Александр Зорич - Денис Котик и Замок Хитрецов
– Зачем мы вам?
– Чтобы вы не достались никому, – последовал ответ.
– Кроме нас – других таких больше нет?
Настала краткая пауза.
– Полагаю, вы все тут, – наконец ответил центурион. – Хочешь еще что-то знать?
– Всего одно, – поспешно воскликнул старик. – Нас везли сюда поодиночке?
На этот раз центурион нахмурился.
– Что ты хочешь этим сказать, старик?
– Как нас сюда доставили? Поверьте, господин, это очень важно. Чрезвычайно.
– Да? – центурион странно взглянул на узника, его глаза на миг заволокла смертная тоска. А потом все исчезло.
– Ладно, – кивнул он. – Если хочешь знать, жрец, который возился с вами, велел обнести всю вашу комнату решеткой. Со всех сторон, как клетку. Прутья ее напитал заклятьями. И в этой клетке вас доставили сюда. Все?
Старик молча покачал головой. Центурион недобро усмехнулся.
– Зато я тоже хочу тебе кое-что сказать.
Римлянин приблизил лицо к решетке и одними губами произнес свистящим шепотом:
– Для всех будет лучше, если вы поскорее сдохнете. И для вас – в том числе.
Старик долго смотрел ему вслед. Пока не подошел легионер и не положил выразительным жестом руку на меч, давая понять, что аудиенция окончена.
Огонь костра этой ночью показался Первому робким, больным и совсем не согревал его старого сердца.
– Да он просто невидим, – сказал старик спустя три часа после того, как они впятером прочесали все пространство острова, ограниченное решеткой заклятий. – Только так ему удается прятаться от нас. И от всех других тоже.
"И жрец это знал", – подумал он. – "Хотел бы я поговорить с ним..."
– Что же нам делать? – спросили четверо. – Разве можно бороться с невидимкой?
– Можно, – кивнул старик. – Ведь прежде он всегда нападал, когда вы были поодиночке. Теперь попробуйте для начала... просто взяться за руки.
– За руки? – недоверчиво воззрился на него Второй. – К чему это, старик?
– Чтобы он не сумел разделить вас, – усмехнулся Первый.
– Ты бредишь? – беспокойно воскликнул Четвертый.
– Только и всего? – скривился Второй.
– А ты? – всплеснула руками Третья.
Пятая промолчала. Только протянула руку и взяла Четвертого за руку тонкими холодными пальчиками. Тот пожал плечами и тоже взял ее ладонь в свою. А после их примеру последовали двое других.
Ветер зашумел над кронами чахлых вязов и лип. Пламя швырнуло в сторону, а потом огонь взметнулся ярко и высоко.
Старик одобрительно осмотрел всех вместе. А после – каждого, с ног до головы. Затем, не говоря ни слова, уселся возле очага и подбросил хворостину в разгоравшийся огонь. Четыре пары глаз удивленно взирали на него сквозь пламя.
– И долго нам оставаться так? – наконец спросил кто-то.
– Пока хотите жить, – поджал плечами старик.
Ропот недоверия и одновременно недовольства прокатился по этой необычной цепочке.
– А ты? – повторила Третья.
Старик поджал губы.
– Я его не боюсь. Если он тот, о ком я думаю, он не причинит мне вреда.
– Девятый тоже поначалу так думал, – вздохнула Пятая.
– Убийца все время учится, – ответил старик. – Смерть четверых ничего ему не дала. И до вас ему теперь не добраться. Значит, он явится предложить сделку.
– Объясни, – твердо сказала Четвертая.
– Представь, что у тебя нет тела, – сказал старик. – Ты невидим, потому что на самом деле – просто пуст. Думаю, заветное желание всякого, кто окажется в подобной ситуации – обрести себя.
– А как? – спросил кто-то у костра.
– И он не знает, – кивнул старик. – В таком случае самый простой путь, который приходит мне в голову – попробовать повторить себя снова. Размножиться.
– Это поможет?
– Вряд ли, – ответил Первый. – Но это, знаешь ли, дарует надежду. Недолгую, впрочем.
– Чепуха. Пустота просто поглощает все, – сказал все тот же невидимый голос у костра.
– Кто это говорит? – вдруг взвизгнула Третья. Мужчины крепче сжали руки подруг.
– Это он. Уже здесь, – старик сохранял спокойствие. – Я жду тебя, – сказал он темноте у костра.
– Почему? – глухо ответила она, и это был ее истинный голос.
– Кто-то присоединяет к себе пустоту и осваивает ее. А кто-то сливается с ней и становится ее частью. Отныне ты ищешь первое, потому что уже неоднократно испробовал второе. И ничего не получил.
