Эрин Хантер - Голоса в ночи
— У Грача есть только один сын, — с ненавистью прошипела она в глаза Листвичке. — Он отец Ветерка. Других сыновей у него нет и не было.
Ветерок припал к земле. Львиносвет увидел, как тяжелые мышцы вздуваются под его шкурой, и приготовился отразить новый удар.
— Прекратите! — завопила Листвичка, бросаясь между ними.
В этот миг Ветерок прыгнул — и врезался прямо в бок Листвичке. Длинные когти без труда вспороли шкуру бывшей целительницы, потом отшвырнули ее наземь. Львиносвет оцепенел. Прежде чем он успел добраться до Ветерка, Грач перепрыгнул через канаву и оттащил своего сына от распростертой на земле Листвички.
Он отбросил его прочь, как дичь, и склонился над обмякшим телом своей бывшей подруги.
— Ты выбрала свое племя, не забыла? — холодно прошипел он.
Листвичка подняла на него глаза.
— Это не значит, что я не любила тебя, — прошептала она.
В глазах Грача мелькнула боль.
— Возможно, — проронил он. — Но даже если ты меня любила, то не очень сильно.
— Отойди от нее! — завопила Сумеречница, перескакивая через канаву. Она впилась когтями в шерсть Грача и потащила его прочь от Листвички.
Грач с шипением обернулся к своей подруге. Ветерок с воем бросился между отцом и матерью. Львиносвету стало тошно. «Он же мой брат, — с запоздалым раскаянием подумал он. — Как я могу сражаться с братом?»
Ветерок с ненавистью уставился на отца, хвост его распушился, губы разъехались в стороны, обнажая зубы.
— Не смей трогать мою мать, — прошипел он.
Злополучный дрозд был забыт. Сейчас вражда шла не из-за дичи, а из-за крови, что бежала в кошачьих жилах, помимо воли связывая их друг с другом.
Львиносвет покачал головой, так что уши затряслись. «Эти коты — не моя родня, — с яростью подумал он. — Ничто меня с ними не связывает!» Листвичка с трудом поднялась на ноги. Львиносвет с ненавистью посмотрел на нее. Вот кто во всем виноват! Это она устроила все это, она дала начала всей этой цепи взаимных обид, ненависти и стыда! Но в глазах Листвички стояла такая тоска, что Львиносвет невольно почувствовал жалость к ней, и ее боль острым шипом пронзила его ожесточенное сердце. Возможно, Листвичка горше всех страдала от своей вины.
Грач с рычанием отвернулся от Ветерка и перепрыгнул на свою сторону границы.
— Идем, — буркнул он. — Если Грозовое племя умрет с голоду без нашего дрозда, пусть подавятся!
Ветерок поплелся следом за отцом, роняя алые капли на белый снег.
Львиносвет распушил шерсть. Как всегда, на нем не было ни царапинки. Может быть, ему вообще не стоит поднимать лапу на котов-воителей? Голубичка когда-то назвала это мошенничеством. Возможно, она права, и ему стоит поберечь свои силы для борьбы с котами из Сумрачного леса?
Сумеречница последней перепрыгнула через канаву и, очутившись на своем берегу, повернулась к Грозовым котам.
— В следующий раз мы порвем вас в клочья! — рявкнула она.
Голубичка возмущенно бросилась вперед.
— Ваш Ветерок первый начал!
— Цыц, — прикрикнула Пеплогривка, отгоняя ученицу в сторону. Проходя мимо Львиносвета, она негромко обронила: — Мне кажется, ты не должен был драться с ним.
Голубичка мгновенно насторожила уши.
— Это еще почему?
Львиносвет сощурил глаза.
— Ты уже что-нибудь поймала? — многозначительно поинтересовался он у своей ученицы.
— Нет еще, — сникла Голубичка.
— Тогда принимайся за охоту, — приказал он. Проводив взглядом уныло удаляющуюся Голубичку, Львиносвет повернулся к Листвичке. — Возвращайся в лагерь и покажи свои раны Воробью, — холодно приказал он. Листвичка с трудом оторвала взгляд от пустоши, куда удалились воины Ветра, и кивнула.
Львиносвет дождался, когда она скроется за ежевикой.
— Почему ты так тревожишься о воине Ветра? — зло спросил он у Пеплогривки.
— Потому, что ты мог серьезно ранить его!
Львиносвет презрительно сощурил глаза. Скажите, какая новость! А то он не знает, что в драке можно не только нанести увечья, но и получить их!
— Я знаю, что делаю, — прошипел он. — Прекрати относиться ко мне, как к двухголовой лисице или другой диковинке!
Пеплогривка опустила глаза на снег.
— Ну, тогда прости меня за то, что я не знаю, как к тебе относиться, — прошептала она. — Это же ты все изменил!
Львиносвет прямо посмотрел ей в глаза. Тоскливая усталость, как черная волна, захлестнула его.
