Питер Леранжис - Восстание Весперов
— Даже не вздумай, — тихо сказал Дэн.
Дэн знал свою сестру, как облупленную — вот сейчас она решит, что ради него должна пожертвовать всем, в том числе и перстнем!
Эми согнула в перчатке большой палец и потерла им перстень. И вдруг страх отступил. В голове, словно замедленные кадры мелькнуло воспоминание.
Вот Грейс. Они в библиотеке, и бабушка показывает ей новую книгу.
Еще раз Грейс, теперь она лежит у окна, после больницы, это уже почти конец. Ее мучает боль. Но вдруг лицо ее озаряется светом, морщины разглаживаются, глаза вновь сияют огнем. Она оберегает Эми, ограждая ее от своей боли и близкой неминуемой смерти.
В этом и есть мужество. Это и есть настоящая сила.
И как она может быть другой? Она не имеет права.
— Он застрял, — сказала Эми. — Застрял на моем пальце.
Каспер вытащил из кармана длинный острый нож.
— Не проблема, девочка, — сказал Каспер.
Вдруг совсем близко мелькнула черная тень. Она пронеслась так быстро, что Эми подумала, будто это пролетела хищная птица. Мелькнув у нее над головой, тень приземлилась и подняла вокруг себя вихри снега. Лыжник?
И в эту же секунду с утеса взлетел сноубордист. Перевернувшись в воздухе, он завис на какое-то мгновение в небе и с лету врезался в наст прямо перед носом Бруно. Каспера отбросило назад, он еле удержался на ногах, вцепившись в лыжные палки.
Бруно потерял упор, выронил палки, опрокинулся на спину и медленно заскользил вниз.
— Ух ты… — пролепетал Дэн.
Каспер оттолкнулся палками и покатился прямо на Эми. Черный лыжник развернулся и в долю секунды нагнал его. Из-под черной шапочки торчали серебристые вихры.
Фиске!
Бруно упорно продолжал скольжение, отдаляясь от них и оставляя позади себя Каспера.
Сноубордист догнал его, идя параллельно склону, но Бруно как сквозь землю провалился. Сноубордист резко развернул доску и замер поперек спуска.
Каспера уже ничто не могло остановить. Он, как торпеда, разогнался на ледяной горке и вдруг в одно мгновение скрылся с глаз. Фиске стрелой ринулся за ним, со свистом рассекая наст и оставляя позади себя снежную пыль, потом резко встал и поднял вокруг себя каскад ледяных искр. Взгляд его был устремлен куда-то вниз.
Эми раскрыла от удивления глаза. Что происходит?
Они с Дэном, опираясь на палки, осторожно скатились плугом чуть ниже. Фиске предостерегающе поднял руку. Они встали в метре от него и таинственного сноубордиста. Лица его не было видно во тьме.
— Снежная яма, — проговорил он.
Эразмус.
Они почти вслепую спустились с горы, осторожно следуя за Эразмусом и Фиске. Эми еле держалась на ногах. Тело гудело, коленки тряслись от усталости. Превозмогая боль, она ехала, стараясь не упасть без сил.
Остановились только когда лыжня уперлась в крыльцо шале. Даже расстегнуть ботинки у Эми получилось не сразу — руки тряслись, пальцы не слушались. Фиске сел рядом и помог ей стянуть с их одеревеневших ног. То же самое проделал и с Дэном. Эразмус стоял у окна, глядя на золотые огни Цермата.
— Чувак, — сказал ему Дэн, — МакТвист на семьсот двадцать градусов это… не просто круто! Это… превосходно!
— Спасибо, чувак, — ответил Эразмус, улыбнувшись краешком рта.
Эми смотрела на седые вихры Фиске. Он стянул с нее второй ботинок и грел ладонями ее заледеневшие пальцы. Потом поднял на нее глаза. Она благодарно ему улыбнулась. Но в глазах его была тревога. Он знал, что они в прямом и в переносном смысле были на самом краю пропасти.
Но кроме тревоги в его глазах мелькнуло что-то еще. Что-то новое.
Это была любовь. Всесильная и несокрушимая любовь.
Они одновременно встали, и он неловко обнял ее. Руки его оказались на удивление сильными и надежными. Он крепко прижал к себе ее голову, словно боясь отпустить ее. Потом вытянул другую руку и притянул к себе Дэна. Тот даже не пытался сопротивляться и говорить обычные глупости про телячьи нежности. Он сам подошел к дядюшке и прижался к его груди. Все молчали.
Эми закрыла глаза и втянула в себя запах смолы, морозной ночи и снега. Как долго она это ждала! С тех пор, как закончилась гонка за 39 Ключами. Она ждала это на день Благодарения. Она ждала это на Рождество, она ждала этого каждое утро и каждый вечер.
