Алека Вольских - Мила Рудик и Чаша Лунного Света
Тимур сбоку от Берти тихо прыснул от смеха.
— Ничего подобного я ему говорить не буду, — твердо заявила Белка, — потому что ты живой, и все это видят.
Берти устало выдохнул, закатив глаза.
— Тогда скажи, что, когда ты меня видела, я еще был жив, а через час умер.
Белка упрямо посмотрела на брата.
— А как ты докажешь, что умер, если для этого по меньшей мере нужен труп?
Берти обернулся к Тимуру, как будто хотел сказать: «как она меня достала», но сказал совсем другое:
— Вот видишь, друг Тимур, в моей семье некоторые хотят моей смерти, — и вновь повернувшись к сестре, вызывающе заявил: — Не дождетесь! — и с хитроватым выражением лица, добавил: — Поэтому просто скажи, что я заболел.
Белка, теряя терпение, выдохнула и закатила глаза к потолку, чем очень напомнила Берти.
— Берти, ты же знаешь, что тебе нужно много готовиться. Подумай о маме — ты ей обещал. Между прочим, не у каждого есть такой брат, как Фреди, который может действительно помочь в поступлении. Ты должен заниматься.
— Я и занимался, — живо отозвался Берти. — И перезанимался. Свихнул мозги. Теперь у меня травма головы. Все. Пока! Рудик. Лапшин.
Белка только открыла рот, но Берти уже повернулся к ней спиной и, увлекая за собой Тимура, поспешил прочь от их столика.
— Травма головы у него… — насупилась Белка. — В этом я никогда не сомневалась.
Улучив момент, пока Белка смотрела вслед своему брату, Мила и Ромка переглянулись, не скрывая улыбок. Им, в отличие от Белки, Берти казался забавным.
* * *Когда уроки закончились, Мила, как и задумала, поднялась на второй этаж, где находился кабинет антропософии.
Кроме Альбины, в кабинете никого не было. Декан Львиного зева при помощи волшебства возвращала на место отремонтированного после падения «Чокнутого Пью». Массивная цепь, сделав сальто в воздухе, зацепилась за крюк в стене, после чего начала оборачиваться вокруг него, а сам «Пью» рывками поднимался к потолку.
— Госпожа Рудик? Вы что-то хотели? — спросила Альбина, поворачивая к ней свое белое, как мрамор, лицо.
Мила поспешно кивнула.
— Да, я хотела спросить…
— О чем же?
— Помните, вы обещали мне узнать о моей прабабушке? О том, что у нее… что у меня… — несвязно пыталась объяснить Мила, на самом деле очень волнуясь. А вдруг сейчас ее надежды насчет Асидоры оправдаются?
— Нет, — категорично качнула головой Альбина. — Не у нее и у вас, а только у вас, госпожа Рудик.
Мила растерянно заморгала, не совсем понимая.
— Я хочу сказать, я узнала о том, что вы просили, — пояснила Альбина. — У Асидоры Ветерок не было таланта провидицы. Хотя, должна заметить, что она была крайне талантливой и неординарной особой — ваша прабабушка. Но свои способности предвидения вы, очевидно, унаследовали не от нее, а от кого-нибудь из более давних предков.
Мила не могла не почувствовать, как этот ответ ее огорчил. Она надеялась услышать совсем другое, а потом помчаться к своим друзьям и с гордостью сообщить обо всем, начиная со слов: «Представляете, что я узнала! Оказывается…».
Но оказывается, она опять ничего о себе не знает. Откуда она сама? От кого ей достались эти странные видения? Ничего не прояснилось, а самое ужасное то, что Лютов был прав насчет нее, и поводов поиздеваться над ней у него ничуть не уменьшилось.
— Не расстраивайтесь, Рудик, — посоветовала Альбина. — Главное, что у вас есть способности. А от кого они достались — не так важно. Не правда ли?
Мила не могла согласиться с тем, что это неважно, поэтому у нее в голове уже вертелся новый вопрос, и она, недолго думая, спросила напрямик:
— Профессор, вы узнали это в Архиве?
— Да, конечно, — с некоторым недоумением ответила Альбина. — Почему вы спросили об Архиве?
Миле показалось, что в голосе Альбины прозвучала нотка осторожности.
— Профессор Мнемозина о нем говорила. На уроке.
— Понятно, — настороженность Альбины не исчезла.
Мила глубоко вздохнула и, набравшись смелости, заговорила:
— Профессор, может быть…
— Нет, — категорично перебила ее Альбина. — Я знаю, о чем вы хотите меня попросить, госпожа Рудик, — дать вам разрешение на посещение Архива.
— Да, мне очень нужно узнать… — с надеждой воскликнула Мила.
— К сожалению, это невозможно, — снова перебила ее Альбина. — Такие разрешения выдает сам Владыка и только в последний год Младшего Дума, не раньше. Таковы правила. И исключений не бывает.
Мила разочарованно выдохнула — не повезло.
