Филип Пулман - Северное сияние
Он вставил слайд в рамку и опустил в фонарь. На экране появилась круглая фотограмма, в резких контрастах черного и белого. Снимок был сделан при полной луне: на среднем плане черная хижина среди снегов, с толстым слоем снега на крыше. Рядом — целый строй философских приборов, похожих на те, что Лира видела в Антарном Парке по дороге в Ярнтон: покрытые толстым инеем антенны, провода, фаянсовые изоляторы поблескивали при лунном свете. На переднем плане стоял, приветственно подняв руку, человек в меховой одежде с капюшоном, почти скрывавшим лицо. Сбоку от него — фигура поменьше. И все это залито мертвенным светом луны.
— Эта фотограмма сделана на стандартной эмульсии с нитратом серебра, — сказал лорд Азриэл.
— А теперь посмотрите другую, снятую с той же точки всего через минуту, но на новой, специально изготовленной эмульсии.
Он выдвинул первый слайд и вставил другой. Этот был гораздо темнее, словно отфильтровали лунный свет. Горизонт по-прежнему был виден — и темные очертания хижины под снежной шапкой, но все приборы скрывала темнота. А человек полностью изменился: его окутывал яркий свет, и из поднятой руки бил фонтан светящихся частиц.
— Этот свет, — сказал Капеллан, — он идет сверху или снизу?
— Он идет сверху, — ответил лорд Азриэл, — но это не свет. Это Пыль.
Слово было произнесено так, что Лире оно представилось написанным с большой буквы, как будто это не простая пыль. И реакция Ученых подкрепила это впечатление: послышалось несколько удивленных «ах», и все разом умолкли.
— Но как…
— Разве…
— Не может…
— Джентльмены! — раздался голос Капеллана.
— Позвольте лорду Азриэлу объяснить.
— Это Пыль, — повторил лорд Азриэл.
— На пластинке она запечатлелась как свет, потому что частицы Пыли воздействуют на эту эмульсию так же, как фотоны на серебряную эмульсию. Отчасти для того мы и отправились на Север, чтобы ее проверить. Как видите, фигура человека хорошо различима. А теперь присмотритесь к тому, что слева от него.
Он указал на неясную фигуру поменьше.
— Я думал, это — деймон человека, — сказал Исследователь.
— Нет. В это время деймон обвивал его шею, имея вид змеи. А смутная фигура рядом — ребенок.
— Поврежденный ребенок?.. — произнес кто-то и, судя по тому, как осекся, сам понял, что этого не надо было произносить.
Наступила мертвая тишина. Потом лорд Азриэл спокойно сказал:
— Ребенок не поврежденный. И это, учитывая природу Пыли, самое интересное, не так ли?
Несколько секунд все молчали. Затем послышался голос Капеллана.
— А, — выдохнул он, как истомленный жаждой человек, который залпом осушил стакан воды и, поставив его, переводит дыхание.
— А потоки Пыли…
— Идут с неба и окутывают его как бы светом. Вы сможете ознакомиться с этим снимком подробнее: я оставлю его здесь. Я показал его вам лишь для того, чтобы продемонстрировать возможности новой эмульсии. А сейчас покажу вам другую картинку.
Он сменил слайд. Этот снимок тоже был сделан ночью, но уже без лунного света. На переднем плане смутно вырисовывались на фоне низкого горизонта несколько палаток, а рядом груда деревянных ящиков и сани. Но самым интересным здесь было небо. Струи и полотнища света перекрывали его, словно занавеси, подвешенные на невидимых крюках на высоте в сотни километров и раздуваемые каким-то немыслимым ветром.
— Что это? — спросил Проректор.
— Аврора Бореалис.
— Отличная фотограмма, — заметил Пальмеровский Профессор.
— Одна из лучших на моей памяти.
— Извините мое невежество, — послышался дрожащий голос старика Регента, — но если я и знал когда-нибудь, что такое Аврора, то забыл. Не то ли, что называется Северным Сиянием?
— Да. У этого много названий. Это потоки заряженных солнечных частиц исключительной плотности и силы, сами по себе невидимые, но вызывающие свечение, когда они взаимодействуют с атмосферой. Если бы было время, мне бы окрасили снимок, чтобы вы могли увидеть цвета: бледно-зеленые и розовые по большей части, с малиновым отливом по нижней кромке этого светящегося занавеса. Снимок сделан на обычной эмульсии. Теперь посмотрите на снимок, сделанный на специальной эмульсии.
Он вынул слайд. Лира услышала тихий голос Магистра:
— Если он потребует голосования, мы можем сослаться на статью о пребывании. Из последних пятидесяти двух недель он отсутствовал в Колледже тридцать.
