Александр Зорич - Денис Котик и царица крылатых лошадей
— Так это кристалл вспыхнул так ярко? — сообразил Денис.
К этому моменту ему удалось кое-как справиться с дрожью в голосе и коленях, которую вызывала у него милейшая физиономия добряка ван дер Страхена: восково-желтые костяные скулы и черный треугольник вместо носа.
— Да, мальчик, — подтвердил капитан. — Вор покушался на мореходный кристалл. Но когда он удостоверился в том, что утащить его с собой не удастся, этот дикарь попросту разбил его! Разбил вещь, ценность которой выше, чем у галеона, доверху груженого кайенским перцем и эбеновым деревом!
— А что, перец в Архипелаге такой уж дорогой? — простодушно спросил Максим.
— Что?.. А, забудь, — капитан махнул рукой. — Здесь-то перец дешевле песка, да и спрос на него невелик. Но в те времена, на которые пришлась моя молодость…
— Не будем отвлекаться, — рассудительно предложил Густав. — Иными словами, капитан, первый же визит, нанесенный прохиндеем вашему плохо охраняемому ходовому мостику, имел своим последствием вывод из строя главного мореходного прибора левиафан-каравеллы?
Ван дер Страхен гордо вздернул подбородок:
— Что вы хотите сказать, любезнейший барон Густав, когда подчеркиваете, что наш мостик плохо охраняется? На что вы намекаете? Не кажется ли вам, что если нашу охрану можно назвать плохой, то безопасность дорог вашего княжества в последнее время просто-таки плачевна?
— Гррр… Опя-а-ар-арть… Дар когдар жер этор заркорнчитсяр?! — Густав разобиделся не на шутку. Шерсть на холке встала дыбом, в глазах вспыхнули яростные огоньки. И он зарычал так, что разобрать слова стало практически невозможно.
Руперт и Рутгер тоже всем своим видом поддерживали вожака: прижав уши, они скребли когтями пол, мели хвостами, вдруг ставшими прямыми и жесткими, как палки, и устрашающе завывали.
То, что разобрал Денис из нечленораздельного рычания Густава, барон высказал в несколько других словах, но смысл был примерно такой:
— Похищение Снежной — большое горе для нашего княжества. Но мы занимаемся им уже не первый день. И если не сможем решить своих проблем сами, то запросим помощи у всего Архипелага!..
— Но позвольте… — попытался перебить Густава капитан.
Куда там! Волк продолжал разоряться:
— А вот то, что левиафан-каравелла вдруг оказалась посреди ночного моря слепой и беспомощной — это проблема совсем свежая! И вы, со своей манерой перекладывать все с больной головы на здоровую, не хотите признать, что надо срочно принять серьезные меры. Ну хотя бы выставить ночную стражу вдоль по главной улице и у входа на мостик!
Когда Густав замолчал, капитан пожал плечами (при этом под камзолом глухо хрустнули кости) и заговорил, оживленно жестикулируя:
— Зачем же так переживать? Право, наше дело того не стоит. Разумеется, у входа на мостик стража выставлена. Поиски негодяя ведутся по всей каравелле.
— Неужели? Какая оперативность! — саркастически сказал Густав.
— Да, мы делаем все, от нас зависящее. Хотя, как вы понимаете, найти погромщика будет непросто. Приметы указывают на этого спящего мертвецким сном молодца, но все мы понимаем, что он не имеет к этому делу ни малейшего отношения. Дело попахивает черным чародейством. Но ни одного чародея, кроме уважаемого Берендея Кузьмича, на "Веселом Голландце" нет. Хрулей, волков и змей-скоропей в таких делах тоже трудно заподозрить по прекрасно понятным нам с вами, благородный барон, причинам.
— Считается, что никакие чары не могут даже на пять минут превратить хруля или змею в человека, — пояснил Густав ребятам. — Но, честно говоря, мы с капитаном недостаточно сведущи в магии. Такая возможность все-таки не исключена.
— Но мы ее все-таки исключим, — в подтверждение своих слов капитан легонько даже притопнул. — Среди подозреваемых остаются Кубеллан и восемь матросов. Но за этих-то я готов ручаться головой! Ведь мои матросы, как и я, находятся под действием Обратного Заклятия и, как вы должны понимать, никогда, даже под страхом второй смерти, не нарушат известных вам условий.
— Хотелось бы надеяться, — Густав покачал головой.
Капитан пропустил его слова мимо ушей.
— Таким образом, подозревать попросту некого. Нам остается предположить самое худшее: некто достаточно могущественный — вы догадываетесь, кого я имею в виду — получил возможность заслать на борт "Веселого Голландца" своего лазутчика, вооруженного всеми необходимыми чарами. Причем, заметьте, этому лазутчику либо удалось скрытно пробраться к нам на борт в одном из портов, либо… он прилетел по воздуху, черт возьми!
