Татьяна Леванова - Ночные Птицы Рогонды
– Все в порядке, иди спи, – отправила лечуха Машу в спальню.
Измученная событиями дня, девочка моментально уснула, несмотря на то что руки еще немного ныли. Но проспала недолго. Ей снились кошмары – падающий в Великую Сердцевидку Виталис, бьющая в барабан старуха… Андрей накрывает ее руки своими, Аня ехидно усмехается, повторяя на все лады слово «чумная»… и Птицы, много-много Ночных Птиц, которые летали вокруг нее, задевая лицо и волосы широкими крыльями… А под конец голос Смотрителя вдруг отчетливо произнес:
– Девочка, вставай!
Маша заморгала, глядя на лицо из сна, пока не поняла, что перед ней наяву стоит лечуха.
– Девочка, Черный Час затянулся, уже четыре с половиной часа продолжается. Ждать больше нельзя, будем рожать. Надо найти комнату, где было бы как можно тише.
– Может, здесь?
– Она звуконепроницаемая?
– Нет. То есть я не знаю.
– Здесь слишком много ткани. – Лечуха с презрением дернула кружевной балдахин. – Антисанитария. И кровать чересчур мягкая. Места нет вообще – мне не подойти, если роженицу положить на кровать. Ты можешь убрать спинку у кровати?
– Нет… Постойте! Детская звуконепроницаемая, да и места там побольше. Разве Кристина не сказала?
– Я дала ей успокоительное, она дремлет. Пошли посмотрим.
Через минуту лечуха перевезла Кристину в детскую. Маша шагала следом за портативной лежанкой, везя капельницу на ножке.
– Здесь очень душно, – вспомнила девочка.
– Плевать, лишь бы тихо. Мамочка у нас терпеливая, не орет благим матом, а вот ребенку рот не заткнешь. Пока я его не помещу в неоясли, будет надрываться. Все Птицы Рогонды услышат. – Лечуха больше не улыбалась, выглядела немного усталой и очень озабоченной, копалась в своей сумке, раскладывала вокруг себя неизвестные Маше пузырьки.
– Но люк закрыт…
В этот момент сверху на люк упало что-то стеклянное и разбилось.
– Слышала? – прошептала лечуха. – Так продолжается больше часа. Каким-то образом они проникли в кухню и слышат нас. Я давно погасила свет, даже капельницу ставила с помощью фонарика. Нам следует быть очень осторожными.
– Птицы, – прошептала Кристина. – Птицы повсюду…
– Тише, дочка, сейчас закроем дверь накрепко и будем шуметь, сколько влезет. Только слушайся меня, пожалуйста. – Лечуха снова обратилась к Маше: – Тебе бы не следовало здесь быть. Испугаешься. Маленькая еще.
– Я могу закрыться в ванной, – прошептала девочка и вздрогнула, так как на кухне снова что-то упало.
– Ладно, сиди здесь. Только я ширму поставлю. Лучше роды, чем ночные твари. А ты, главное, не бойся, все в порядке, всех людей рожали, и тебя тоже, и жили потом долго и счастливо. Мамочка у нас просто молодая очень, сама боится.
– Я не боюсь, – раздался тихий голос Кристины. – Я готова.
Маша крепко закрыла дверь на замок и села на пол за ширму. Лечуха включила яркий свет. Подбадривая и уговаривая Кристину, женщина двигалась по комнате, а Маша видела только ее тень. Девочка знала, как люди появляются на свет, видела роды в фильмах, но сама никогда не присутствовала при них, поэтому очень волновалась. Как оказалось, переживала она не напрасно. Роды затянулись, а воздуха в комнате с каждой минутой становилось все меньше.
– Тужься еще, – уговаривала Кристину сиделка. – Делов-то! Идет уже малыш, чувствую.
– Не могу дышать, – пыхтя, отозвалась роженица. – Откройте дверь.
– Ну, давай… чуть-чуть, еще, еще… отдыхать потом будем… Не расслабляйся! – Лечуха начала сердиться. – Девочка, эй, как тебя там! Приоткрой дверь немного, не то сомлеет сейчас мамочка наша.
Маша подскочила к двери, и поток воздуха, как ей показалось, просто хлынул в комнату.
– Стой там, захлопнешь, если что, – рявкнула лечуха. – Давай, мамаша, тужься, держу уже ребенка, тужься, не останавливайся…
Через несколько томительных мгновений раздался детский крик.
