Андрей Фролов - Забытый этаж
После гостеприимства и теплоты, с которыми их встречали трудогулики Урожая, на ребят накатила тоска. Теперь становилось понятно, о чем спрашивал их Крумм в душном нутре фургона. В суете и столпотворении Торжища было на самом деле легко потерять не только храбрость, но и голову. И единственным, что согревало наших героев в этот миг, было осознание скорого возвращения домой. Несмотря на страх, они твердо верили, что смогут сдержать обещание, а после разыскать забытый Лифт…
Уловив (как обычно в минуты переживаний) тревожные мысли братьев, Настя остановилась прямо посреди людного торгового проспекта. Протянула руки, ловя ладони мальчиков. Решительно развернула к себе, и Витька с Димкой поняли настрой сестры. Встав в маленький тесный круг, близнецы взглянули друг другу в глаза.
– Мы ведь через многое прошли, верно? – спросила девочка, чувствуя, как за ее спиной стоит на страже троицы верный звероморф.
– Точно, сеструха, – кивнул Дима. – Мы справились, несмотря ни на что.
– Мы вместе, и в этом наша сила, – глухо признал Витя. Очки поползли с переносицы, но он не разомкнул живой цепи, чтобы их поправить, – лишь чуть приподнял и запрокинул голову. – И эту силу не сломили ни Красимира, ни Мглистый…
– Ни Гильдия, – добавил брат.
– А значит, мы справимся и сейчас! – подтвердила Настя, и в этот момент их сердца преисполнились такой уверенности, что стало жарко. Близнецов охватило чувство всесилия и беззаботной отваги, почти не присущее взрослым, но такое легкое и всеобъемлющее в юном возрасте. – Крумм, отведи нас на аукцион.
Кот, блеснув зелеными глазами, развернулся и направился в торговые ряды.
Арена амфитеатра, превращенного в здоровенный рынок (по сравнению с ним провинциальный базар Цветокамня казался крохотным и уютным), гудела, голосила и музицировала наперебой. От обилия товаров кружилась голова, в глазах пестрело, в нос врывались самые необычные запахи.
Гулы и арсилиты, выставившие торговые павильоны своих кланов, продавали все, что только можно было представить. Еду и разные ткани, обломки старых самокатов и сдерживающих механизмов, гайки и винты, горюче-смазочные материалы в бутылях из глины и прессованной коралловой крошки, провода и шланги, ценные запчасти к Локо, железную руду, старые микросхемы, лекарства, драгоценный синдриний разной чистоты, допотопные амбивизоры, инструменты, оружие и многое другое.
– Димочка, – позвала Настя, ускоряя шаг и нагоняя брата, вырвавшегося чуть вперед. – Ты бы за сумкой последил. Я чувствую, кругом карманных воришек не меньше, чем продавцов…
Мальчик недоверчиво покосился через плечо, собираясь поинтересоваться, откуда ей это известно. Но не стал, что-то прочитав в ее взгляде. Послушно снял ранец, перевесил на живот – смотрелось забавно, но так было удобнее и позволяло контролировать клапан.
А затем они вышли на одну из отгороженных площадок, где держали пленных звероморфов. И хотя Крумм вздрогнул от ушей до кончика хвоста и застонал, представителей семейства кошачьих в загоне не наблюдалось. Понуро опустили головы две горбатые лошади; отсутствующим взглядом смотрел куда-то вдаль (на память ребятам сразу пришла пленная крыса на Ярмарке Спасгорода) здоровенный пес с облезлой на лапах и загривке шкурой. Все животные были привязаны и, разумеется, лишены ошейников-модуляторов. Торгами управлял незнакомый клан гулов, лишь отчасти напоминавший Глиняных Следопытов.
Мальчишки насупились, а Настя сжала кулаки и задохнулась от негодования.
– Я считала, что вы полноправные члены подземного общества! – с вызовом бросила девочка Крумму, с горечью наблюдая за пленниками, которых по одному выводили на сцену аукциона. – Но вас продают, словно какие-то вещи!
Димка тут же вспомнил про несправедливое и бесчеловечное обустройство Интерната, до недавнего времени являвшегося неотъемлемой частью Спасгородской цивилизации. Лоб его перечеркнули морщины, но он предпочел промолчать. Витька, покосившись на брата, догадался, о чем тот думает, но тоже ничего не сказал. Он, немало читавший о старинных государствах и формах управления странами, предположил, что у любого политического строя есть своя обратная, темная сторона…
Крумм тут же подтвердил эти опасения, и в голосе его звучали злоба и грусть.
– Ты совершенно права, друг Настя, – сказал звероморф. – Но вы уже взрослые, чтобы понимать – одиночки всегда рискуют. Конечно, никому не придет в голову брать в рабство Бруно. Или ему подобных. Но сородичи Крумма и иные звери предпочитают полную свободу. А она несет опасности.
