Рик Риордан - Сын Нептуна
Хейзел знала, что им нужно уходить. Если существо такого роста посмотрит в их направлении, то их непременно заметит. Но она чувствовала: сейчас должно произойти что-то важное. Ребята спустились с камня и продолжили наблюдение.
Когда гигант подошел поближе, из циклоповых рядов вышла циклопиха и подбежала к нему. Она была огромной, жирной и невыносимо уродливой, в кольчужных доспехах, похожих на длинное свободное платье, но рядом с гигантом выглядела ребенком.
Циклопиха указала на магазин на вершине ближайшего холма и пробормотала что-то насчет еды. Гигант проревел ей какие-то слова в ответ, словно бы в раздражении. Циклопиха пролаяла приказ своим собратьям, и трое из них побежали следом за ней по холму.
Когда они преодолели половину пути до магазина, ослепительный свет превратил ночь в день. На какое-то время Хейзел перестала видеть. Внизу в армии врагов воцарился хаос, монстры кричали от боли и ярости. Хейзел прищурилась. У нее было такое чувство, будто она из темного зала вышла на солнечный день.
— Слишком красиво! — визжали циклопы. — Жжет глаза.
Вокруг магазина на холме появилась радуга, такая низкая и яркая, каких Хейзел еще не видела. Свет был заякорен у фундамента здания и уходил в небеса, окружающее пространство мерцало ярким радужным многоцветьем.
Циклопиха подняла дубинку и устремилась на магазин. Когда она ударила по радуге, от ее тела пошел пар. Она взвыла от боли, уронила дубинку и отступила — на ее руках и коже появилось множество волдырей.
— Ужасная богиня! — взревела она, глядя на здание. — Дай нам поесть!
Другие монстры бешено атаковали магазин, но тут же бросились прочь, обожженные светом радуги. Некоторые кидали в здание камни, копья, мечи, даже части своих доспехов, и все это загоралось пламенем самых радужных расцветок.
Наконец гигант, казалось, понял, что его армия зря изводит боеспособное оружие.
— Прекратить! — взревел он.
Не без труда, пинками, криками и ударами, он сумел добиться послушания от своего войска. Когда монстры успокоились, он сам подошел к дому, окруженному радугой, и прошелся по границе света.
— Богиня! — прокричал он. — Выйди и сдайся!
Ответа из магазина не последовало. Радуга продолжала мерцать.
Гигант поднял трезубец и сеть.
— Я — Полибот. Склонись предо мной, чтобы я мог быстро тебя уничтожить.
Это явно не произвело никакого впечатления на того, кто находился в доме. Небольшой предмет выплыл из окна и приземлился у ног гиганта, который заорал:
— Граната!
Он закрыл лицо руками. Его войско упало на землю.
Но когда этот предмет не взорвался, Полибот осторожно присел и подобрал его.
Потом раздался его разгневанный рев:
— Пирожное «динг-донг»?[6] Как ты смеешь оскорблять меня?! — Он швырнул пирожным в здание, и оно растаяло в ярком свете.
Монстры поднялись на ноги. Некоторые из них забормотали:
— Пирожные? Где тут пирожные?
— Идем в атаку, — сказала циклопиха. — Я хочу есть. Мои ребята проголодались!
— Нет! — отрезал Полибот. — Мы и без того опаздываем. Алкионей хочет, чтобы мы были в лагере через четыре дня. Вы, циклопы, двигаетесь слишком медленно. У нас нет времени разбираться с второстепенными богинями!
Последнее замечание гигант проговорил, глядя на магазин, но ответа оттуда не последовало.
— Лагерь, — зарычала циклопиха. — Месть! Оранжевые и алые уничтожили мой дом. Теперь ма Гаскет уничтожит их дома! Ты меня слышишь, Лео? Джейсон? Пайпер? Я иду, чтобы уничтожить вас!
Другие циклопы одобрительно заревели. Остальные монстры присоединились к ним.
У Хейзел аж мурашки по телу пробежали.
— Джейсон, — прошептала она. — Она дралась с Джейсоном! Может быть, он все еще жив.
Фрэнк кивнул.
— А остальные имена тебе что-нибудь говорят?
Хейзел покачала головой. Она не знала ни Лео, ни Пайпер. Перси выглядел так, словно только что пережил тяжелый удар. Вид у него был болезненный. Казалось, он не в состоянии говорить.
Хейзел размышляла над словами циклопихи: что означают «оранжевые и алые». Алый — это явно цвет лагеря Юпитера. Но вот оранжевый… Перси появился в продранной оранжевой футболке. Это не могло быть совпадением.
Армия внизу снова двинулась на юг, но гигант Полибот отошел в сторону, нахмурился и понюхал воздух.
— Морской бог, — пробормотал он. К ужасу Хейзел, он повернулся в их сторону. — Я чую морского бога.
