Кира Тигрис - Дневники Джинна. Часть 1
Ник вытащил из-за пазухи промокшего до костей маленького белого зверька размером не больше котенка с длинным хвостом и огромными круглыми глазами, зелеными и очень недовольными. Бедняга, трясясь от страха, вцепился четырьмя лапками в руку нерадивого хозяина и молился всем законам гравитации, чтобы не выскользнуть вниз.
– Бедный Чирока! – вскрикнула я, Ник важно уселся на подоконнике, – где ты был?
– Я его выстирал! – гордо заявил хозяин.
Как вдруг его шоколадные глаза расширились от ужаса.
– Колтин и Ведеркина! – раздался за моей спиной громкий скрипучий голос, – немедленно слезьте с подоконника! И закройте окно!
Я резко обернулась – в дверях стояла крохотная старушка в толстых роговых очках и с седым пучком на голове. Полненькая, с живым взглядом остреньких темных глазок. Это была та самая домовиха, что имеет престранное хобби: днем подрабатывает в школе, а ночью пьет чай с моими конфетами. На ней было синее бархатное платье с длинной юбкой, уже давно не соответствующее моде, но все еще идеально подходящее своей хозяйке. – Не ждали? – продолжала она, свирепо тряся над головой сломанными школьными час ами, – кто это сделал? Заставлю выучить наизусть «Войну и мир»!
– Прошу прошения, я нечаянно перепутал двери, – улыбнулся Макс, быстро вставая.
Он, как обычно, решил спаси мою шкуру.
– Но, вот незадача, я уже выучил «Войну и мир». Пойду повешу часы на место, пока все тролли не разбежались!
Крохотная учительница-домовиха поблагодарила его улыбкой, она едва доставала носом до края своего письменного стола. Ник, между тем, хорошенько отжав своего зверька в ближайший цветочный горшок, носился между неподвижными учениками. Он подправлял их движения и направлял бумажки так, чтобы те попали точно в цель.
– Колтин! Немедленно сними этот хлам, пока не поранился! – ворчала учительница, – все расскажу дедушке!
– Это не хлам, Профессор Рифма, – оправдывался Ник, пряча свой самодельный лук под парту, – это оружие!
Внезапно в отрытую дверь влетело около десяти эльфов – маленьких, не больше ладони, человечков с пестрыми, как у бабочек, крыльями. Они зависли в воздухе.
– Брысь отсюда, мелочь! – возмутилась учительница, замахав на них классным журналом, – все конфеты в учительской! Она этажом ниже!
– Но у нас плановая экскурсия! – возмутился толстенький цветочный житель, – и внизу не учительская, а дамский туалет!
– Значит, этажом выше! – не сдавалась Профессор Рифма, выпроваживая всю делегацию, – брысь! Потом посмотрите на человеческих детенышей!
В дверях появился Макс, он быстро прошел на свободное место рядом со мной. Время снова пошло, и экстра-класс оказался в экстра-беспорядке. Кто-то съездил кому-то по затылку, другие сели мимо стула, девчонки визжали, перекрикивая друг друга. Вдруг все стихло – каждый заметил присутствие учительницы.
– Ты обещала вчера сесть со мной! – недолго думая, Ник плюхнулся на коленки Макса, – пусть он уходит!
– Ник, кажется мы вчера договорились! – я обреченно тяжело вздохнула, незаметно спихивая с парты свою ручку. Искренне надеюсь, что пока буду ее искать, все наладится само собой.
– Колтин! Веди себя прилично. Сейчас начало сентября, а ты ведешь себя как мартовский кот! – возмутилась учительница, вскакивая на стул, чтобы казаться выше, – слезь с Максима и закрой пожалуйста окно! Да, и вымой руки!
Ник тихо выругался, сжав кулаки, и неохотно вставал с места. Только сейчас я заметила, что его руки до локтя были покрыты чем-то белым и блестящим, словно краской с алмазной стружкой. Ник сгоряча громыхнул рамой так, что посыпалась побелка, и с самым обиженным видом поплелся в конец класса. Я так и не нашла свою ручку, громко треснувшись головой о парту, и на зависть всех девчонок заняла свободное место рядом с Максом.
– Итак, кто такой Тони Барсых? – произнесла учительница, тыкая указкой в исписанную доску. Класс захихикал.
– Судя по этой надписи, он – жирный блохастый индюк!
– Я писал про Колтина! – возмутился симпатичный мальчик с каштановыми волосами, вскакивая с места с огромным желанием в глазах разбить доску вдребезги.
– Попрошу сюда! – потребовала Профессор Рифма, топая крохотной ножкой в мягком домашнем тапочке, – напиши это еще десять раз, чтобы каждый запомнил!
