Джоан Роулинг - Гарри Поттер и филосовский камень
«По крайней мере, Эрмиона на хвосте у Снэйпа», – сказал Гарри, как вдруг портрет Толстушки качнулся и появилась Эрмиона.
«Гарри мне так жаль! – запричитала она. – Снэйп вышел и спросил, что я тут делаю, и я сказала, что жду Флитвика, и Снэйп пошел за ним, и мне пришлось удрать, и я не знаю, где сейчас Снэйп».
«Ну, что ж, ничего не поделаешь», – сказал Гарри. Двое других уставились на него. Он был бледен и глаза его сверкали.
«Я собираюсь выйти отсюда сегодня ночью и попытаюсь добраться до камня первым».
«Ты псих!» – сказал Рон.
«Ты не можешь! – сказала Эрмиона. – После того, что сказали Мак-Гонагалл и Снэйп? Тебя исключат!»
«НУ И ЧТО! – закричал Гарри. – Вы не понимаете? Если Снэйп получит камень, Волдеморт вернется! Вы что, не слышали, как это было, когда он пытался захватить власть? Тогда не будет никаких Хогвартсов, из которых можно быть исключенным! Он сравняет его с землей или сделает школой для темных сил! Потеря очков теперь не имеет значения, как вы не понимаете! Думаете он оставит вас и ваши семьи в покое, если Гриффиндор выиграет кубок колледжей? Если меня поймают раньше, чем я доберусь до камня, что ж, мне придется вернуться к Десли и дожидаться Волдеморта там. Просто там я умру немного позже, чем здесь, потому что я никогда не перейду на сторону темных сил! Я пойду сегодня через этот люк и, что бы вы ни говорили, это не остановит меня! Ведь Волдеморт убил моих родителей, не забывайте». Он смотрел на них горящими глазами.
«Ты прав, Гарри», – сказала Эрмиона тихим голосом.
«Я надену плащ-невидимку, – сказал Гарри. – Повезло, что я получил его назад».
«А он сможет укрыть всех троих?» – сказал Рон.
«Всех – всех троих?»
«Ох, да перестань, неужели ты думаешь, мы отпустим тебя одного?»
«Конечно, нет! – оживилась Эрмиона. – Как ты собираешься добраться до камня без нас? Пожалуй, я пойду полистаю свои книжки, там может быть что-то полезное…»
«Но, если нас поймают, вас тоже исключат».
«Не исключат, – сказала Эрмиона мрачно. – Флитвик сказал мне по секрету, что я получила сто двадцать процентов на его экзамене. После этого они не смогут меня просто так вышвырнуть». После обеда все трое собрались в гостиной. Никто их не беспокоил; гриффиндорцам не о чем было разговаривать с Гарри после всего, что произошло. Впервые он не слишком жалел об этом. Эрмиона просматривала свои конспекты, надеясь встретить одно из заклинаний, которые им придется преодолевать. Гарри и Рон почти не разговаривали. Каждый думал о том, что им предстоит. Постепенно комната пустела, народ расходился по спальням.
«Лучше взять плащ», – пробормотал Рон, когда Ли Джордан наконец ушел, зевая и потягиваясь. Гарри бегом поднялся в темную спальню. Он достал плащ и вдруг его взгляд упал на флейту, которую Хагрид подарил ему на Рождество. Он положил ее в карман для Пушка – петь ему не очень-то хотелось. Он спустился назад в гостиную.
«Давайте наденем плащ здесь и убедимся, что он накроет всех нас – если Филч заметит наши ноги, гуляющие сами по себе…»
«А что это вы тут делаете, а?» – послышался голос из угла комнаты. Из-за кресла вылез Невилл. В руках он сжимал Тревора, который, похоже, снова пытался обрести свободу.
«Ничего, ничего, Невилл», – сказал Гарри, торопливо пряча плащ за спиной. Невилл уставился на их виноватые лица.
«Вы опять куда-то уходите», – сказал он.
«Нет, нет, нет, – сказала Эрмиона. – Никуда мы не уходим. Шел бы ты спать, Невилл». Гарри посмотрел на большие напольные часы рядом с дверью. Больше нельзя было терять ни минуты, может быть, Снэйп уже усыпляет Пушка.
«Вам нельзя выходить, – сказал Невилл, – вас опять поймают. У Гриффиндора будет еще больше проблем».
«Ты не понимаешь, – сказал Гарри, – это очень важно». Но видно было, что Невилл непоколебим в своей отчаянной решимости остановить их.
«Я вас не пущу, – сказал он, закрывая собой проход за портретом. – Я – я – буду драться!»
«Невилл! – взорвался Рон, – уйди с дороги, не будь идиотом…»
«Не смей называть меня идиотом! – закричал Невилл. – Я уверен, что вам нельзя снова нарушать правила. И не ты ли учил меня возражать людям!»
«Да, но не нам, – сказал Рон с раздражением. – Невилл, ты сам не понимаешь, что делаешь». Он шагнул вперед и Невилл выронил Тревора, который тут же упрыгал из виду.
«Ладно, давай, ударь меня! – сказал Невилл, поднимая кулаки. – Я готов!» Гарри повернулся к Эрмионе.