Девушки в страхе озирались по сторонам, да и мужчинам было не по себе. Так продолжалось долго, несколько томительных и вязких минут. А потом старик вздохнул.
– Он ушел. На этот раз он проиграл.
– Он не смог с нами справиться... – прошептала Третья и робко захлопала в ладоши.
– Может быть, – вздохнул старик. – Давайте-ка укладываться на ночлег. Сегодня все мы останемся возле общего костра.
Ночь прошла спокойно. Утром все разошлись, а Пятая отвела старика в сторонку.
– Ко мне только что подходил легионер, – шепнула она. – Ты говорил центуриону, что они поймут меня в случае чего?
Первый кивнул.
– Кто-то из легионеров слышал ваш разговор. Мне передали Новость.
– Я знаю, – поджал губы Первый. – Они хотят уйти.
– Как ты узнал? – удивилась девушка.
– Должен же убийца чем-то питаться... А до нас ему не добраться, пока мы вместе.
Пятая посмотрела на старика со страхом. Да он просто ясновидящий, этот Первый!
– Стражники передали, что этой ночью уйдут. Лодки уже готовы. Сказали, что лучше смерть на кресте, чем...
– Возможно, они и правы, – кивнул старик. – А что будет с нами?
– Они не знают, – пожала плечами Пятая. – Говорят, их теперь это не касается.
– Что ж, каждый из них – опытный разведчик. Они сумеют раствориться даже в метрополии, не говоря уже о провинциях, – предположил старик. – Странно только, что такие солдаты готовы покинуть своего командира. Обычно так поступают только... особые солдаты.
– Какие? – в глазах Пятой светилось искреннее любопытство.
– Наемники, – последовал ответ.
Ночью в лагере охраны узники слышали шум, споры и глухие крики. А утром лоток с едой выставил в решетчатое окошко сам центурион. Старик и Пятая обменялись понимающими взглядами: значит, солдаты и впрямь ушли! Вот только никто из этих двоих узников еще не знал, изменит ли это хоть что-нибудь в их жалком положении виноватых без вины.
Так продолжалось двое суток. Центурион дважды в день молча клал еду и уходил. Все попытки старика вызвать его на разговор не имели успеха. А на третий день старик все понял.
– Рано или поздно тебе придется говорить со мной, – твердо сказал он в спину уходящему центуриону. Тот нес в безвольной руке опустошенный лоток для пищи, и его край скрипуче царапал землю.
– Но для тебя самого будет лучше, если ты сделаешь это раньше... жрец!
Идущий остановился. По его спине пробежала дрожь, лопатки опустились, и человек медленно стащил с головы золоченый шлем. А потом изо всех сил в отчаянии швырнул его в бревенчатую опору наблюдательной вышки.
– Я и раньше догадывался, что я – такой же, как вы. Ну... или почти такой.
– Ты догадался и о Пятой, – хмыкнул жрец.
– Я умный. Думая о нас, я догадался и о тебе, – тихо сказал старик. Удивленный и тоскливый одновременно взгляд был ему ответом.
Два человека сидели на песке, обхватив колени. Их разделяла стена решетки и заклятия, живущие в ее прутьях и брусах. Но сейчас это уже не имело прежнего значения.
– Сначала я сделал тебя. Первого... – произнес жрец, почти не шевеля сухими губами. – Ты должен был стать основой для последующего волшебства. И ты еще был почти как мы.
– В чем мое отличие от вас? От всех остальных римлян? – в упор спросил старик.
– В очень малом, – покачал головой жрец. – Мне будет трудно тебе это объяснить.
– Тогда покажи, – предложил Первый. – Я попытаюсь представить.
С минуту жрец смотрел на узника. Затем пошарил вокруг и поднял с песка сломанный прутик. На миг задумался, и нарисовал на песке палочку. Просто палочку.
I
– Это – вы? – прищурился Первый.
– Да, все мы, римляне, – кивнул жрец. – Я, к примеру. А вот посмотри, какой получился ты.
И он стер у палочки верхнюю перекладинку и легким росчерком подрисовал палочке сверху носик. Крохотный крючочек. Мизерную загогулину.
1
– И это... эта мелочь так все изменила? – прошептал старик. Удивительно, но он, казалось, ожидал куда большего.
– Я ведь просто показал на примере, – пожал плечами жрец. – К тому же я тогда еще не знал, что даже малая перемена подчас... разрушительна.
– И что было дальше? – в нетерпении воскликнул старик. Интерес его теперь был огромен, глаза Первого пытливо светились как у молодого.
– Результат превзошел все мои ожидания, – сказал жрец. – Ты просто еще не знаешь себя. Из малого получилось огромное.
