Деби Глиори - Чисто убийственный бриллиант
С середины залива донесся крик, сопровождаемый громким всплеском. Несколько секунд спустя Титус увидел круглую лысую голову человека, который, бешено работая руками, плыл от лодки прямо туда, где рябь на воде указывала место падения ребенка. Если лысому пловцу и не хватало спортивных навыков, он с лихвой компенсировал их отчаянной целеустремленностью. Достигнув зловеще затихшей воды у края причала, пловец остановился, всматриваясь в глубь и пытаясь определить, куда нырять.
— ЗДЕСЬ! — заорал Титус, которому было отлично видно, как ребенок, чудовищно неподвижный, висит в воде, запутавшись резиновыми сапожками в водорослях.
Пловец нырнул, подняв такой фонтан пузырей и пены, что некоторое время сверху ничего не было видно. Секунда-другая — и он, в каскаде брызг, всплыл с ребенком на руках и устремился к причалу. Титус уже стоял на коленях, протянув руки, чтобы принять маленькое тельце.
Глаза их встретились, и во взгляде пловца отразилось узнавание. Для Титуса настоящим потрясением было столкнуться с самим собой, постаревшим на семьдесят лет. Как он позже объяснял Пандоре, ему показалось, будто его ударили тяжелым молотом в грудь, отчего весь воздух вышел из легких, а вместо него нахлынула волна жара и потемнело в глазах.
— Вау, — уважительно протянула Пандора. — Звучит прикольно… Но что стало с ребенком?
— Ты имеешь в виду моего внука? — спросил Титус, удивленно катая это слово во рту. — Из него вылилось невероятно много воды, и еще он расплакался, но в остальном все было в порядке. Должен сказать, однако, что для старого морщинистого пня я оказался классным пловцом… и очень смелым. Пфффф. Настоящий дедушка-герой.
— А главное, такой скромный, — вздохнула Пандора. — Расскажи лучше, что он тебе сказал? Тот героический престарелый Титус. Он, наверное, страшно удивился. Кто ты такой и откуда взялся?
— Ну-у-у… — Титус смутился. — Я думал, он изречет что-нибудь глубокомысленное касательно того удивительного факта, что вот он я, живая, дышащая версия его самого, только на несколько десятилетий моложе, стою тут перед ним… но вместо этого он сказал: «Пора тебе научиться плавать, парень. Незнание не освобождает от ответственности». А потом просто повернулся ко мне спиной и побежал к дому с моим… о, черт, с нашим внуком на руках. Да, вот, кстати, о твоем подарке мне ко дню рождения.
— Хм? — Пандора насупилась. — Не могу понять, что общего между твоим днем рождения и…
— Уроки плавания, — перебил ее Титус. — Неужели ты не понимаешь? Я должен научиться плавать, чтобы… ну, хм, чтобы иметь возможность стать таким героем, как… хм… ну, каким я стану, поэтому я хочу, чтобы ты научила меня плавать в качестве подарка ко дню рождения.
— Да без проблем. — Пандора склонила голову набок и пристально посмотрела на Титуса. — Но… знаешь, ты меня просто убил тем, что отказался от наследства. Я все думала — а вдруг наступит твой день рождения, ты проснешься и спросишь себя: «Ради чего я все это сделал? Зачем потерял такую кучу денег?»
— Нет, — твердо возразил Титус. — Мне они не нужны. И потом… тот старикан — я в качестве дедушки, — он ведь по-своему, пусть прикольно, но по-настоящему крут. Старый и сморщенный, но… это такой дедушка, какого я всегда хотел иметь. Дедушка, который брал бы нас с собой на лодке, знал бы все о рыбалке, с которым мы дрались бы за последнюю булочку, оставшуюся на блюде. Он выглядел… счастливым, Пандора. Он выглядел так, словно до сих пор его жизнь была просто отличной и он ждет от нее только хорошего. Ничего общего с тем жирным, одиноким миллионером из стеклянного дома, и, наверное, ничего общего с тем дедушкой, который оставил мне эти мерзкие миллионы… Вот, — завершил он свою речь, глядя из окна на Лохнагаргулью, — теперь я знаю, кем из них я стану.
Пандора поднялась и протянула Титусу руку.
— Тогда идем, — сказала она, рывком поднимая его со стула. — Лучшего времени для подарка тебе не придумаешь.
— Что? — скривился Титус. — Сейчас? Прямо сейчас? Но вода такая холодная… Нельзя подождать до моего настоящего дня рождения?
