Екатерина Неволина - Дороги колдовства (сборник)
На столе стояла громадная, грубо вылепленная миска, на которой лежала часть туши какого-то животного, и жир капал прямо на стол, на некрашеные, плохо обструганные доски.
В тушу был воткнут нож, и все отрезали им себе куски и, держа мясо пальцами, жадно ели.
Машу замутило. Наверное, ей не стоило выходить к столу, но она побоялась остаться в комнате наедине с аббатом.
— Ешь, тебе нужно набираться сил, — сказал старый рыцарь Маше, отрезая себе новый кусок. — Видишь, какая слабенькая, не скажешь, что дочь крестоносца.
Маша сглотнула. В горле стоял противный комок. Капля жира, упав с мяса, распласталась на столе, блестя в свете висящих на стенах факелов.
— Спасибо, мне не хочется… — пробормотала девушка.
Рыцарь скорбно покачал головой.
— Не заставляй ее, брат, — вмешалась в разговор тетушка, леди Роанна. — Бедняжка едва-едва оправилась. Она ведь была на самом пороге смерти. Что ты видела, дорогая? Приходили ли к тебе ангелы? — Она с любопытством уставилась на Машу, не забывая откусывать от своего куска. Ее губы и подбородок блестели от жира.
— Нет, я не видела ангелов, — ответила Маша, ежась под холодным изучающим взглядом аббата. — Последнее, что я помню, — это то, что меня едва не переехала повозка… То есть не повозка… — Девушка задумалась. Она прекрасно помнила мчащуюся на нее машину, только вот никак не находила слова, ее обозначающего. — Ну, похоже на повозку, только движется без лошадей и возницы… То есть возница там есть… он называется как-то по-другому, не знаю, как, он крутит… колесо…
Маша окончательно запуталась и замолчала. Все нужные слова исчезли… И вообще ей казалось, будто она говорит на чужом, едва знакомом языке.
— Вот чудеса-то! — удивилась тетушка. — Но крутить руками колесо неудобно. На лошади быстрее будет.
— Когда я был у стен Иерусалима, — задумчиво произнес старый рыцарь, — моего товарища, сэра Уолтера, ранили в живот. Ох уж мучился, бедолага, весь огнем горел и говорил что-то о водопаде и о розах. А вокруг — песок, и солнце печет, только мы и собаки эти, сарацины… Славное же было времечко, — вздохнул он, словно не рассказывал только что о смерти товарища.
— Так бывает, когда в теле бродит дурная кровь. Иногда еще не то померещится, — вмешался отец Давид, но тут же стушевался, замолк и уставился в стол, стоило только аббату слегка повернуть в его сторону голову.
Сам аббат почти ничего не ел и только крошил, размачивая в бокале с вином, краюху серого хлеба.
В это время в зал вошел слуга, неся в одной руке блюдо с птицами — Машу передернуло, когда она поняла, что это запеченные целиком голуби, а в другой — корзину с яблоками и грушами.
— Слабая ты у меня вышла, — с сожалением добавил хозяин замка, глядя на Машу. — Надо бы тебя замуж скорее выдать…
Маша, которая как раз решилась откусить кусочек от груши, подавилась и закашлялась.
— Что? — спросила она, отказываясь верить собственным ушам.
— Все честь по чести. Устроим турнир, соберем женихов. Не бойся, Мария, я тебя в обиду не дам! — заверил рыцарь. — Давно тебе бы замуж пора, видать, я плохой отец, раз до сих пор не позаботился об этом.
— Да, — вмешалась тетушка. — Уж послушались бы господина аббата. Господин аббат давно уже говорил…
— Хватит! — вдруг рявкнул рыцарь и ударил тяжелым кулаком по столу так, что тот закачался. — Я и так слишком много слушаю вашего аббата и тебя, сестра!
Его лицо побагровело от гнева, а на виске явно проступил уродливый багровый шрам, пересекающий голову наискосок и заканчивающийся где-то в районе щеки.
Леди Роанна вскочила, кинувшись к брату, прижала его седую голову к своей необхватной груди.
— Все хорошо, все хорошо, — повторяла она, гладя рыцаря по колючим волосам.
— Вы, сэр Вильгельм, страдаете полнокровием. Вам бы кровопускание для здоровья сделать, — произнес аббат.
В его голосе не было ничего угрожающего, тем не менее Машу каждый раз, как она слышала его, пробирала дрожь. Она взглянула на священника, отца Давида, и увидела, что тот сидит, опустив глаза и вцепившись побелевшими пальцами в стол.
Такое ощущение, что над сидящими пронесся порыв ледяного ветра. Что за место такое, что за люди?..
— Я не свинья, чтобы проливать кровь под ножом, а не на поле брани, — презрительно ухмыльнулся рыцарь, отводя руку сестры. — Да сядь же, Роанна, все в порядке.
