Юлия Вознесенская - Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи»
— Поня-ятно! — разочарованно сказала Александра, вставая. — Вы мне не поверили! Я почему-то так и думала! — и она выскочила за дверь.
Акоп Спартакович тоже оказался на месте, но, выслушав Александру, он повел себя еще хуже.
— Знаете, что я вам посоветую, Александра Николаевна? Не читайте вы детективов на ночь! И триллеров по видео не смотрите! Мало ли о чем болтают женщины, когда думают, что их никто не слышит? Тем более женщины такого экзотического и авантюрного склада, как Жанна. Но в данном случае я СОВЕРШЕННО УВЕРЕН, что ничего подобного на практике госпожа Жанна Рачок не совершит. Я вам это просто гарантирую, Александра Николаевна!
Александра вздохнула, извинилась, что отвлекла Акопа Спартаковича от дел, и вышла из кабинета.
— Ну что ж, — сказала она, снова идя к машине, — если никто не хочет мне помочь, придется прибегнуть к какому-нибудь чисто женскому варианту!
— Ну, тут уж я тебе не помощник! — сказал Хранитель.
— Имеются два очень похожих отреза совершенно уникальной ткани, — начала размышлять над чисто женским вариантом Александра. — Как же это можно использовать? Думай, Санька, думай! Так?… Или вот так?… А может быть…
Дослушав до конца ее последний проект, Ангел Хранитель покачал головой и сказал:
— Ох уж эти женщины! Поищи другой путь, Александра, прошу тебя! Уж очень это не по-христиански — то, что ты задумала. И благословить на это я тебя, конечно, уж никак не могу и даже… препятствовать стану!
Но, кажется, на этот раз Александра его не слышала, потому что глаза ее загорелись подозрительным блеском.
Приехав в ателье, Александра на этот раз застала хозяйку. Та вынесла ей из примерочной и вручила большую коробку с бальным платьем Жанны.
— Вот, пожалуйста!
— Спасибо. Скажите, мадам, а что вы будете делать с оставшимся материалом? Вот с этим, зеленым?
— Даже не знаю пока… Такую дорогую ткань сразу не пристроишь. Да тут еще и сложности: мадам Рачок ведь не захочет, чтобы кто-то появился одновременно с ней в похожем наряде. Да и мало кто захочет сшить платье, похожее на то, что уже будет у Жанны Рачок. Ума не приложу, что с ним делать…
— А сколько стоит весь этот кусок?
— Почему вы интересуетесь?
— Знаете, я ведь москвичка. Если я куплю этот материал, я могу дать вам честное слово, что никто меня в сшитом из него платье в Петербурге не увидит.
— А шить-то вам кто будет? Если я сошью для вас платье из этой ткани, а мадам Рачок об этом когда-нибудь узнает…
— Она не узнает! Я буду шить сама и тайно от всех!
— Милочка, да вы помните, сколько стоит один метр этой ткани? Восемьсот долларов! А тут четыре метра.
— Это будет… три тысячи двести долларов?
— Вот именно.
— Знаете, у меня есть три тысячи долларов. Я могу занять недостающую сумму…
— Они у вас с собой?
— Нет, они у меня дома, но я могу привезти их через полчаса.
— Хорошо! Мы договорились! Везите ваши три тысячи и забирайте ткань. Я снижаю вам цену на двести долларов.
— Спасибо вам огромное! — и счастливая Александра помчалась за деньгами. Которые, кстати сказать, составляли все ее накопления за время работы у Мишиных, она ведь уже на покупку комнатки начала откладывать… Но о какой комнатке можно думать, когда в опасности ее любимые воспитанницы Юлианны!
Сестры ждали отца с нетерпением, ведь им нужно было получить родительское благословение на строительство часовни. Кроме того, без отца им было скучно: стройка остановилась, а их любимая гувернантка каждый вечер запиралась у себя в комнате и там что-то шила втайне от всех. Юлька ее не спрашивала, что она там шьет, а вот Аннушка не выдержала и спросила:
— Александра, а что это вы шьете?
— Это секрет! — ответила почему-то сердито Александра. — Кое-что ко дню рожденья Жанны.
— Подарок для нее?
— Можно сказать и так.
— А вот мы с Юленькой решили просто купить по коробке конфет — из вежливости.
— Правильно! Вежливость — прежде всего! — одобрила Александра, но секрет своего подарка Жанне так воспитанницам и не открыла.
— Ты знаешь, — сказала Аннушка Юльке, когда они вечером остались вдвоем. — По-моему я уже разгадала, какой такой «подарок» Александра шьет для Жанны!
— Как ты могла это угадать? Она же все время прячется ото всех со своим дурацким шитьем!
— Вот тут-то и разгадка! Неужели ты думаешь, Юленька, она будет так стараться и секретничать, чтобы угодить Жанне, которую на самом деле терпеть не может?