— Нет, — заявила Пандора таким тоном, что у Титуса упало сердце. — Надень купальный костюм. Жду тебя на причале. Прими эти уроки как дополнительный подарок, Титус. Я уже нашла для тебя самый замечательный подарок на свете, но его ты не получишь, пока не придет твой день рождения. — И Пандора направилась вниз, оставив Титуса рыться в своем гардеробе. Он ясно сознавал, что в любом случае вызовет смех сестры либо своими волосатыми, будто у Тарантеллы, ногами, либо своим одеянием, не подходящим для пляжа. Моля бога, чтобы Пандора не стала дразнить его по поводу подростковой растительности, он выбрал наконец длинные мешковатые шорты, а также футболку, имеющую целью скрыть десяток с небольшим волосков на груди, являвшихся его тайной гордостью и радостью, и побежал вниз — пока не передумал.
ОТЕЦ ОБМАНА
Вернувшийся в Аид после своей скоропостижной кончины в Стрега-Шлоссе, демон Асторот был с пристрастием допрошен, сброшен в колодец ожидания, где провел, как ему показалось, целую геологическую эру, а затем грубо извлечен оттуда, чтобы предстать пред гневом Босса. Вяло плетясь вслед за низшим демоном, разжалованный Второй министр Правительства Аида предавался раздумьям о том, какую именно форму примет его наказание, и страстно надеялся, что в следующей инкарнации его не сделают женщиной. Проход по хитросплетениям коридоров Аида занял больше времени, чем обычно, поскольку на каждом повороте теперь были построены пропускные пункты со шлагбаумами, перед каждым из которых требовалось заполнить бесконечное количество бланков и анкет, чтобы попасть на более высокий уровень.
На каждом очередном пропускном пункте бумажная волокита становилась все более требовательной и долгой. Астороту приходилось отвечать на те же многочисленные вопросы, на которые он ответил минуту назад. Слишком хорошо осознавая свое незавидное положение, он не мог дать волю темпераменту и вынужден был безропотно сносить едва пишущие ручки и дрянную серую бумагу очередного формуляра. Не успевал он кропотливо заполнить пачку бланков, как все они нечитаными отправлялись в машину для измельчения бумаги, подчеркивая полную абсурдность этой процедуры. Наконец, после того как он заполнил тупым индюшачьим пером, окунаемым в канализационный отстойник, особенно бессмысленный вопросник на сорока двух страницах — бумага подозрительно напоминала туалетную, — в дальнем конце коридора распахнулась вожделенная дверь.
В проеме появилась кроваво-красная фигура, ткнула в сторону Асторота скрюченным пальцем и произнесла:
— Он сейчас на совещании, но если ты соизволишь подождать, я доложу, что ты прибыл.
Асторот глубоко вздохнул и шагнул вперед, ощущая родной запах раскаленного железа и серы, маняще сочившийся из открытой двери. Красный демон сделал шаг в сторону, пропуская заключенного в приемную Босса, а сам вернулся на свое место за большим обсидиановым письменным столом. Не обращая внимания на Асторота, он полностью сосредоточился на своем лэптопе, который вкупе с черным телефоном и охладителем для воды входил в число немногочисленных неорганических предметов в этом помещении. Обивка стен и ковер были сотканы из женских волос; их богатые оттенки и структурное разнообразие создавали необычное ощущение — будто вы находитесь в огромном меховом шаре. Прозрачный охладитель был наполнен ядовитой зеленой жидкостью, повсюду висели небольшие таблички с надписью:
ЗАПРЕЩАЕТСЯ НЕ КУРИТЬПовинуясь этому приказу, красный демон протянул поднос с табаком в самых различных формах. Асторот с благодарностью выбрал маленькую сигару и склонил голову, чтобы прикурить от одного из языков пламени, постоянно горевших в маленьких стенных нишах. Блаженно закашлявшись, он присел на корточки и стал ждать, когда его призовут.
Когда прошло, как ему показалось, не меньше нескольких недель, черный телефон зазвонил и Асторота провели в Присутственную залу. На дрожащих ногах он вошел в дверь и очутился в темноте столь плотной, что ее, казалось, можно было жевать.
— НА КОЛЕНИ! — прогремел голос, и Асторот тут же рухнул на пол.
— ПАДИ НИЦ! — повелел голос и добавил: — НИЖЕ… ЕЩЕ НИЖЕ… ВПЛОТЬ ДО ПОЛНОГО САМОУНИЧИЖЕНИЯ, МЕРЗКАЯ ОТРЫЖКА.
Приняв последние слова за приказ, Асторот изверг содержимое желудка на пол. Вспыхнул свет, и он увидел, что стоит на коленях на стеклянном полу, под которым, по слухам, горело неугасимое пламя Преисподней. Босс, сидевший за стеклянным столом, со стоном отодвинул недоеденный обед. Щелкнув пальцами, Первый министр вызвал уборщика.
— СКАЖИ МНЕ, МЕРЗОСТЬ, КАК ТЫ МОЖЕШЬ ОПРАВДАТЬ ПОТЕРЮ МОЕГО ДРАГОЦЕННОГО ХРОНОСТОУНА?