«Сделай что-нибудь», – в отчаянии сказал он. Эрмиона шагнула вперед.
«Невилл, – сказала она, – мне действительно очень, очень жаль». Она подняла палочку.
«Окаменелус абсолютус!» – выкрикнула она, направив палочку на Невилла. Невилл вытянулся по стойке смирно, не в силах пошевелить и пальцем. Он покачался немного на месте и упал плашмя лицом вниз, прямой как доска.
Эрмиона подбежала, чтобы перевернуть его. Зубы Невилла были крепко стиснуты и он не мог говорить. Только глаза двигались, глядя на них с ужасом.
«Что ты с ним сделала?» – прошептал Гарри.
«Это обездвиживатель в сильной форме, – сказала Эрмиона с несчастным видом. – Ох, Невилл, мне так жаль».
«Мы были вынуждены, Невилл, нет времени объяснять» – сказал Гарри.
«Потом поймешь, Невилл», – сказал Рон, когда они перешагивали через него и натягивали плащ-невидимку. То, что они бросили Невилла беспомощно лежать на полу, не было похоже на доброе предзнаменование. В их взвинченном состоянии каждая тень от статуи казалась им Филчем, каждое легкое дуновение ветерка напоминало Пивза, готового свалиться им на головы. У подножия первого пролета лестницы они заметили крадущуюся Миссис Норрис.
«Ой, давайте пнем ее, хотя бы разочек», – прошептал Рон на ухо Гарри, но Гарри отрицательно покачал головой. Когда они осторожно поднимались мимо нее по лестнице, Миссис Норрис повернула к ним свои светящиеся глаза, но осталась на месте.
Никого больше не встретив, они добрались до лестницы, ведущей на третий этаж. Посередине лестничного пролета возился Пивз, прилаживая ковер так, чтобы идущие по лестнице спотыкались.
«Кто тут? – внезапно сказал он, когда они начали подниматься. Он прищурил свои злые черные глаза. – Я знаю, что ты здесь, хотя и не вижу тебя. Молви, кто ты, невидимка: дьявол, дух иль животинка?» Он поднялся в воздух и поплыл над лестницей, косясь в их сторону.
«Позову-ка Филча, я должен позвать, если что-то невидимое ползает поблизости». Гарри внезапно осенило.
«Пивз, – просипел он страшным шепотом, – у Кровавого Барона есть свои причины быть невидимым». Пивз чуть не шлепнулся на пол от потрясения, но вовремя спохватился и повис на высоте около фута над ступенями.
«Простите, Ваша Кровавость, Господин Барон, сэр, – запричитал он вкрадчиво. – Виноват, виноват – я вас не узнал – конечно, вы же невидимы – простите старому Пивзу эту выходку, сэр».
«У меня здесь дела, Пивз, – хрипел Гарри. – Держись отсюда подальше этой ночью».
«Конечно, сэр, можете не сомневаться, – сказал Пивз, снова взмывая в воздух. – Желаю удачи в ваших делах, Барон, не буду вам мешать». И он поспешно ретировался.
«Отлично, Гарри!» – прошептал Рон. Через несколько секунд они были на месте, перед коридором третьего этажа – и дверь была уже приоткрыта.
«Ну, вот, – сказал Гарри тихо, – Снэйп уже прошел Пушка».
Вид открытой двери заставил всех троих задуматься о том, что ждало их дальше. Под Плащом Гарри повернулся к остальным.
«Если хотите вернуться, я не буду вас осуждать, – сказал он. – Можете взять Плащ – мне он больше не нужен».
«Не говори ерунду», – сказал Рон.
«Мы идем», – добавила Эрмиона. Гарри толкнул дверь.
На скрип двери отозвалось низкое рокочущее рычание. Пес неистово принюхивался всеми тремя носами в их сторону, хотя и не мог их видеть.
«Что там около его лап?», – прошептала Эрмиона.
«Похоже на арфу, – сказал Рон. – Должно быть Снэйп бросил ее».
«Он просыпается, как только перестаешь играть, – сказал Гарри. – Ну, начнем…» Он поднес флейту Хагрида к губам и подул. Это не было настоящей мелодией, но при первых звуках глаза чудовища начали закрываться. Гарри боялся вздохнуть. Постепенно рычание пса затихло – он немного постоял, пошатываясь на лапах, опустился на колени и, наконец, растянулся на полу в глубоком сне.
«Продолжай играть, – предупредил Рон, когда они, сбросив Плащ, крались к люку. До них долетало горячее зловонное дыхание гиганта. – Надеюсь, мы сможем открыть люк, – сказал Рон, вглядываясь поверх чудовища. – Хочешь пойти первой, Эрмиона?»
«Ну уж нет!»
«Ладно». Рон стиснул зубы и аккуратно перешагнул через лапу. Он нагнулся и потянул за кольцо. Крышка люка качнулась вверх и открылась.
«Что ты там видишь?» – нетерпеливо спросила Эрмиона.
«Ничего – только темнота – и тут нет возможности спуститься, нам придется прыгать. Гарри, который продолжал играть на флейте, помахал Рону, чтобы привлечь его внимание, и указал на себя.
