Кеннет Оппель - Солнечное крыло
— Гот.
Тихий шепот коснулся его слуха.
— Гот.
— Я здесь, — сонно отозвался он. Потом недоуменно нахмурился. Кто здесь? Наверное, ему просто приснился этот голос. Но тут словно ток прошел по его телу, шерсть встала дыбом. Глаза его были открыты, но он ничего не видел. Непроглядная тьма пещеры насквозь была пронизана звуком — шероховатые каменные стены и потолок сияли в его сознании серебристым светом. Потом он заметил, что через пещеру струится поток чистейшего звука, превращаясь в медленный, завораживающий водоворот. Гот в оцепенении смотрел, как он, не переставая вращаться, заполняет все пространство вокруг.
— Куда ты направляешься? — прошелестел голос.
— Домой, — ответил Гот. — В джунгли.
На стейе и на потолке появились звуковые изображения — ягуар, огромная крылатая змея, пара черных, как ночь, немигающих глаз.
— Ты знаешь, кто я? — спросил голос, почти коснувшись ушей.
Гот похолодел от страха. Он знал, но хотел убедиться, что не ошибается.
— Покажись мне, — сказал он. Хохот прокатился по пещере.
— Нет. Но когда солнце навсегда погаснет, ты увидишь меня во всей славе.
— Солнце… погаснет? — пробормотал сбитый с толку Гот.
— Кто я, Гот?
— Я знаю тебя, — сказал Гот и запнулся, не решаясь теперь, при явном присутствии таинственной силы, произнести имя вслух.
— Говори.
Гот мгновение колебался:
— Кама Зотц.
— Ты не ошибс-с-с-ся, — пришел еле слышный ответ. — Люди преследуют тебя.
— Я знаю. Но они меня не поймают.
— Позволь им сделать это.
— Но они наши враги, повелитель. Они обращались со мной как с рабом, они насмехались над тобой.
— Они думают, что используют тебя, но это ты будешь использовать их.
— Я не понимаю.
— Потом поймешь.
Гот в замешательстве молчал.
— Ведь ты мой слуга, Гот? — Голос больше не шептал, а гремел в ушах, ярким светом вспыхивал в сознании.
— Да, повелитель.
— Выполни мою волю, и ты станешь королем. Затем весь звук будто разом высосало из пещеры, серебристое эхо рассеялось, и Зотц исчез. Гот остался один. Он приходил в себя. Было так тихо, что Гот подумал, не приснился ли ему этот разговор.
Дать людям поймать себя — это было бессмысленно. Они захватили его в джунглях, привезли на север, держали в неволе, постоянно наблюдали за ним, тыкали палками… Вернуться к ним? Зачем?
Гот потряс головой, обшарил локатором пустую пещеру. Наверное, он просто задремал и все это ему привиделось. Ничто не напоминало о тех минутах, когда он чувствовал на своем лице дыхание Зотца. Да и мог ли Зотц разыскать его так далеко на севере? Наверное, это было всего лишь видение. Странное и далекое от реальности.
Гот не мог больше бороться со сном. Он закрыл глаза и увидел джунгли; сон был таким ярким, что Гот, казалось, ощущал запах земли и влажных камней королевской пирамиды. Вокруг него летали со-родида, только почему-то слабые и тощие. В самих джунглях тоже было неладно — деревья, лианы, листья пальм обуглились и дымились.
Он то проваливался в сон, то просыпался, утратив ощущение времени. Слышал собственный голос, кричащий от боли, и понимал, что яростно срывает кольца, фестонами свисающие с предплечий. Или это тоже привиделось ему? Все кольца были сорваны, осталось только то, которое надел Человек, когда посадил его в искусственные джунгли. Его он сорвать не смог.
Сон продолжался: теперь Гот когтями пригвоздил Шейда к земле. «Я вырву у тебя сердце и съем его», — говорит он и, широко открыв пасть, бросается вперед…
Гот проснулся. На этот раз он знал, что проснулся полностью и по-настоящему. Долго ли он спал? Несколько секунд или часов? Он поднял крылья и сразу же заметил, что они стали другими. Гот внимательно обследовал их эхо-зрением.
Все кольца кроме одного исчезли.
От ран не осталось и следа.
Гот вылетел из пещеры и сделал в воздухе несколько кругов, осматривая горизонт. Юг. Там джунгли, его дом. Он рвался туда всем существом.
Но слова Зотца эхом звучали у него в ушах.
Он должен подчиниться. Принц королевской фамилии вампиров-призраков обязан повиноваться велениям своего бога.
Гот широко раскрыл крылья, пробуя их. Невероятно! Еще вчера они были в ранах и ожогах, кожа местами облезла. Он думал, что они никогда не станут такими, как прежде.
А теперь они здоровы.
