Чарльз де Линт - Нереальное приключение
Девочка продолжала быстро идти вперед, отчего со стороны не было заметно, как ей страшно. Пару раз до нее доносился сладковатый запах марихуаны, исходящий от скамеек, где сидели молодые люди. Но Ти-Джей не обращала на них внимания.
Неожиданно дорогу ей преградил неизвестно откуда вынырнувший Рики Томпсон.
— Да вы только посмотрите, кто к нам пришел! — воскликнул он. — Ты не слишком далеко от дома забралась?
Ти-Джей моментально оценила обстановку. Слева — перила, а дальше — вода. Справа — скамейка и потухший фонарь. А из темноты уже выходили товарищи Рики, готовые присоединиться к веселью.
— Ты случайно не плюшевого медвежонка ищешь? — жалостливым голоском поинтересовался один из хулиганов.
— А денег при тебе больше не имеется? — подхватил другой.
Глупо улыбаясь и хихикая, они заставили ее сделать шаг влево, и девочка оказалась прижатой к перилам.
Бежать было поздно. Равно как и предпринимать что-либо другое. Значит, они снова будут ее бить. Она поняла это по глазам Рики. У него был взгляд собаки, которую часто били и которая не видела от человека ни капли любви и сострадания.
Горло перехватило, слезы подступили очень близко к глазам, готовые брызнуть в любую секунду. Коленки задрожали. Ей захотелось опуститься на землю. Она подумала, что, может быть, стоит хорошенько попросить их отпустить ее, хотя прекрасно понимала, что с такими хулиганами это не проходит. Чем дольше их умоляешь, тем больше они наслаждаются беззащитностью жертвы. И тут Ти-Джей вспомнила их беседы с Элизабет, которая не раз призывала девочку брать пример с нее и всегда самой стоять за себя.
Ти-Джей вдруг поняла, что сможет это сделать прямо сейчас. Она разозлилась настолько, что была готова последовать совету малявки. Конечно, это не остановит хулиганов, и они все равно поколотят ее, но зато она не останется покорной жертвой. Первый же, кто посмеет приблизиться к ней, получит пинок ногой прямо в пах. Теперь Ти-Джей надеялась, что им окажется Рики. Ей очень хотелось ударить его прежде, чем они набросятся на нее.
— А я… вас не боюсь, — солгала девочка.
Тут только она заметила, что к ним начали подходить и парни из других компаний. Их было с дюжину, не меньше. Все те, кто бесцельно слонялся по набережной, сидел по скамейкам или на перилах у самой воды, стали собираться к месту возможной драки.
Рики оглядел мальчишек и обратился к Ти-Джей:
— Точно? Ни чуточки?
Она отрицательно замотала головой.
— А должна бы испугаться…
Если бы у меня были крылья…
Прошел почти час с тех пор, как мы оставили Хедли в переулке и отправились в путь. Мы пробирались по разным закоулкам, о которых мало кто знает, и проползали по канавам и водостокам, расположенным под мостовыми. Я уже не говорю о подвалах, где нам тоже пришлось побывать. Нам удалось избежать встречи с верзилами, которые, впрочем, не привыкли обращать внимание на разные мелочи. Два раза мы были вынуждены спасаться от кошек. Они были не такими огромными, как та, что чуть не растерзала меня вчера в поле. Бездомные городские коты оказались тощими, облезлыми, со злыми глазищами. Они хотя и живут в городе, но ведут себя как дикие лесные звери.
Но и эти твари, как выяснилось, не самые ужасные из тех, с кем можно столкнуться в городе.
Ведь существуют еще и гоблины.
Итак, мы перемещаемся по темному переулку. Мы только что вылезли из узкой щели в стене дома между подвальным окошком и защитной решеткой. Неожиданно Ян хватает меня за руку и прижимает к решетке.
— Что такое…
Он быстро наклоняет голову ко мне и тихо шепчет:
— Ни слова! Залезай обратно.
До меня доносится слабый звон колокольчиков, а мы с Яном прячемся за решетку. Тут валяется старая отвратительно пахнущая тряпка, которую мы прежде брезгливо переступили. Но сейчас Ян хватает ее и, ни секунды не мешкая, накидывает на нас обоих. Я хочу возразить против таких действий, но он только шипит мне на ухо:
— Ш-ш-ш! Молчи, или мы погибли.
Я послушно прижимаюсь к нему, а эта зловонная тряпка накрывает наши тела. Немного отодвинувшись в сторону, я получаю возможность наблюдать за происходящим через маленькую дырочку в ткани. Переулок пока остается пуст, зато звон колокольчиков слышится гораздо громче.
— Это гоблины, — шепотом сообщает Ян. — Возвращаются после удачной охоты.
— Откуда ты знаешь?