— Все ясно, — вздохнул Густав. — Но что же нам делать?
— До утра нам придется лечь в дрейф, ведь без мореходного кристалла левиафан-каравелла не сможет пройти Колокольный пролив — слишком велика опасность прозевать фарватер и вывести нашего кита прямиком на скалы.
— А я думал, киты прекрасно видят и ночью, — вставил Максим.
— Киты-то видят. А вот я — нет! — капитан неожиданно расхохотался, закинув голову назад.
От хохота с его лица сполз нашейный платок. Ни дать, ни взять "Веселый Роджер" — знаменитый пиратский флаг с ухмыляющимся черепом. От такого веселья у Дениса снова душа ушла в пятки.
— Ну, поздно уже, — сказал капитан, отсмеявшись. — Пойду расскажу обо всем Берендею. А вам, благородный барон, рекомендую отправляться спать.
Густав подозрительно легко согласился:
— Что ж, это верно. Пора отправляться на боковую.
Ван дер Страхен поправил платок, коротко кивнул и, ничего больше не говоря и даже не прощаясь, ушел.
Посол Княжества Волчьего, однако, пока что и не думал отправляться на боковую.
— Вот так, друзья, — осклабился Густав. — Теперь вы знаете что собой представляет один из лучших мореходов Архипелага.
— Ну ничего себе морехо-од… — протянул Максим. — А самый лучший тогда кто же? Граф Дракула?
— Что… это… было?.. — тихо спросила Влада, возвращаясь в сознание.
— Капитан "Веселого Голландца" Якоб ван дер Страхен, — с шутливой торжественностью произнес Густав. — Как вы, наверное, догадались — человек немолодой и оттого немножечко вздорный.
— И откуда он взялся здесь, в Архипелаге? — полюбопытствовал Денис.
— Из вашего мира, откуда же еще? Насколько мне известно, в свое время он был у вас весьма знаменит.
— Ничего себе знаменитость! — фыркнул Максим.
— Расскажите, пожалуйста, — попросил Денис. — А то мы что-то такого не припомним.
— О, это одна из моих любимых историй, — охотно отозвался Густав. — Когда-то, давным-давно, люди в вашем мире плавали по морям и океанам на парусных кораблях, которые назывались каравеллами и галеонами.
— Это точно. Во времена Колумба, например, — ввернул Денис.
— О Колумбе мне слыхивать не приходилось, — отмахнулся Густав. — Но уверен, что характер у него был получше, чем у ван дер Страхена.
— Пожалуй, да, — согласился Денис, а про себя подумал: "Кто его знает?"
— Ну так вот. Капитан Якоб ван дер Страхен был хвастуном и упрямцем. Он ходил в заморские плавания и хвастался, что во всем мире нет никого, кто умел бы лучше него управляться с каравеллами и галеонами. Однажды его король — а это был король страны под названием Гол-лан-ди-я, как вы уже догадались — попросил капитана сплавать в далекую страну Ин-ди-ю. Есть в вашем мире такая страна?
— Конечно есть, куда ж она денется, — подтвердил Максим.
— А чтобы попасть в Индию, каравелле ван дер Страхена нужно было обогнуть один опасный мыс, возле которого всегда ревели ветры и бушевали шторма. Каравелла капитана уже обогнула этот мыс, но тут разразилась буря и отбросила корабль далеко назад. Ведь, как вы знаете, в те времена люди еще не умели плавать на таких замечательных китах, как этот, а потому им приходилось полагаться только на паруса.
"Люди и сейчас не умеют плавать на китах", — хотел сказать Денис, но промолчал. Ему не хотелось ронять престиж своего родного мира в глазах жителя Архипелага — тем более такого образованного и благородного, как Густав фон Лютич.
Похоже, Максим и Влада пришли к тому же выводу. Ребята молча кивнули и Густав продолжал:
— Капитан снова попытался обогнуть мыс и снова налетел ураган, страшнее прежнего. Ураган был такой сильный, что ветер вырывал гвозди из палубы. У вас ведь бывают такие ураганы? — волк пытливо посмотрел на ребят.
— Б-бывают, — без особой уверенности в голосе подтвердила Влада.
— У вас опасный и жестокий мир, — сочувственно покачал головой Густав. — У нас, в Архипелаге, не случается ничего подобного… Разве что возле Порта Семи Штормов. Но вернемся к нашему капитану. Семь раз пытался он обойти этот роковой мыс. Само собой, семь раз бури и штормы препятствовали ему. Погода явно собиралась переупрямить упрямца. Добрый корабельный Кубеллан и матросы из команды умоляли его повернуть назад. Но капитан совершил ошибку: он поклялся самой страшной клятвой, что не повернет домой, не вернется в родной порт, но обязательно обогнет этот мыс, который он назвал Мысом Бурь, во что бы то ни стало.