— Нет, Пеплогривка, — тихо сказал он. — Я ничего не менял, от меня вообще ничего не зависело. Все было предрешено задолго до моего рождения. — Он отвернулся от нее. — Я такой, какой есть, и не в моей власти что-то изменить. А теперь давай поохотимся и вернемся домой. Наше племя голодает.
Львиносвет отошел в сторону, пропуская Крутобока к куче дичи. Тот в восторге забегал вокруг, облизывая пасть. Не считая злополучного дрозда, охотники принесли из леса двух кроликов и куропатку.
— Вот это да! — ликовал Крутобок. — Пожалуй, нам следует почаще охотиться возле границы с племенем Ветра.
Ягодник даже пасть разинул от удивления.
— Наша куча впервые похожа на настоящую кучу!
Львиносвет обвел глазами поляну. Удачная охота облегчила боль, терзавшую его сердце. После памятного разговора у границы, Пеплогривка больше не смотрела в его сторону, а Листвичка почти ни с кем не разговаривала. Песчаная Буря, сидевшая возле обломка скалы рядом с Огнезвездом, продолжала кашлять.
— Ей нужно показаться Воробью, — пробормотала Яролика, останавливаясь рядом с Львиносветом.
— Ничего страшного, это просто снежинки, — запротестовала Песчаная Буря.
Яролика внимательно посмотрела на нее.
— Мы все вдыхаем снежинки, — заметила она. — Но кашляешь ты одна.
Огнезвезд с тревогой обнюхал свою подругу.
— Мне тоже кажется, что тебе лучше заглянуть к Воробью, — сказал он.
Яролика горячо закивала.
— Это похоже на белый кашель, — заметила она и тут же осеклась, поймав суровый взгляд Огнезвезда. Одноглазая кошка потупилась и дернула хвостом. — То есть, если это белый кашель, нам всем следует об этом знать.
Огнезвезд сердито повернулся к ней.
— Говори тише! — шикнул он. Было очевидно, что предводитель не хотел раньше времени тревожить племя.
— Я приведу Воробья, — предложила Яролика и бросилась в палатку целителя.
— Молодчина, Львиносвет! — пробасил Ежевика, любуясь полной кучей. — Давайте первым делом накормим Маковку и ее котят.
— Иглогривке тоже нужно поесть! — немедленно вскинулась Милли.
Львиносвет пошевелил лапой кролика.
— Тут на всех хватит.
Из палатки целителя показался Воробей в сопровождении Яролики. Он подошел к Песчаной Буре и склонился над ней, прислушиваясь к затрудненному дыханию палевой кошки.
Львиносвет отошел от кучи дичи.
— Это белый кашель? — тихо спросил он у брата.
— Ш-шш! — отмахнулся Воробей, прижимаясь ухом к боку Песчаной Бури. Хвост у него задрожал. — Ей нужен отдых, — буркнул целитель, распрямляясь. — И тепло.
Яролика поскребла лапой снег.
— Значит, это все-таки белый кашель.
— Возможно, — не стал спорить Воробей, дотрагиваясь лапой до уха Песчаной Бури. — У нее жар. Пойду, посмотрю, не осталось ли у меня хоть немного мать-и-мачехи.
Львиносвет сел на снег. В эту пору Голых деревьев страшный белый кашель слишком рано посетил их лагерь. Что если болезнь распространится? Краем глаза он заметил мелькнувшую светлую фигурку. Листвичка со всех лап торопилась к матери.
— Что с тобой, Песчаная Буря? — спросила она, принюхиваясь к дыханию заболевшей. Потом подняла глаза на Воробья. — Нам нужна пижма. Я немедленно отправляюсь в лес на поиски.
— Уже поздно, — сказал Огнезвезд, ласково касаясь хвостом ее плеча. — Подождем до завтра.
— Да и где ты сейчас найдешь пижму? — покачала головой Яролика. — Мы уже давно собрали все, что можно!
— Может быть, что-то осталось в твоем садике возле гнезда Двуногих? — спросил Львиносвет.
Воробей окаменел.
Листвичка стряхнула с себя хвост Огнезвезда и вскочила.
— Я принесу!
— Нет, — рявкнул Воробей. — Всходы еще совсем маленькие. Если мы сорвем их сейчас, то повредим корни и погубим все растение.
Листвичка возмущенно повернулась к нему.
— А если мы этого не сделаем, то Песчаной Буре может стать хуже!
— Она сильная кошка, — ответил Воробей. — Возможно, пижма ей даже не понадобится. Я не хочу потерять ценные растения напрасно.
— Рисковать? — взвизгнула Листвичка. — Что тебе дороже — пижма или жизнь Песчаной Бури?
Огнезвезд решительно встал между ними.
— Не стоит преувеличивать, Листвичка. Вопрос пока так не стоит.
Воробей повернулся к Листвичке и твердо уставился на нее своими слепыми глазами.