— Может, она как христианка хочет наладить с Жанной добрые отношения? — фыркнула Юлька. — Шьет ей фартучек с оборочками!
Аннушка с мягким сожалением поглядела на сестру.
— Юленька! Да какие такие «добрые отношения» могут быть у православной девушки с ведьмой? Никаких!
— А зачем же тогда она готовит ей подарок? Из смирения?
— Ой, Юля, ну что ты говоришь! Ты на нее дуешься и потому неправильно о ней думаешь. Неужели наша Александра так смиренна, что будет целый день сидеть взаперти и смиренносмиренно шить в подарок сопернице фартук с оборками!
— Ань, а почему «сопернице»?
— Ох, Юленька, да неужели ты еще не поняла, что с тех пор, как Александра появилась в нашем доме, наш папочка на Жанну и смотреть больше не хочет!
Юлька ахнула, расцвела, замахала руками и запрыгала на месте.
— Ой, Ань, неужели это правда? Неужели нашему папочке Александра нравится больше, чем Жанна?
— Правда, правда! А ты что, сама не заметила?
— Нет… Сейчас встану, оденусь и побегу к ней мириться!
— Юля! Ну зачем же сразу такой переполох?
— А сказано: «Да не зайдет солнце во гневе вашем!» Мы же с Александрой уже столько дней друг на дружку дуемся! Но уж сегодня солнце в гневе не зайдет!
— Солнце село почти сразу после обеда.
— Тем более надо спешить! — Юлька уже спрыгнула с кровати и натягивала джинсы.
— Знаешь, Юленька, а все-таки из нас двоих старшая, конечно же, я. Хоть на пять минуток, но я взрослее тебя, моя дорогая сестричка!
— Да ладно тебе! Постой, Ань! А как же Жанна? Ведь она убьет Александру, если узнает!
— Александра сама ее убьет, и сделает она это как раз в день рожденья Жанны. Ты знаешь, что она делает у себя в комнате взаперти?
— Нет, конечно! А ты знаешь?
— Я-то? Да я уже давным-давно обо всем догадалась! Она шьет себе умо-пом-ра-чи-тельное бальное платье, в котором появится на Жаннином празднике и затмит Жанну!
— Ура! Явится и затмит насмер-р-рть!
— Нуда!
— Анька, дай я тебя расцелую! Жанна поймет, что проиграла свою войну за нашего папочку, и смоется отсюда к чер-р-товой матер-р-ри!
— Ой, Юля, как ты выражаешься! — сказала Аннушка, пряча улыбку. — Вот бы бабушка тебя услышала!
— Ну а куда же по-твоему денется Жанна, когда наш папа ее выставит? Туда она и отправится, куда я сказала. А бабушка… Бабушка поймет, сколько же мы все натерпелись от этой Жанны! Ну ладно, пускай Жанна куда хочет отправляется, лишь бы подальше от нашего дома. Слушай, я побежала к Александре, а ты без меня не спи тут! Я попрошу у нее прощенья, помирюсь быстренько и сейчас же вернусь, и мы еще про это поговорим, ладно?
— Да ладно, беги уж…
Юлька выскочила из комнаты, подбежала к двери Александры и постучала.
— Кто там? Я вообще-то уже сплю! — ответила Александра из-за двери.
— Александра! Откройте!
— Что тебе нужно, Юлия? — Александра никогда не путала девочек даже по голосу.
— Мне срочно нужно кое-что вам сказать, Александра!
— До завтра ты подождать никак не можешь?
— Не могу!
Раздался звук поворачиваемого в замке ключа, и на пороге появилась Александра в халате. Она вышла в коридор, прикрыв за собой дверь, и строго поглядела на Юльку.
— Ну, я тебя слушаю, Юля.
— Александра, я хочу вам сказать, что я очень, очень, очень вас люблю! То есть, конечно, мы с Аннушкой! Но все-таки я люблю вас даже чуточку больше, чем она!
Александра раскрыла объятия, и Юлька бросилась к ней, обхватила ее и заплакала.
— Я тоже очень, очень, очень люблю вас, мои дорогие Юлианны! — сказала Александра. — Вы, дурочки, даже представить себе не можете, как я вас люблю!
Они постояли так, молча и обнявшись, несколько долгих и блаженных минут. А потом Александра вздохнула, поцеловала Юльку и строго сказала:
— И все-таки ты должна идти спать, Юлианна. А мне надо идти и заканчивать свою работу.
— Александра! А может, не надо? — жалобно спросил Ангел Александрос.
— Надо! — непреклонно ответила Александра.
— Ну надо — значит, надо, — сказала Юлька, послала Александре воздушный поцелуй и побежала к сестре.
— Помирились? — сонным и довольным голосом спросила Аннушка.
— Конечно, еще как! На всю жизнь помирились!
— Слава Богу! Слушай, Юль, а как ты думаешь, Александра захочет, чтобы мы ее «мамой» звали, когда они с папой поженятся?
