Чайна Мьевиль - Нон Лон Дон
— Он сказал, что новые бумаги из танатопийского офиса поступают сюда каждые два месяца, — перевел Хеми.
— Каждые два месяца? — переспросила Диба. — Тогда, если я права, Нетвердайбл мог… переселиться в Танатопию несколько недель назад.
Хеми вздохнул и хитрым взглядом окинул помещение.
— В конце концов, это твои деньги, — спокойно сказал он. — Если тебе уж совсем позарез, можно залезть в базу данных Афтернета. Там есть более свежая информация. Знаешь ведь, что такое обычная бюрократическая волокита. Этот народ любит все данные фиксировать в материальном виде и в призрачных копиях. Боюсь, что они пользуются этой штукой, только чтобы в стрелялки играть, а на все остальное им начхать. — И он кивнул на компьютер, окруженный зыбким ореолом более старых моделей. — Предупреди, когда он пойдет обратно. — Он уселся за стол и пробежался пальцами по клавиатуре. Потом нашел пароль офиса, записанный на призрачном листочке бумаги, приклеенном сбоку монитора.
— Афтернет имеет связь с этим, как его… Как там он называется в Нонлондоне? Андернет, что ли? — спросила Диба.
— Конечно. И оба связаны с вашим Интернетом. Но не всякий умеет подключаться. Ага, вот оно!
Дибе было хорошо видно, как в задней комнате толстый призрак задвигает ящики и закрывает дверцы картотеки.
– 'Быстрей! — прошептала она.
— Все в порядке, — ответил Хеми. — Так-так, сейчас мы только щелкнем сюда и кое-что распечатаем… Есть! Получилось. Минутку… — Он искоса посмотрел на нее и помотал головой, что-то набирая на клавиатуре. — Бенджамин Хью Нетвердайбл, — произнес он и нажал на клавишу.
Экран опустел, потом что-то зажужжало, и на нем выскочил ответ.
Бенджамин Хью Нетвердайбл ПРЕДОСТАВЛЕНО ТАНАТОПИАНСКОЕ ГРАЖДАНСТВО. Новый иммигрант ПРИЧИНА ИММИГРАЦИИ: ингаляция дыма/отравлениеВ комнате повисло молчание.
— Черт бы меня побрал, — пробормотал наконец Хеми. — Вот это да.
— Я оказалась права! — прошептала Диба, сжав пальцы в кулаки.
— Нетвердайбл умер несколько недель назад, — сказал Хеми. — Его убил… Смог?
— Так выходит… это его призрак занимается раздачей за-щитных зонтиков? — задумчиво сказала Диба. — Но он совсем не похож ни на кого из вашего племени…
— Нет, — ответил Хеми, — если б он был призраком, он бы состоял в списках обитателей Фантомбурга. Но Нетвердайбл умер абсолютно, полностью. Как бы там ни было… этот тип кто угодно, только не Бенджамин Нетвердайбл.
45
Очень неприятный дождик
«Эй-эй-эй!» — беззвучно шевеля губам, прокричал призрак, завидев их возле компьютера.
Взмахнув призрачной рукой, он швырнул на стол призрачный листок бумаги и поплыл к ним, отчаянно потрясая кулаками.
— Распечатывай! — сделав страшные глаза, зашипела Диба, и Хеми защелкал пальцами по клавишам. — Быстрей!
Как только из принтера полезла бумага, толстощекий призрак протянул руку, но Хеми оказался проворней: он выдернул листок и подал его Дибе.
Разозленный призрак трахнул кулаком по клавиатуре с такой силой, что экран испуганно заморгал и погас.
«Что вы себе позволяете?» — завопил он, беззвучно разевая рот.
Но ни Диба, ни Хеми его уже не слушали — они бежали по коридору к выходу.
Прочитать текст распечатки оказалось не так-то просто. Основной текст украшало такое количество призрачных, мерцающих завитушек всевозможных шрифтов, когда-либо использовавшихся в официальных бумагах, что он казался объемным, как голограмма Да и бумага очевидно, имела свою, сложную историю. Предыдущие ее формы — небрежно намаранные послания, смутные очертания газетных страниц — окружали листок подвижным мерцающим облаком.
Но сквозь призрачные помехи текст разобрать было все-таки можно: и имя Нетвердайбла, и подробности его «иммиграции в Танатопию» — другими словами, причину его смерти.
— Нормальный документ. Все читается, — сказал Хеми, остановившись в дверях и возвращая бумагу Дибе.
Она бережно сложила распечатку и аккуратно засунула в карман рюкзака.
— Я же тебе говорила, — не удержалась она от упрека.
— Ладно, ладно, — примирительно пробурчал Хеми, подталкивая ее к двери, — за спиной, в конце коридора уже показалась целая толпа разгневанных призраков-бюрократов.
Как только Хеми с Дибой выскочили на улицу, над крышами показалось нонсолнце. Диба не могла не залюбоваться этим странным светилом. Но скоро опомнилась: сейчас ей было не до местных красот.