– А если кто-то попытается сбежать? – предположил Димка, расстроившись оттого, что у сестры окончательно испортилось настроение. – Это выглядит совсем несложным…
– Проще отработать сотню-другую Циклов. Получить свободу по заслугам. Потому что обычно хозяева что-то придумывают насчет побегов, – неохотно признал Крумм. – Например, бомбу с дистанционным управлением в кандалах. Или яд, противоядие от которого есть только у надзирателей.
– Из вас же делают настоящих рабов! – не унималась Настя, а у Вити вдруг зачесалась лодыжка – в том самом месте, где еще недавно ногу окольцовывал электронный браслет слежения. – Так нельзя!
– А у вас дома совсем нет невольников? – угрюмо парировал разумный кот, опуская голову и даже не ожидая ответа.
Настя хотела возразить. И даже набрала в легкие воздуха, но поперхнулась и замолчала. Она вдруг тоже вспомнила… в частности, про червей, навеки привязанных к смертоносным Реакторам. Отвернувшись от загона, девочка последовала за остальными к соседней сцене, куда их вел проводник.
Миновали еще пару кварталов, состоящих из торговых улиц. Очередной помост с мельтешащими на нем гулами приближался, нависая над палатками и шатрами. А на нем…
На краю слева было установлено массивное кресло, снятое с гулского ходуна. За креслом (больше напоминавшим трон) крепился полиэтиленовый штандарт с яркой символикой клана и гранитным навершием; в основании лежало несколько каменных блоков с грубыми ритуальными узорами. Вокруг трона толпилась свита в знакомых примитивных нарядах из шкур и браслетов, разодетая в жуткие глиняные маски, скрывавшие лица до квадратных подбородков. В правой части сцены, уже выведенные из клеток, послушно ожидали своей участи пятеро безмолвных звероморфов (среди них не было ни одной кошки). А в кресле, вальяжно откинувшись на спинку и скрестив ноги, сидел собственной персоной Бордим Измельчитель, главарь Глиняных Следопытов в маске с железными шипами…
Несмотря на то что воины клана оставались вооружены, все их бумеранги и арбалеты были перемотаны Путами Благоразумия: ремнями и прочными брезентовыми чехлами, не позволявшими самым вспыльчивым мгновенно пустить оружие в ход. Такие же простые меры предосторожности ребята могли видеть на ружьях и топорах урожайщиков – по общим законам Торжище было обязано пройти мирно, без кровопролития и тем более чьей-либо гибели.
Вокруг близнецов собиралась толпа. На помост поднялся гул в рабочем фартуке поверх опрятных длинных одежд, в этом лысом коротышке безошибочно узнавался распорядитель аукциона. В руках он держал бронзовый молоточек и небольшой гонг, в который намеревался бить при окончании торгов. Над помостом тут же прокатился глухой мелодичный звон – так ведущий призывал к тишине и объявлял начало продаж…
Дети переглянулись, молча спрашивая друг друга, где же может находиться сестра Крумма. Бритоголовый тем временем выставил на продажу двух крохотных волосатых существ, используемых, судя по всему, в качестве торговых советников. Хвостатые мохнатики (мы бы, скорее всего, признали в них юрких мартышек) жались друг к другу, с опаской поглядывали на Бордима и дрожали, ожидая приговора.
– Что это за зверьки? – спросил Витя, наклоняясь к Крумму так, чтобы его никто не услышал.
– А? Что? – Звероморф, казалось, очнулся от тяжелого сна. Поразмыслил над вопросом, возвращаясь в реальность из мира грез. – Это ловкачи. Умные малыши, да. В разведке, торговле или охране жилища им нет равных. Их осталось очень мало. В какой-то момент часть арсилитов решили, что Наседка выводит новую расу, чтобы противостоять кланам. Тогда ловкачей стали истреблять. Но часть укрылась в нежилых кавернах. Теперь они стоят кучу сребров…
Из толпы полетели первые предложения – ставка, еще одна, повышение ставки. Кто-то выругался, кто-то азартно потирал руки. Распорядитель кивал, каждый раз направляя молоточек на претендента, и начинал неторопливо считать вслух громким зычным голосом. В итоге над сценой прозвучало «три!». Следопыты радостно заухали, довольные добычей, а Измельчитель даже расхохотался. Арсилит, выкупивший ловкачей, поднялся на сцену, чтобы забрать приобретение.
Похожим образом в последующие полчаса были проданы совсем молодой жеребец, рогатый тяжеловоз и еще один мохнатик-ловкач. У ребят начали затекать ноги, плечи болели от случайных тычков, а копившееся напряжение заставляло сердце сжиматься, вызывая приступы удушья. И когда казалось, что больше Глиняным нечего предложить покупателям, на сцену вывели еще двоих звероморфов. Первым шел четвероногий ящер (словно уменьшенная копия Старшего Брата Артефициалии), старый и полуслепой. А вот вторым…
