Сергей Деркач - КВЕСТ
Когда самолеты отбомбились, они начали обстреливать берег. Один из них оторвался в сторону и полетел прямо на подростков, возле которых все чаще стали рваться шальные снаряды. Один из них разорвался в десяти метрах прямо по ходу движения. Саша присел, а потом резко рванул к дымящейся воронке, увлекая за собой Марину и подтаскивая раненого. Бос помогал изо всех сил.
Им повезло. Самолет не успел самую малость. Очереди только начали чертить пунктирами землю, как дети, укрыв солдата в воронке, спрятались сами. Когда черная тень проскочила над головой, Саша вдруг подумал, что они даже не оказали красноармейцу первую помощь. Он быстро, стараясь не высовываться за край воронки, стащил рюкзак, достал аптечку, выбрал обезболивающее и вколол его прямо сквозь одежду. Солдат даже не дернулся. Саша нащупал пульс на запястье. Пульс работал.
Марина начала приходить в себя. Она уже не закрывала глаза и не зажимала уши, просто дышала часто, утирая слезы с грязных щек. Бос тяжело дышал, высунув красный язык. Устал, бедняга. Марине вдруг стало стыдно и перед Сашей, и перед псом. Ведь это она должна была тащить раненого, а получалось, что стала обузой для всех. Девочка прижалась к голове Боса, начала гладить взлохмаченную голову. Потом она посмотрела, как Саша хлопочет возле раненого и прошептала:
– Извини.
– Потом, все потом, – Саша был слишком занят, чтобы сейчас отвлекаться на подобные мелочи.
Самолет сделал еще несколько заходов, но, потеряв цель, отвалил на запад.
– Эй, славяне, – донеслось со стороны лесополосы. – Живы?
– Мы здесь! – радостно закричала Марина и вскочила, но очередной взрыв заставил ее снова пригнуться.
– Ползите к нам, – судя по всему, говорил уже совсем другой человек.
Подхватив солдата, дети, пригнувшись, поспешили на голоса. Из двух воронок впереди им навстречу бросились четверо солдат с винтовками. Они быстро подхватили красноармейца и побежали к лесополосе, ловко лавируя между взрывами. Подростки старались не отставать, хотя от усталости в боку кололо, а ноги и руки налились свинцовой тяжестью. Они успели добежать до первых деревьев, между которыми батарея обустроила свои позиции, прежде чем на холме показались первые танки. У командира не было времени на расспросы, поэтому раненого просто передали санитарам, а детям велели спрятаться за деревом потолще и не высовываться, а еще лучше – отходить к переправе. Солдаты уже заняли свои позиции возле орудий и сосредоточились на приближающихся машинах, так что проконтролировать выполнение приказа было некому. Подростки же устали настолько, что сама мысль еще куда-то бежать тут же выветрилась из головы. Они упали за толстой сосной. Только теперь Саша понял, насколько он испугался за все то короткое время, что находился на этом уровне. Наступила реакция на опасность. Руки и ноги тряслись, тело словно онемело и отказывалось подчиняться. Это тебе не ночные гонки по Киеву на отцовской машине, подумал вдруг Саша, усмехнувшись про себя. Там много ума не надо. Крутой тачке, летящей на бешеной скорости, многие просто уступали дорогу, соблюдая правило трех «Д» – дай дураку дорогу. Здесь же ни снаряду, ни осколку или пуле, ни танку или самолету не скажешь: отвали, мой папа со всеми вами разберется, если что. И никто тебя не отпустит на поруки отца, пожурив на прощание. Здесь все по-взрослому, жестко и абсурдно в своей неумолимой правде. Здесь никого не волнует ни твой возраст, ни статус. Даже в Зоне было как-то не так, наигранно, что ли. Смерть, кровь и боль там тоже были настоящими, не придуманными. Но именно здесь Саша ощутил всю полноту страшных ощущений. Игры закончились. Эту данность нужно было принять как неизбежность.
Марина чувствовала себя не лучше. Адреналин заставлял кровь кипеть, ужасный вой пикирующего самолета и взрывы снарядов еще стояли в ушах, заставляли содрогаться всем телом. Девочка впервые встретилась не с монстрами, которые тоже убивали, но убивали ради еды, то есть по нужде, а с людьми, которые убивали других людей просто потому, что кто-то жил на другой земле, был другой национальности, разговаривал на ином языке, а еще ради удовольствия, теша свое высокомерие. Марина почему-то была уверена, что летчик, обстрелявший их, улыбался в кабине своей машины, глядя сквозь перекрестье прицела на бегущих детей, тащивших на себе раненого, беспомощного солдата. От этих мыслей в ее душе вдруг закипела такая волна злости, что хотелось сорваться из-за дерева и броситься к артиллеристам, чтобы хоть чем-то помочь им, а то и самой разок пальнуть по танкам. Правда, как это сделать – девочка не представляла, она из автомата-то научилась стрелять еле-еле, а тут – целая пушка.