— Мы должны как можно скорее все рассказать Зонто-ломайстеру, — захлебываясь от волнения, заговорила она. — И предсказителям тоже.
— Тихо, тихо, остынь немного, — попытался успокоить ее мальчик.
Они шагали по улицам Фантомбурга, и он все время нервно оборачивался.
— Что ты сказала? «Мы»? А я-то тут при чем? Это твои дела. Ты меня извини, ты заплатила — я сделал. Удачи тебе, а я пошел, у меня своих дел по горло.
— Погоди, куда же ты? — испугалась Диба, заглядывая ему в глаза. — Так нельзя. Ты не должен. Не шути так, тут дело серьезное. Ты же теперь сам видишь, что все это дело рук совсем не Нетвердайбла! Ты же понял, что тут что-то нечисто. Надо как можно скорей добраться до Бегающего моста. Говори прямо, поможешь или нет?
— Путь неблизкий, — уклончиво ответил Хеми. — Можно подъехать и на автобусе, но… — Он пошевелил носом и несколько раз шмыгнул, как бы принюхиваясь. — Сегодня у нас какой день? Кажется, негодяйница. Не знаю, часто ли по негодяйни-цам ходит автобус.
— Погоди-ка, — сказала Диба. — Негодяйница. Ты помнишь, где мы с тобой в первый раз встретились?
— Еще бы, — ответил Хеми. — На базаре, конечно. Я как раз сшибал себе по ларькам на завтрак.
«Воровал, значит», — перевела для себя Диба.
— У меня там, кажется, есть один друг, который мог бы нам помочь.
— Ты опять? Никаких «нам»! — отрезал Хеми. — Не знаю я ваших дел и не хочу знать, и не впутывай меня.
— Но… неужели тебе на все наплевать? — спросила Диба. — Это же так важно для Нонлондона… — Она вдруг замолчала.
Она впервые видела Хеми таким. Он явно чем-то расстроен. Ах, вот оно что! Дело тут вовсе не в том, что ему на все наплевать, нет! Она вспомнила, что произошло там, на рынке, в их первую встречу. Ну конечно, ему просто обидно!
Но без него ей одной не справиться. Что же делать? Она была почти в отчаянии.
А Хеми все порывался уйти, а сам оставался на месте. Почему же он не уходит? Ага, понятно! Ну да, еще бы, жизнь-то у него не сахар, приходится крутиться.
— Послушай, — осторожно сказала она и достала все свои оставшиеся деньги. — Видишь, это все, что у меня есть. Если поможешь — все твое. Без твоей помощи я просто не справлюсь.
Голос ее пресекся.
Хеми с интересом посмотрел на деньги. Он явно колебался. Потом медленно протянул руку.
— Но-но, — поспешно отдернула руку Диба, — сначала дело. Доберемся до моста, тогда и получишь. Или, по крайней мере, до рынка — а там что-нибудь придумаем. Даю слово. Ну пожалуйста.
— Не очень мне нравится все это, — пробормотал Хеми. — Или, скорее, очень не нравится.
Они уже подошли к самой границе Фантомбурга и теперь через площадку, вымощенную железобетонными плитами, всматривались туда, где шумел рынок, где расхваливали свой товар продавцы и толпились покупатели. Когда-то давно, много лет назад, тут, должно быть, стояла стена, от которой теперь оставался лишь призрачный дубликат. Сквозь прозрачные кирпичи было все прекрасно видно: и старую перевернутую кверху дном ванну на самом краю площадки, и бетономешалку рядом, и тележку из супермаркета.
— Все будет хорошо, — попыталась успокоить мальчика Диба.
— Ничего не будет хорошего, — огрызнулся Хеми. — Они же все меня ненавидят.
— В общем-то, мы уже добрались, может, тебе и не обязательно туда ходить, — неуверенно сказала Диба.
— Как скажешь, — уклончиво отозвался Хеми. — Могу потерпеть еще немного, надо же отработать остальные бабки.
— Ну хорошо, — ответила Диба, глядя в сторону. — Спасибо.
Она взяла его за руку и шагнула сквозь призрачную стену. И стена оказала слабое сопротивление — словно мягкий порыв ветра пошевелил волосы и тронул одежду.
— И я обещаю, — прибавила Диба, — что никому не позволю болтать про тебя всякую чепуху. Никому, в том числе и Обадэю.
Но не прошли они и половины расстояния, отделяющего их от рынка, как Хеми вдруг остановился.
— Подожди-ка, — сказал он, и в голосе его слышалась глубокая тревога. — Смотри! — И он показал пальцем вверх.
Диба подняла голову. Действительно, на улицах как-то странно стало темнеть, причем очень быстро. Ах, вот оно что! Расплываясь по небу, словно чернильное пятно, на побледневший обруч нонсолнца надвигалась черная туча. Вот она опустилась ниже, еще ниже и поползла по улицам, накрывая дома по самые крыши, клубясь в переулках и приближаясь к рынку.