Перси трясло. Хейзел положила руку ему на плечо и попыталась прижать его к камню.
Циклопиха ма Гаскет зарычала:
— Конечно, ты чуешь морского бога! Вон оно — море!
— Нет, не только это, — гнул свое Полибот. — Я родился, чтобы уничтожить Нептуна. Я могу чуять… — Он нахмурился и повернул голову, стряхнув с себя еще несколько змей.
— Ну что — мы пойдем или будем нюхать воздух? — недовольно проговорила ма Гаскет. — Я не получила пирожных, ты не получишь морского бога!
— Ладно! — зарычал Полибот. — Марш! Вперед! — Он в последний раз посмотрел на защищенный радугой дом, потом провел пятерней по волосам. Сбросил трех змей, которые показались Хейзел больше, чем прежние, на шеях у них были белые метки. — Подарочек тебе, богиня. Мое имя — Полибот — означает «накормить многих!». Вот тебе мои голодные рты. Посмотрим, много ли будет посетителей в твоем магазине, когда его сторожат такие часовые.
Он злобно рассмеялся и сбросил змей в высокую траву на склоне холма.
Гигант двинулся на юг, его громадные ноги комодского варана сотрясали землю. Наконец последняя колонна монстров скрылась за холмом и исчезла в ночи.
Когда чудовища скрылись из вида, радуга вокруг дома мгновенно рассеялась, словно прожектор выключили.
Хейзел, Фрэнк и Перси остались одни в темноте, они смотрели на пустую дорогу и на магазин на холме.
— Это было что-то, — пробормотал Фрэнк.
Перси била сильная дрожь. Хейзел знала, что ему требуется помощь, отдых или что-то такое. Похоже, что вид этой армии запустил какие-то воспоминания, вызвавшие у Перси нервный срыв. Нужно вернуть его в лодку.
Но между ними и берегом лежала большая полоса земли. У Хейзел было такое ощущение, что карпои недолго будут бездействовать. Ей не нравилась эта мысль — идти ночью к лодке по этой траве. И Хейзел не могла отделаться от жуткого ощущения, что если бы ей не удалось вызвать наверх эту сланцевую глыбу, то сейчас она была бы пленницей гиганта.
— Пойдемте в магазин, — предложила она. — Если в нем богиня, возможно, она нам поможет.
— Вот только теперь этот холм сторожит куча змей, — напомнил Фрэнк. — Да и эта горящая радуга может вернуться.
Фрэнк и Хейзел посмотрели на Перси — его трясло, как при переохлаждении.
— Нужно попробовать, — сказала Хейзел.
Фрэнк мрачно кивнул.
— Что ж… любая богиня, запустившая пирожным в гиганта, наверно, не так уж плоха. Идем.
XXI
Фрэнк
Фрэнк ненавидел пирожные «динг-донг». Он ненавидел змей. И он ненавидел свою жизнь. Необязательно в таком порядке, но тем не менее.
Забираясь наверх по склону, он жалел, что не может отключиться, как Хейзел, — впасть в транс, перенестись в другое время до участия в этом безумном поиске, до того, как он узнал, что его божественный отец — сержант-строевик, одержимый комплексами.
Лук и копье молотили его по спине. Копье Фрэнк тоже ненавидел. В тот самый миг, когда оно ему досталось, он молча поклялся, что никогда им не воспользуется. «Настоящее мужское оружие». Этот Марс просто придурок.
Может, тут произошла какая-то путаница… Может, существует тест ДНК для детей богов? Может быть, в божественных яслях Фрэнка перепутали с одним из маленьких бычков Марса. Да и с какой стати мать Фрэнка стала бы связываться с этим надутым индюком? Тоже мне — бог войны…
«Она была прирожденным воином, — резонно возразил ему голос бабушки. — Неудивительно, что бог влюбился в нее, он ведь знал, из какой она семьи. Древняя кровь. Кровь царей и героев».
Фрэнк тряхнул головой, прогоняя эту мысль. Он не был ни царем, ни героем. Он был просто мальчишкой, страдающим непереносимостью к лактозе, он даже не сумел помешать этой взбесившейся траве похитить Хейзел.
Медали ледышками холодили его грудь: полумесяц центуриона, Корона стены. Вместе того чтобы гордиться ими, Фрэнк чувствовал себя так, словно получил их только потому, что его отец запугал Рейну.
Фрэнк не понимал, как друзья терпят его. Перси ясно дал понять, что ненавидит Марса, и Фрэнк не мог его за это винить. Хейзел краем глаза наблюдала за Фрэнком, словно опасалась, что вот сейчас он обернется каким-нибудь накачанным психом — подлинным сыночком Марса.
Фрэнк посмотрел на свое тело и вздохнул. Поправочка: дважды накачанным психом. Если Аляска была землей, куда не распространялась власть богов, то Фрэнк вполне мог бы остаться там. Скорее всего, ему некуда возвращаться.
