий нам не внушают.
Рыдания миссис Кроткотт заглушили шаги осторожно поднимавшегося на помост Гарри. Едва миновав патрулировавшего помост Патронуса-кота, он почувствовал, как изменилась температура: на помосте было тепло и уютно. Гарри не сомневался, что Патронус принадлежал Амбридж и светился он так ярко потому, что она была здесь счастлива, находилась в своей стихии, применяя извращённые законы, которые сама же и помогала составить. Медленно, очень осторожно Гарри прошёл вдоль края помоста за спины Амбридж, Яксли и Гермионы и присел на стоящий за её спиной стул. Главное было — не напугать Гермиону. Он подумал, не ударить ли ему по Яксли и Амбридж заклинанием «Оглохни!», но сообразил, что даже произнесённое шёпотом слово встревожит Гермиону. Но тут Амбридж повысила голос, обращаясь к миссис Кроткотт, и Гарри воспользовался этим.
— Я за твоей спиной, — прошептал он в ухо Гермионы.
Как Гарри и ожидал, она дёрнулась с такой силой, что едва не опрокинула пузырёк с чернилами, которыми ей полагалось вести протокол допроса, однако и Амбридж, и Яксли сосредоточенно вглядывались в миссис Кроткотт и этого не заметили.
