Дмитрий Емец - Ожерелье Дриады
Глава 12
Человек без прошлого
Относительно всякого человеческого профессионализма. Филологи думают, что философы что-то знают, те смутно надеются на историков, историки на микробиологов, микробиологи – на физиков-ядерщиков. Физики-ядерщики в свою очередь надеются только на авось и майора Пахомова, который сидит на главном пульте управления ракетами, разгадывает кроссворд и сожалеет, что не стал филологом.
Йозеф Эметс, венгерский философ– Слушай, выключи мигалку! Я оглох. Она уже мигает у меня в ушах! – взмолился Арей.
– Это не мигалка, а сирена! Сирена – это то, что завывает, а мигалка – то, что мигает, – назидательно уточнила Варвара.
– Сделай, чтобы не выло! А мигать себе – мигай, – разрешил Арей.
Ему было безразлично. Ко всем изобретениям человечества мечник относился с глубочайшим презрением. Часто даже не брал на себя труд их различать. Так, холодильник он легко мог назвать ледником, а ракету – аэропланом. И в этом не было ничего нарочитого – просто зачем запоминать то, что не имеет никакого значения и все равно вскоре забудется или сменится чем-либо новым? Вечен только эйдос – это же станет хламом и ржавчиной еще при жизни большинства тех, кто ходит сегодня по земле.
Внезапно Варвара, закусив губу, без предупреждения нажала на тормоз. Автомобиль занесло. Арей, разумеется, не пристегнутый, едва не высадил лбом стекло. Ехавший же в багажнике-универсале Добряк перелетел через спинку заднего сиденья в салон. Таким образом Варвара произвела в машине рокировку.
– Ну и зачем это надо было? – спросил Арей. Запах жженых покрышек проникал даже сюда.
– Мне надоело ваше самодовольство! И вы тоже надоели! Вы все всегда знаете, указываете! Обрыдло мне это – ясно?
В голосе Варвары прозвучало раздражение. Она гнала машину вот уже четыре часа, причем впервые в жизни по загородному шоссе, и порядком устала. Автомобиль, на котором они ехали, был не тем, из которого Арей выбросил Ромасюсика. Старую машину Варвара вчера, паркуясь, вогнала задом в магазинчик сотовой связи. Там в магазинчике ее и оставили, как выразился Арей, в порядке улучшения дизайна.
– Мне понятно, что ты злишься. Но непонятно, чего ты хочешь, – произнес Арей.
Ни Улита, ни Ната, ни Чимоданов его бы не узнали. Начальник русского отдела был сплошное миролюбие. Недаром, видно, говорят, что все реально крутые супермены – дома уступчивые овечки, а все кухонно-домашние вояки на улице робки, как мышки.
– Я много чего хочу! – отрубила Варвара. – Для начала: почему бы вам не вести тачку самому?
– Я не умею.
– Так научитесь! Я сама за баранкой третий день!!!
Однако учиться Арей отказался.
– Мужчина не должен трогать руль. Мужчина должен держать оружие, – сказал он.
– И где ваше оружие? Что-то я его не вижу!
Арей посмотрел на свои пустые ладони.
– Мои руки – уже мое оружие, – заметил он.
– Вот спрячьте свое оружие в карманы и помалкивайте! – огрызнулась Варвара, выжимая газ до упора.
Машина метнулась. Покрышки взвыли. Арей искоса посмотрел на дочку и впервые в жизни потянулся за ремнем – пристегиваться. Пока он не пристегнулся, Варвара коварно дернула рулем, объезжая медленно двигавшийся грузовик. Напуганный мигалкой, водитель грузовика прижался к самой обочине.
Арея снова дернуло, и он навалился на Варвару плечом. Добряк жалобно заскулил с заднего сиденья и просунул вперед морду. Варвара решительно треснула его по морде локтем. Арей прикинул, что для человека это был бы верный нокаут.
Морда убралась.
– Давно хотел спросить. Откуда у пса шрам? Ну где шерсть седая растет. И у тебя шрам откуда? – спросил Арей.
– Это который на краю рта, что ли? – уточнила Варвара. – Меня из-за него Гуинпленом дразнили. Ну есть такой «человек, который ржет».
– …«человек, который смеется», – поправил Арей. – Хочешь сказать: у тебя много шрамов?
Голос Варвары потеплел. Рассказывать про шрамы ей было приятно.
– Целая куча. По последним подсчетам, девять или тринадцать.
– Почему такой большой разброс?
– Есть один рваный – в колючей проволоке запуталась. Если считать его как один – то девять, а если как отдельные, то тринадцать.
– А тот, что на щеке, – откуда?
– Да там пацан один, в залазе на «Красных воротах»… Взял фигню такую от электросварки – не знаю, как называется – и стал ей размахивать! Вначале Добряка шарахнул, а потом меня зацепил. Хорошо, что не по зубам.
Арей нахмурился.