— Триумфальный звон колокольчиков, — поясняет он. — Они празднуют победу. А теперь сиди тихо и не высовывайся!
Но мне хочется сделать именно это и задать ему еще пару вопросов. Я должна побольше узнать о гоблинах, об их колокольчиках и о победах, которые они празднуют. Но я затыкаюсь и ни о чем не спрашиваю. Я знаю, что ему известно гораздо больше моего о тех опасностях, которые могут поджидать нас в городе. Еще бы! Он прожил здесь всю жизнь, а я — только один день. Но вот на улице появляются сами гоблины. Теперь я благодарна Яну за то, что он вовремя успел накинуть на нас спасительную тряпку.
Гоблины почти вдвое больше Хедли, хотя, с точки зрения верзил, все равно остаются существами мелкими. Они злющие и противные, гораздо хуже тех бездомных кошек, от которых нам пришлось скрываться чуть раньше. Круглые уродливые лица, как в кривом зеркале, раскрашены синей краской. А может, это такие татуировки на их лбах и щеках. Волосы длинные и жесткие, к лодыжкам привязаны полоски ткани с колокольчиками. Ото всей этой компании исходит мерзкий мускусный запах.
Первые два тащат короткие копья. За ними следуют еще шестеро, у них с длинной палки свисает дохлая собака. Завершают шествие еще трое. Один с копьем, двое — лучники.
Я сижу затаив дыхание до тех пор, пока эта процессия не скрывается вдали, а звон колокольчиков не затихает окончательно. Ян срывает с нас тряпку, встает и отряхивает одежду.
— Как это отвратительно! — замечаю я. — А я ведь собак не люблю. Ну, кроме Рози, хотя она такая маленькая, что ее и собакой-то в полном смысле этого слова не назовешь.
Ян удивленно поднимает брови, и я понимаю, что нужно дать какие-то объяснения.
— У моего знакомого дикаря есть собака. Они дружат.
— Правда? Не знал, что до сих пор существуют дикари.
Я невольно улыбаюсь:
— Да, совсем забыла. Ты прав, они теперь предпочитают называть себя лесничими.
Ян понимающе кивает.
— Нам пора в путь.
Я с сомнением смотрю туда, где только что скрылись гоблины. Нам ведь нужно идти в ту же сторону.
— А это… не опасно? — волнуюсь я.
— В городе все опасно.
Мы продолжаем свой путь сначала по тротуару, затем пользуемся одним из тех секретных проходов, о которых отлично осведомлен Ян. Похоже, под городом вырыт целый лабиринт, и мне становится интересно, как же Ян может здесь ориентироваться. Потом мы снова выбираемся на поверхность, попадая в еще более темный переулок между высокими кирпичными зданиями. Вдалеке уличные фонари создают приветливое освещение, но нам не суждено им воспользоваться. Мы же с ним малявки, и такая жизнь не для нас. А жаль! Нам приходится постоянно скрываться и казаться незаметными, чтобы выжить.
Когда я устаю, у меня иногда съезжает крыша. Я еще не говорила об этом? Нет?
Итак, мне хочется немного передохнуть, и я устраиваюсь прямо на помятой банке из-под газировки.
— Еще далеко? — интересуюсь я.
Ян улыбается. Ему не пришлось пережить такой невероятный денек, как мне.
— Что ж, если хочешь получить то, что стоит получить, иногда стоит и немного подождать, — шутит он.
— Но я никогда и не говорила, что мечтаю о превращении в птицу, — решительно заявляю я, чтобы между нами не оставалось недомолвок. — Мне только нужно проверить, насколько это соответствует действительности.
— Неужели тебе не хочется летать, ну хотя бы немножко? — удивляется он.
— Хотелось. Пока я не узнала, чем это может закончиться. А раньше, действительно, только и бредила этим.
— А теперь, значит, нет?
Я пожимаю плечами:
— Сама не знаю. Конечно, все это очень даже соблазнительно. — Я смотрю на него. — А ты сам разве никогда не мечтал стать птицей? Ну, чтобы у тебя были крылья?
— Было и такое, — соглашается он. — Но, если бы у меня было одно-единственное желание, которое бы обязательно сбылось, я предпочел бы стать верзилой.
— Верзилой?
Он обводит рукой улицу.
— Да ты сама взгляни на этот мир вокруг. Все самое хорошее и достойное принадлежит им и только им. Одежда. Музыка. Вообще все.
Я не могу поверить своим ушам. Тем не менее я произношу:
— Я понимаю, что ты имеешь в виду.
— Я хочу стать музыкантом, — продолжает Ян. — Но где мне достать хороший, настоящий инструмент, соответствующий моему росту? И кто будет меня слушать? Я хочу записывать свою музыку, выступать на радио. Я хочу, чтобы на моих концертах всегда было полно народу.