Саша словно подслушал ее мысли. Он крепко сжал узкую ладошку и сказал:
– Давай лучше посидим здесь. Если не можешь помочь, главное – не мешай.
Гул двигателей становился все ближе. Дети осторожно выглянули из своего укрытия. Деревья и кусты мешали рассмотреть, что происходит на склоне холма и как далеко находятся танки. Судя по всему, немцы либо растерялись, либо уверились в своей победе, потому что больше не стреляли. Наверное, они не ожидали здесь нападения, катились к переправе вдоль дороги, до половины высунувшись в открытые люки. Даже пехота больше не произвела ни одного выстрела. Командир красноармейцев, наверное, имел железные нервы и решил подпустить врага как можно ближе. Саша только теперь заметил несколько ручных и станковых пулеметов, рассредоточенных между орудий. Ничего не понимая в военном деле, паренек все-таки восхитился предусмотрительности командира. Тот обо всем подумал, все учел: и как танки остановить, и пехоту не допустить на опасное расстояние.
Додумать эту мысль он не успел. После громкой команды все четыре орудия выстрелили разом, земля заходила ходуном. Вслед за пушками заговорили пулеметы. Они долбили почти без остановок. Затем грянул еще залп, еще. Немцы, хоть и не ожидали нападения, огрызались настырно. Несколько ответных снарядов упало недалеко от сосны, за которой прятались дети, ствол дерева застонал от попавших в него осколков. Пули срезали ветки над головой, осыпая детей хвоей. Бос по-щенячьи приполз, нагло втиснувшись между Сашей и Мариной. Они не стали сопротивляться: ствол был действительно толстым, так что места хватало всем.
Бой был недолгим и закончился так же внезапно, как и начался. Как только стихли последние выстрелы, послышались многочисленные команды. Солдаты проводили перекличку, считали убитых и раненых. Дети встали из своего укрытия, осмотрелись. В лесополосе появилось несколько воронок, бойцы сносили ближе к переправе раненых. Санитар, парень лет двадцати пяти, оказывал им первую помощь. Решив, что уж санитару-то они больше помогут, чем солдатам, дети направились к нему, но не тут-то было. Их нашел какой-то солдат и повел к командиру. Бос бежал рядом. Командир сидел на пеньке в кустах, хмуро курил папиросу. Ему было около тридцати лет, но точнее сказать было нельзя, потому что лицо было запачкано копотью. Светлые волосы выбивались из-под фуражки.
– Ну, докладывайте, кто такие и как оказались на передовой, – не то приказал, не то попросил он.
Саша посмотрел на черные петлицы. В них золотом сияло две скрещенные пушки и три рубиновых кубика. Снова эти непонятные опознавательные знаки. Паренек перевел взгляд на командира. Тот выжидательно смотрел на него. Пауза затянулась.
– Вы что, онемели? – теперь в голосе военного звучало раздражение.
– Нет, не онемели, – Саша пожал плечами, стараясь оставаться спокойным хотя бы внешне. Он немного читал о войне, но знал, что на передовой иногда расстреливали без суда и следствия. – Просто первый раз попали под обстрел.
– Бывает, – командир несколько смягчился. – Вот что, дети. Я вижу, вы не робкого десятка. Сами из пекла выбрались да еще раненого старшину принесли на себе. Сразу видно, что наши. Только вот где вы такое чудное оружие подобрали да почему одеты в непонятную форму? Кто вы?
– Мы не имеем права говорить об этом, товарищ командир, – сразу сориентировался и попытался блефонуть Саша, услышав немного растерянные нотки в голосе военного. – Сами понимаете, спецзадание и все такое.
– Спецзадание, говоришь? – похоже, командир не поверил мальчишке. – Что-то ты больно мелковат для спецзадания, не находишь? А твоя подружка еще младше. Не подскажешь, где готовят таких малолетних бойцов? Чего молчишь?
Ну, вот как пятнадцатилетний подросток может объяснить командиру из другого времени, кто он такой и как сюда попал? На каких пальцах показать, что такое компьютер, программа и с чем это все едят?
Положение, как ни странно, спасли немцы. Сначала послышался гул двигателей, а потом кто-то закричал «воздух!». В небе снова появились те же самолеты с изломанными крыльями и выпущенными колесами, только теперь они летели не к переправе, а прямо на позиции артиллеристов.