– Что за пацан? – спросил он деловито.
– Да нормальный пацан. Только обкуренный был, не соображал ничего. Шоколадку потом принес, извинялся.
– И ты взяла? – прорычал Арей.
– Ну да. Че, я тупая: шрам заработала и еще от шоколада отказываться? Я же говорю: нормальный пацан. Правда, потом я с ним в залазы уже не ходила… И вообще, чего вам от меня надо? Лезете ко мне с замечаниями: то я не так одеваюсь, то брось курить, то не ругайся! Вы что, самый правильный? – продолжала бушевать Варвара.
Мечник уже успел заметить, что она любит расставлять все точки над i. Причем порой ставит их больше, чем нужно, не умея вовремя остановиться.
– Ну вообще-то не самый, – осторожно признал Арей.
– А я хочу так одеваться и буду! Понятно вам? Вы вообще пробовали в люк в чем-нибудь другом залезть?
Арей угрюмо промолчал. Он сам не мог объяснить, почему его так раздражают кожаные штаны, военные ботинки и пахнущая подземьем куртка. Может, потому, что свою дочь он всегда представлял в длинном льняном платье без пояса, голубоглазой, светловолосой, улыбчивой, а она оказалась брюнеткой, совсем не кукольноглазой, с колючим характером, с кучей инструментов в сумке да еще и с тесаком.
Есть довольно распространенный тип девушек, которые надевают ботинки на тракторной подошве, ошейник с шипами и носят на ржавой цепочке выкидной нож. Это в целом нормально. Просто они вышли на охоту. Не столько даже за принцем, сколько за местом в мире. Когда период становления завершится, они станут хорошими женами и отличными матерями для мальчиков. Будут ходить с ними в походы и обучат их метать строительные гвозди. Гораздо хуже девушки, которые делают все уместно, знают себе цену, хорошо одеваются, но в глазах у которых блестит сталь и вращаются казначейские нолики. Уж лучше бы они обматывались ржавыми цепями и вдевали в нос кольца – для эйдоса это было бы полезнее. В крайности впадать не так страшно. Страшно быть холодным, как скальпель, и расчетливым, как калькулятор.
Арей этого не понимал и понимать не хотел. В нем кипела банальная отцовская соревновательность, согласно которой самая красивая, послушная, некрасящаяся, ласковая дочь в мире – твоя. Если же все это не так, нужно немедленно искать виноватых. Обычно, конечно, не себя, а бабушек, дедушек, маму, правительство, плохих друзей и криворукую акушерку в роддоме.
И Арей уже начал идти по этому пути.
«И у кого она столько мусора нахваталась, спрашивается? Ножи с собой таскает! Хамит! Замашки совершенно пацанские! Это все свет виноват! Взяли у меня мягкую добрую девочку, а вернули чудовище в штанах!» – думал он с гневом.
Причем думал не словами, а ощущал как данность и внутренне кипел. В Подмосковье, пока они ехали, таинственно пересохло болото, к крайнему удивлению грибника Данилыча, который пробирался в сапогах по жиже и оказался вдруг на сухой земле.
– Не понимаю я вас! – бушевала Варвара. – Чего вы ко мне привязались? Влезли жить ко мне в берлогу! Разрешаете колотить машины, причем даже не вылезаете, когда мы во что-то врезаемся! Если бы хоть приставали ко мне, руки распускали, а то и этого нет! Даже по башке трубой вас треснуть не за что!
Арей посмотрел на нее.
– Треснуть трубой всегда есть за что, – заверил он. – И вообще, если хочешь, могу научить тебя работать тесаком. А то ты его держишь неправильно.
– Как хочу – так и держу! Очень надо! Сами учитесь! – отказалась Варвара.
– Не хочешь учиться? Почему? – поразился Арей.
– Если мне нужно будет кого-то хлопнуть – я куплю пистолет. Или поднимусь на крышу дома и, когда он будет проходить мимо, прыгну ему на голову в своих самых тяжелых бутсах.
– А-а-а! О-о-о! – сказал Арей. У него почему-то потерялись все слова.
Варвара недовольно снизила скорость: впереди тащилось целое стадо, машин так в шесть. Во главе стада ехал трактор с прицепом.
– Странный вы тип! Опекать лезете, мораль читаете. Ведете себя как папаша!
Услышав это слово, Арей надсадно закашлялся.
– Вы чего, еще и туберкулезник? – немедленно отреагировала Варвара.
– Я? Нет. Кх-кххх…
– А я все-таки думаю, что туберкулезник. Лечитесь, если не хотите окочуриться!
Арей пообещал лечиться. В голосе Варвары он уловил грубоватую заботу.
– У вас была когда-то дочь, что ли? – продолжала допрашивать его она.
– Была, – признал Арей, разглядывая в окне березки.
В Подмосковье пересохло еще одно болото и загорелся одиноко стоящий сарай.