– Наконец-то, – счастливо пробормотала лечуха. – Мальчик у тебя, мамочка. Красавчик-то какой, смотри! Налюбовалась? Теперь быстренько крикуна в неоясли, пока весь город не перебудил. Доктор осмотрит, скажет подробнее, а пока в неояслях ему будет так же хорошо, как внутри мамочки…
Крик ребенка стал приглушенным, и Маша, которой очень хотелось посмотреть, решилась обернуться. Она увидела усталую, но улыбающуюся Кристину, накрытую простыней, и хлопочущую лечуху. Щелкнули замки, неоясли оказались похожи на футляр для скрипки, только с окошечком, в котором виднелась мордочка младенца, в рот которому автомат уже сунул соску со смесью. Под экранчиком бежали зеленые цифры и буквы, рост пятьдесят сантиметров, вес три килограмма сто шестьдесят граммов, температура, пульс, давление…
– Все, малыш готов к путешествию, скоро нас осмотрит доктор, – сияла лечуха. – А мы сейчас соберем мамочку, и когда Черный Час кончится…
Вдруг дверь резко распахнулась, ударив Машу по спине, сшибла с ног. Дико заорала лечуха и бросилась в сторону, уронив на себя ширму. Сорванным голосом заголосила Кристина.
Огромная Ночная Птица, с гривой развевающихся черных волос, подхватила неоясли своими изогнутыми когтями. Свалила одним взмахом крыла капельницу, другим сшибла со стены ночник и метнулась из комнаты.
– Отдай! – Кристина пыталась перекричать вопли испуганной лечухи. Рванулась было за Птицей, и портативная лежанка скользнула под ней, ударилась о стену, перевернулась.
Маша, не помня себя, бросилась за Птицей. Ночных Птиц она не боялась. Птица ничего ей не сделает. Но она забрала малыша!
В гостиной Птица опрокинула этажерку со статуэтками, ударилась спиной о люк, но не смогла его открыть. Маша замерла на секунду, соображая, что Птица в ловушке и никуда не денется. И в этот момент вихрь из перьев и косматых волос метнулся через девочку к камину. Маша поняла, что Птица просто упала в камин снаружи, а выбраться через него обратно ей не давали крылья, негде было размахнуться. Сидя на остатках розового желе в камине, Птица обернулась на Машу, прижимая лапой неоясли.
– Пожалуйста, отдай, – попросила девочка. – Сделка. Любая сделка. Что хочешь. Отдай ребенка!
Птица пристально взглянула Маше в глаза, и девочка заметила знакомый стразик, приклеенный к уголку левого глаза.
– У меня есть такие камушки! – торопливо сообщила девочка. – У меня есть фрукты и рыба. Я заплачу, чем захочешь, только верни малыша.
– Мне уже заплатили, прости, птенчик, – резко ответила Птица, дернув уголком рта. Затем нагнулась, взяла ручку от неояслей в зубы и, подпрыгнув, уперлась когтистыми лапами в тесные стенки трубы.
– Ты не выберешься так! – закричала Маша. – Отдай младенца, и я тебя выпущу через люк!
Но Птица молча карабкалась по трубе вверх, только летели крошки кирпича.
Маша заметила на кресле одно из кухонных полотенец, схватила его, подбежала к трубе и хотела поймать Птицу за лапу. Но получила такой удар по руке когтями, что от боли на несколько секунд перестала соображать. Тельняшка на предплечье была разорвана, потекла кровь. Девочка, плача, обернула руку полотенцем, и в этот момент пробил колокол, возвещавший о конце Черного Часа. Не медля, Маша побежала к люку, распахнула его и поднялась.
Чудо-дверь была снесена с петель, из нее торчала электронная начинка, окна зияли выбитыми стеклами, все кругом было разбито, холодильник лежал на боку. У порога валялись Машины шлепанцы и ботинки. Чтобы не наступать на стекла, девочка сунула ноги в шлепанцы – так быстрее – и поспешила на улицу. В розовое рассветное небо улетали три огромные Ночные Птицы.
Глава 20
Возвращение домой
Маша стояла, онемев, глядя туда, куда улетали Ночные Птицы Рогонды, унося ребенка Кристины – на вершины дальних гор. Она не чувствовала, что полотенце пропиталось кровью, но внезапно у нее закружилась голова. Девочка зажмурилась и села прямо на траву. И вдруг ее приподнял какой-то мужчина.
– Пух и перья, ты же ранена!
– Да, наверное.
– Тебя надо к лечухам!
– У нас в доме есть одна. – Маша отвечала бездумно, не открывая глаз. Ее подташнивало.
– В доме? Лечуха? Что тут произошло?!
Мужчина поднял ее на руки, как малышку, переступил через битые стекла, побежал вниз по лестнице.
– Кристина! Любимая! – позвал он, вбегая в гостиную.
Тут Маша открыла глаза и посмотрела на того, кто ее нес. У молодого мужчины была красная вязаная шапка на голове.
– Она в детской, – сообщила девочка.
– Кристина! – не своим голосом заорал мужчина, вбегая с Машей на руках в разгромленную детскую.
Он спустил с рук Машу, и та поспешила к трепыхающейся ширме, под которой пряталась очумевшая от страха лечуха. Но не смогла ее поднять, потому что женщина крепко держалась за ширму снизу. Мужчина тем временем поднял портативную лежанку вместе с Кристиной. Он был очень высоким и сильным и в точности таким, как на фотографии.
– Игорь… – прошептала Кристина, обняв его обеими руками так крепко, как только могла.