Но чувства… Они такие… Их не всегда легко показать тем, кого любишь. Наверное, тогда еще просто не пришло время.
А теперь все вдруг стало ясно, как день.
«Мы семья», — подумала Эми.
— Ну, пойдемте к огню — там теплее, — сказал Фиске.
Эми повернулась сказать «спасибо» Эразмусу. Но тот исчез.
— Он пока будет охранять дом. На всякий случай, — сказал Фиске. — Мы едем ближайшим поездом, но еще есть время немного отдохнуть.
Перед горящим камином стоял термос с горячим шоколадом и свежие сэндвичи.
— А как себя чувствует фрау Вайзер? — спросила Эми.
— Ей уже лучше, даже из больницы отпустили, — ответил Фиске. — Небольшая рана на голове и легкое сотрясение мозга. Но ничего… Она скоро поправится. Ее дочь приходила и приготовила все это.
Они выпили из глиняных чашек восхитительный горячий шоколад и умяли все сэндвичи. Стоял поздний вечер, небо было совсем черным, за окнами бесшумно падал снег.
— Я тут подумал, — начал Фиске, — нам надо избавиться от этого кольца. Может быть, положить его в банк в Лондоне…
— И я подумала, — перебила его Эми. — Нет, банк не подойдет. Ведь они только этого от нас и ждут.
Фиске не дал ей сказать и тоже перебил ее.
— Нет, Эми, я знаю, о чем ты. Ты хочешь его носить. Но это невозможно. Ты станешь их мишенью.
— Я уже мишень, — сказала она. — Смотрите, Грейс выбрала меня хранителем перстня. «Пусть это навек пребудет с тобой». Значит, чтобы хорошо его спрятать, надо держать его на виду.
Дэн с Фиске смотрели на нее и ничего не понимали.
— Но как? — спросил Дэн.
Эми некоторое время безмолвно смотрела в окно — на черное небо, на лучистые яркие звезды, на золотистые огни над лыжной трассой.
— Ну, как… это же все-таки Швейцария…
Снегопад начался еще вечером и шел весь следующий день. Наконец-то снег пошел в будни, когда у всех школа. И вся жизнь, даже в таком крутом городе, как Бостон, мгновенно остановилась. Школы закрыли. Метель бушевала всю ночь, город завалило снегом.
Эми смотрела в окно. Любимый луг Грейс был занесен волнистым снежным ковром. Каждый листик, дерево и куст оделись в снежные шапки. Деревья склонились под тяжестью снега к земле, точно артисты, замершие в ожидании аплодисментов.
Синие сумерки надвигались быстро, впрочем, не быстрей, чем в любой другой день в Массачусетсе. Из кухни пахло чем-то вкусным. Фиске обещал приготовить сюрприз в честь их невольного заточения. Она посмотрела на наручные часы. Время ужинать. Любовно погладила циферблат своих новых швейцарских часов. Секундная стрелка четко отсчитывала каждый шаг. В Женеве, перед самым возвращением домой, они зашли к лучшему часовщику города.
Старинный перстень стал частью ее самой и превратился в золотую оправу для блестящего черного циферблата.
И все-таки она уберегла его, сохранила. И дальше будет беречь, как зеницу ока.
Они победили Весперов.
Эразмус передал Фиске, что Весперы на какое-то время затаились и попрятались в своих норах. Еще он сказал, что Касперу Вайомингу удалось избежать участи своего напарника, и он остался жив.
Эми многому научилась за это путешествие. Но самый главный урок заключался в том, что они с Дэном, оказывается, еще очень мало знают и мало умеют. Поэтому они едва не погибли в горах — первый раз, когда они приняли ошибочное решение, а второй — когда переоценили свои силы.
Они выжили, в основном, благодаря удаче, и подверглись риску из-за отсутствия опыта и знаний.
Следовательно, пора становиться быстрее, умнее и вообще лучше. Им многому предстоит научиться. Они во многом должны добиться мастерства. А для этого необходимы тренировки. Как у нее горели легкие и деревенели в горах мышцы! И здесь никакое упорство не спасло бы. Значит, это не должно повториться снова. Поэтому нужно заниматься. Только так она сможет доверять и своему уму, и своему телу.
Сегодня она хотела рассказать всем, что решила на счет дома бабушки Грейс.
Она вспомнила, как скептично Дэн отнесся к чувствительности, с которой было написано ее письмо. Но он прав — Грейс никогда не была сентиментальной. И нет смысла возвращать ее особняку прежний облик. Грейс наверняка не одобрила бы это решение. Она, как и Дэн, отнеслась бы к этому со скептичной усмешкой.
Прочь все планы, нарисованные Фиске. Теперь это их дом. И они должны строить его для себя и не делать из него памятник любимой бабушке! Но это будет не просто дом. Это будет их школа. Их боевой ринг и тренировочная арена.