— Ладно, — тихо сказала она. — Спасибо за помощь.
Чувствуя себя немало обиженной, Мила развернулась и пошла к выходу, на ходу рассуждая о том, что она думает о правилах без исключений. Мысли были не слишком радужные.
— Мила! — окликнула ее Альбина.
Услышав свое имя, Мила в надежде обернулась.
— Ты интересовалась тем, что означает твой дар? — спросила Альбина, и ее голос при этом немного смягчился.
— Да, — сухо ответила Мила. — Я читала об этом у «Шаманов Севера». Это называется «Северное око». Означает, что я вижу будущее, которое связано со мной.
Профессор отреагировала коротким кивком, и пристально глядя на Милу, сказала:
— Люди, жившие на этих землях много веков назад, называли колдунов, умеющих видеть то, чего не видят другие, — Аримаспу. Они считали, что Аримаспу — это избранный, которому суждено хранить будущее. Такого человека нельзя было убивать. Боялись, что если хранитель будущего умрет, нарушится ход времени и людей постигнет кара. Верили, что Аримаспу — это тот, кого посылают на Землю, чтобы следить за порядком.
Она секунд десять молча смотрела на Милу, наверное, ожидая, что Мила ее будет о чем-то спрашивать. Но Мила тоже молчала.
— Я решила, что тебе это будет интересно, — сказала Альбина, чуть нахмурившись, и тут же отвела глаза к «Чокнутому Пью». Судя по всему, она поняла, что Мила на нее в обиде, и ей это пришлось не по душе.
Но Мила и вправду была в обиде, поэтому молча развернулась и вышла из кабинета.
Обида терзала ее весь вечер. Она не могла понять, почему нельзя было сделать исключение? Ведь она не так уж много просила — просто узнать побольше о своей прабабушке, а еще лучше было бы увидеть, какой она была. Ну почему взрослым обязательно нужно придумывать всякие дурацкие запреты?
— Я все равно все узнаю, — упрямо буркнула Мила, когда они сидели в уже почти опустевшей столовой, и Ромка что-то рассказывал Белке.
Ромка замолк и уставился на нее с интересом.
— Ты это о чем? — спросил он, и Мила поняла, что произнесла мысль вслух.
И тут ее понесло. Изливая душу, она рассказала Ромке и Белке все о бабушке, отославшей ее в детдом; о стычке с Лютовым; об угрозах Алюмины разболтать то, что ей поведал о Миле брат, и о том, что Альбина наотрез отказалась ей помочь узнать то, что ей необходимо знать.
У Белки к концу рассказа жалостливо вытянулось лицо.
— До чего же она мерзкая, эта Алюмина! — возмущенно выговорила Белка и помрачнела. — Мне очень жаль, что твоя бабушка так с тобой поступила.
Мила не знала, что на это ответить — она вообще плохо представляла, как нужно себя вести, когда тебя жалеют.
Ромка слушал Милу, не перебивая, и на удивление даже ни разу не выказал скуки. Однако и сочувствовать он ей не стал, а вместо этого заинтересованно хмыкнул и, о чем-то поразмышляв минуты две, сказал:
— Слушай, если то, что тебе нужно узнать, находится в Архиве, то, может, прямо туда и сунуться?
— Первокурсников туда не пускают, — напомнила Мила, — думаешь, есть какая-то возможность туда попасть?
Ромка одарил Милу взглядом «не будь такой наивной» и утвердительно кивнул:
— Возможность есть всегда. Нужно только хорошенько поискать.
* * *Насчет «поискать» Ромка, как оказалось, не шутил, а говорил вполне серьезно. И на следующий день они принялись искать, пока еще не имея точного представления, что конкретно ищут. Весь обеденный перерыв Мила, Ромка и Белка крутились в районе Архива и библиотеки, которые находились рядом. Проще говоря — разведывали обстановку. Это было совсем не безопасно, поскольку кто-нибудь из учителей мог заподозрить неладное. Однако им повезло — из учителей они наткнулись только на профессора Корешка, который всего на пару минут зашел в Архив, а выходя, споткнулся о собственный передник, который в стенах школы почти не снимал. Передник был ему явно длинноват и волочился по полу.
Но профессора Корешка они в расчет не принимали. Что, в самом деле, может заметить человек, не видящий собственного передника? Да и, наверное, во всем Думгроте не нашлось бы никого, кто воспринимал бы его всерьез. Он был совершенным недотепой, помешанным на крылатых ящерицах, — это все знали.
На первом году обучения травы и варево меченосцам не преподавали, поэтому уроков профессора Корешка у Милы и ее друзей не было. Но тем не менее эта личность пользовалась у ребят популярностью. Хотя и не в очень лестном для профессора смысле. Ученики считали Корешка комическим персонажем. Поговаривали, что среди его предков имелись щуры. Может быть, так считали из-за его роста: для человека маловат, для гнома великоват, для щура же — в самый раз.