– Но мой отец…
– … до сих пор мечтает о дочери! – продолжила учительница, затем легко запрыгнула на письменный стол. Все синхронно ахнули и протерли глаза, кто-то даже пару раз. Домовиха обвела присутствующих интригующим взглядом:
– На моих уроках возможно все! Вместе мы сотрем границы пространства и времени, встретим всех, кого захотим видеть, заново перепишем историю и немного поколдуем! Кто угадал, как называется мой предмет?
– Черная магия?! – неуверенно выкрикнул кто-то из класса. Искренне надеюсь, что не Ник.
– Литература, дорогие мои! – улыбнулась она, спуская очки на нос.
– Книги – верные союзники против скуки, вечные борцы со злом и глупостью, преданные друзья на всю жизнь! Открывая новую книгу, словно маленькую дверцу, вы погружаетесь в новый таинственный мир, где между реальностью и сказкой лишь поверхность страницы. Но, сегодня мы будем сами писать! Барсых, большое спасибо, теперь все нужно стереть!
По классу пробежал легкий шепот. Все, кто учится в школе, прекрасно знают о бессмертной традиции сочинения «Как я провел это лето», соревнования в выдумках и грамматических ошибках.
– Дружно достаем листы и вспоминаем три последних месяца! Кто забыл за лето буквы? Последняя парта – не хихикайте! Итак, ручки к бою!
Ах да, кстати, о ручках! Моя единственная валялась у правой ножки дубовой кафедры, возле которой стояла учительница.
Но в беде, как известно, выручают друзья. Одни помогают решать проблемы, другие создают новые, дабы отвлечь от старых. Перед моим носом запрыгал скомканный клочок свежевыдранного тетрадного листа. Забыв про учительницу, я быстро развернула записку.
«Эй, волосатый, со второй парты! Ты сидишь на моем месте. После лит-ры получишь промеж ушей. Натяну тебе на нос пятку».
– Чудненько, – чуть слышно выдохнула я, глядя на Макса, – ты же не натянешь ему на нос пятку?
– Как напишешь, – выдохнул он, протягивал мне белое гусиное перо, конец которого был предусмотрительно измазан в темно-синих чернилах.
Подумав, я вывела размашистым почерком:
«Ник, эта рыжая терпеть меня не может. После перемены сядет с тобой».
Мои брови вскарабкались на лоб – я вывела текст ярко-красного цвета.
– Как это понимать? – шепотом возмутилась я, – я писала синим по белому!
– Ты нагло соврала, – тихо ответил он, едва взглянув на строчку, – перу стыдно писать ложь, чернила краснеют!
Я открыла рот и зарделась в два раза ярче, чем моя писанина – очередное признание в любви Максу. Стараясь не дышать и больше не врать, я нацарапала следующее:
«Ник, я терпеть не могу эту рыжую. Никогда больше с ней не сяду»
В этот раз текст оказался привычного темно-синего цвета. Интересно, Макс действительно от меня не в восторге? Я тихо выругалась, оторвала часть листка с красными чернилами и отправила записку по обратному адресу.
– … такой должна быть первая страница вашего дневника. Итак, преступим! – закончила свою пламенную речь учительница, прыгая по письменному столу, словно находясь на моем чердаке. На доске было выведено каллиграфическим почерком «Хроники этого лета».
Вокруг покорно скрипели ручки. С выпученными глазами и открытым ртом я повернулась к Максу:
– Я ничего не пропустила?
– С этой минуты каждый из нас будет вести личный дневник, – шепотом объяснил он, – сейчас мы пишем его первую главу – несколько слов о себе и о самом лучшем дне этого лета! Надеюсь, такой случился!
– И она надеется прочесть правду? – прошептала я, искренне радуясь, что села с Максом, а не с Ником, – как бы я хотела, чтоб у всех чернила оказались синими!
По лицу Макса скользнула хитрая улыбка, вокруг ручки заскрипели сильнее – видимо, правду было сложнее выводить. Он молча забрал у меня перо, взамен протянув мою злополучную ручку, которая сейчас должна была валяться у ножки учительской кафедры.
Макс расстелил на парте свиток старого пергамента и принялся быстро что-то строчить. Я нагло заглянула через его плечо, читая быстрее, чем он успевал писать:
«Нет ничего невозможного, осталось лишь то, что еще не пожелали.»
– Мило! Наверное, это про меня? – подумала я, и сказала вслух, – а у меня точно хватит времени, чернил и терпения написать все, что случилось за один урок?
Макс, как обычно, спокойно кивнул. Я решила сумничать и перед основным текстом тоже написала небольшую цитату. Вот, собственно, что у меня получилось:
«Надеюсь, мой дневник мало кто будет читать, так что, пожалуй, напишу тут правду.