— Он уже привлек на свою сторону Капеллана, — вполголоса отозвался Библиотекарь.
Лорд Азриэл вставил в рамку фонаря новый слайд. На нем был тот же ландшафт. Но, как и в предыдущем случае, многие детали, видимые при обычном свете, здесь выглядели гораздо тусклее — в том числе светящаяся завеса в небе.
Но посреди Авроры, высоко над сумрачной равниной, Лира различила что-то плотное. Она припала к щелке, чтобы разглядеть получше, и увидела, что Ученые тоже вытянули шеи. Когда она присмотрелась к картине, ее охватило изумление. В небе обозначился силуэт города: в воздухе висели башни, купола, стены… дома и улицы. Она чуть не вскрикнула от удивления.
Кассингтоновский Ученый сказал:
— Это похоже на город.
— Совершенно верно, — сказал лорд Азриэл.
— Город иного мира, надо полагать? — презрительно осведомился Декан.
Лорд Азриэл оставил его слова без внимания.
Среди Ученых пробежал шумок — словно всю жизнь они писали трактаты о существовании единорогов, которых никогда не видели, а тут им привели живой, только что пойманный экземпляр.
— Теория Барнарда-Стокса? — сказал Пальмеровский Профессор.
— Это я и хочу выяснить, — ответил лорд Азриэл.
Он стоял сбоку от экрана. Лира видела, как его темные глаза перебегают по лицам Ученых, а рядом с ним светились зеленым глаза его деймона. Вся почтенная аудитория подалась вперед, вглядываясь в снимок Авроры, только Магистр и Библиотекарь сидели, откинувшись в креслах и почти соприкасаясь головами.
Первым заговорил Капеллан:
— Лорд Азриэл, вы сказали, что хотели выяснить судьбу экспедиции Груммана. Доктор Грумман тоже изучал это явление?
— Полагаю, да, и полагаю, что он успел многое узнать. Но не сможет рассказать нам об этом, потому что он погиб.
— Не может быть! — вырвалось у Капеллана.
— Боюсь, что так, и у меня есть доказательство.
Снова по Комнате Отдыха пронесся взволнованный шумок; по указанию лорда Азриэла двое или трое Ученых помоложе вынесли вперед деревянный ящик. Лорд Азриэл вынул последний слайд, но фонаря не погасил и, наклонившись в круге резкого света, стал вскрывать ящик. Магистр поднялся, чтобы видеть его, и загородил от Лиры происходящее. Дядя сказал:
— Если помните, экспедиция Груммана пропала восемнадцать месяцев назад. Германская Академия отправила его на Север к магнитному полюсу, с тем чтобы он провел там астрономические наблюдения. В ходе экспедиции он наблюдал это любопытное явление, которое мы сейчас видели. Затем он исчез. Предполагалось, что произошел несчастный случай, и тело его все месяцы лежало в расселине. На самом деле несчастного случая не было.
— Что у вас там? — спросил Декан.
— Это вакуумный контейнер?
Лорд Азриэл не торопился с ответом. Лира услышала щелчки металлических зажимов и шипение воздуха, ворвавшегося в сосуд; потом все стихло. Но тишина длилась недолго. Через несколько секунд Лира услышала смущенный гомон, потом крики ужаса, негодующие и испуганные голоса.
— Но что…
— …нечеловеческая…
— …это было…
— …что с ней сделали?
Все перекрыл голос Магистра:
— Лорд Азриэл, объясните же, что это у вас?
— Это голова Станислауса Груммана, — объявил лорд Азриэл.
Среди общего гомона Лира расслышала спотыкающиеся шаги человека, бросившегося к двери, и его горестное бормотание. Но ей ничего не было видно.
— Я нашел его тело, сохранившееся во льду близ Свальбарда. Голову так обработали убийцы. Но обратите внимание на характер скальпирования. Думаю, он вам знаком, Проректор.
Голос старика был тверд:
— Я видел, как это делают тартары. Такой метод распространен среди аборигенов Сибири и Тунгуски. Оттуда он распространился на земли скрелингов, но, насколько я понимаю, в Новой Дании он запрещен. Можно мне разглядеть поближе, лорд Азриэл?
После короткого молчания он снова заговорил.
— Зрение у меня неважное, а лед грязен, но кажется мне, на макушке отверстие. Верно?
— Да.
— Трепанация?
— Вот именно.
Снова взволнованный гомон. Магистр отодвинулся, и Лире стал виден ящик. В луче проекционного фонаря старик Проректор держал перед своими глазами тяжелый ледяной куб, и Лира разглядела предмет внутри: окровавленный кусок, в котором трудно было узнать человеческую голову. Пантелеймон порхал вокруг, его отчаяние передавалось Лире.