Тетушка, качая головой, заняла свое место на скамье.
— Ну и ладно, — миролюбиво согласился аббат. — Не желаете, сэр Вильгельм, партию в шахматы?
Они пересели поближе к громадному камину, где горели огромные поленья, слуга притащил небольшой столик с причудливо вырезанными из камня фигурками — белыми и красными.
Подошедшая поближе Маша с трудом узнала некоторые из знакомых ей шахматных фигур. Пешки здесь выглядели как воины с большими щитами. Король был королем — в короне и со странным мечом в руках. Кони представляли собой конных рыцарей, а вместо королевы была мужская фигурка, которую игроки называли советником, причем, как заметила девушка, это была самая слабая фигура и ходила только на одну клеточку по диагонали.
Но гораздо большее внимание, чем шахматные фигуры, привлекали сами игроки.
Хозяин замка играл увлеченно. Он горячился и то и дело потирал уродливый шрам на виске. Его противник же казался его полной противоположностью. Господин аббат сидел на жестком кресле, отодвинувшись от рыцаря и шахматной доски на максимально приличное расстояние. Его лицо казалось застывшим, совершенно безжизненным, а гибкие пальцы, закрытые плотной перчаткой, двигали фигуры быстро и уверенно. Между тем он не казался целиком поглощенным игрой, и Маша то и дело ловила на себе все тот же холодный тяжелый взгляд. Аббат словно прощупывал ее, проверяя на прочность. Кто этот человек и почему она видела его там, в своем мире? Маша решила, что на всякий случай будет держаться настороже и делать вид, будто ничего не помнит.
Леди Роанна устроилась неподалеку от играющих, занявшись вышиванием, но больше поглядывая на игроков, а отец Давид, пробормотав какие-то извинения, удалился сразу же после ужина.
Девушка изо всех сил сжала руки. Глядя на склоненную голову старого рыцаря, она вдруг подумала, что хорошо бы, если бы он действительно являлся ее отцом. Ей нравилась даже его грубоватость, даже большие руки с распухшими костяшками и уродливый шрам… Ей так хотелось, чтобы у нее был отец, — тот, который не бросит ее и станет заботиться о ней, что бы ни случилось.
Девушка снова взглянула на доску. Ей очень хотелось, чтобы хозяин замка выиграл. Это означало бы, что все сложится хорошо. Но даже Маша, не разбирающаяся в шахматах, видела, что положение белых — ими играл сэр Вильгельм — крайне тяжелое. Красные теснят их, оставляя все меньше пространства для маневров.
И вот старый рыцарь резко отодвинул стул и встал, нависая над своим тщедушным противником.
— Должно быть, тебе сам рогатый помогает! — воскликнул он с горечью.
— Не богохульствуй, брат! — тут же отозвалась леди Роанна.
Аббат сплел пальцы и выгнул их так, что суставы едва слышно хрустнули. По его лицу нельзя было прочесть, доволен ли он победой.
— Вы слишком горячитесь, сэр Вильгельм, — произнес он, глядя на Машу. — Смотрите, так и все проиграете.
— Не проиграю! — Рыцарь отвернулся к Маше. — Ложись спать, дочка, ты еще очень слаба.
В его голосе было столько теплоты и заботы, что девушка едва не заплакала.
— Леди Роанна, проводите, пожалуйста, леди Марию, — обернулся хозяин замка к сестре, которая, оставив нитки, мило улыбалась аббату, тщетно пытаясь поймать его взгляд.
Маша поднялась наверх. В коридорах чадили факелы. По стенам в беспорядке метались тени, и отблеск огня, падающий на неровные серые камни, показался девушке угрожающим.
Где она? Что происходит? Как, а главное, зачем она очутилась здесь? Что, если она прошла в какую-то дверь, ведущую в прошлое. И, наверное, не случайно девушка вспомнила теплый взгляд и ласковый голос старого крестоносца — того, кто считал ее своей дочерью. Как же она стосковалась по искреннему человеческому теплу! Возможно, она здесь для того, чтобы помочь ему? О, ради этого стоит рискнуть.
— Леди Роанна, — оглянулась она на тетушку, — скажите, а какой сейчас год?
— Год? — тетушка задумалась. — Ты это лучше у отца Давида спроси, я в книжных науках несильна. Мне это без надобности, раз на мне все хозяйство замка лежит. Лучше спроси о наших запасах зерна, или о численности стад, или о полотне.
— Нет, пожалуй, не надо. Ну а… — девушка обрадовалась пришедшей в голову мысли. — А… сейчас же кто-то правит?..
Она не слишком хорошо знала историю, но отчего-то надеялась, что знакомое имя развеет тьму и поможет хоть немного сориентироваться.