Только Зотц мог сотворить такое чудо.
Зотц вернул ему силу, поэтому он должен исполнить его волю. Зотц никогда не оставлял его: ни в искусственных джунглях, ни в грозу, когда в него ударила молния.
Гот изменил угол наклона крыльев и повернул на север.
Рай
Было лето.
Лес тянулся вдаль, насколько хватало зрения и слуха. Не скованный холодом обледенелый лес, который остался позади, а живой, зеленый: клен, вяз, береза, дуб — их листва образовывала сплошной покров. Ветви были усеяны цветками, и Шейд ощущал запах созревших плодов. Снизу доносилось журчание ручья. Мягкий, теплый, благоухающий воздух кишел насекомыми. Их жужжание наполнило его рот слюной. Но откуда такое тепло в разгар зимы? Куда он попал? Сбитый с толку, Шейд посмотрел наверх. Знакомые звезды сияли в светлеющем небе.
«Но они находятся снаружи, — сказал он себе. — А я внутри». И понял, что видит ночное небо сквозь стеклянную крышу — ту самую крышу, которая снаружи казалась плотной и непроницаемой, как камень.
Шейд почувствовал сзади движение воздуха — это была Марина. Потом стали появляться другие сереброкрылы, и Шейд заметил что-то вроде металлического клапана, который открывался и потом снова захлопывался за ними. Вскоре здесь оказалась вся группа. Сереброкрылы в изумлении кружили над лесом.
— Это все настоящее? — в изумлении выдохнула Марина.
— Запахи настоящие, — сказал Шейд. Он осторожно подлетел к деревьям, сорвал лист, затем опустился на ветку и глубоко вонзил когти в древесину.
— Деревья тоже вроде настоящие.
Это было немыслимо — лес внутри здания! После ледяного холода он чувствовал, что начал согреваться, по всему телу разливались тепло и легкость.
Вдруг прямо перед его носом промелькнула бабочка-медведица, и Шейд не смог удержаться.
— Шейд! — окликнул его предостерегающий голос матери, но он уже был далеко и устремился вниз сквозь деревья за своей жертвой. Он с ликованием ринулся на бабочку, не обращая внимания на множество отвлекающих эхо-изображений, которыми она пыталась сбить его с толку. Ближе, ближе, и вот он затормозил, хвостом подкинул ее вверх и отправил в рот. После того как Шейд неделями питался снежными блохами и яйцами богомолов, бабочка показалась ему такой вкусной, что он чуть не лишился чувств.
Он заскользил вниз над быстрым журчащим ручьем, радуясь, что снова видит воду не замерзшей и твердой, как камень. До этого ему приходилось довольствоваться снегом — Шейд помнил, как вздрагивал от боли, когда снег таял на зубах. А теперь он пил из настоящего ручья, черпая воду ртом прямо с поверхности, и испытывал восхитительное чувство, когда она струилась по горлу.
Потом, взглянув вверх, он заметил сотни летучих мышей, вьющихся вокруг. Серокрылы, златокрылы, сереброкрылы с любопытством разглядывали его. Здесь были также коротконожки, летучие мыши с бахромой на крыльях, длинноухи и другие, каких он раньше не видел.
— Добро пожаловать! — кричали они. — Новенькие, добро пожаловать!
— Долго летели?
— Так поздно зимой!
— Мы не ожидали новичков до весны! Потом они подхватили его крыльями и вынесли наверх через густой покров листвы к Марине, Ариэли и остальным. Здесь летучих мышей было еще больше — они летали вокруг, засыпая сереброкры-лов вопросами. Некоторые, он сразу это заметил, были с кольцами, но большинство — нет. Они выглядели такими дружелюбными и так искренне были рады им.
— Что это за место? — спросила Фрида.
— Рай.
Это сказала очень старая, убеленная сединами летучая мышь, которая летела им навстречу. Шейд фазу понял, что она здесь старшая, хотя по возрасту ей было далеко до Фриды. Ее шерстка была испещрена серыми пятнами с серебристыми полосками, которые перекрещивались на спине и на груди. У нее была короткая, заостренная книзу светлая бородка и черные глаза с белыми крапинками — наверное, поэтому взгляд ее казался пронизывающим. На левом предплечье летучей мыши блестело кольцо.
— Меня зовут Аркадия, — представилась она.
— Я Фрида, предводительница сереброкрылов. Мы прибыли из Гибернакулума, что в двух ночах пути отсюда на восток.
— Мы рады, что вы прибыли, — сказала Аркадия. — Теперь позвольте мне вам все объяснить. — Она подлетела к клену с переплетенными ветвями, и все сереброкрылы собрались вокруг нее. Шейд уселся рядом с Мариной, не обращая внимания на Чинука, который пристроился с другой стороны от нее.
