Игорь Леденёв - Тайна золотого орла, или Дима Томин и лавровый венок
— Раньше транспорт увешивали надписями, типа: "Від президента Кучми", а теперь от коронованных особ зарубежных государств. Интересно, что это за прикол? Сегодня не первое апреля? Давай у кого-нибудь спросим?
— Спроси у милиционера. — смеясь, посоветовал Андрюша. — Он тебе доходчиво объяснит в отделении, какое сегодня число.
Ребята рассмеялись.
— Давай, лучше спросим вон у тех девчонок. — предложил Дима, указывая на двух симпатичных девочек у входа в переход, явно кого-то поджидающих.
— Я смотрю, мои уроки не прошли даром. — в голосе Андрюши послышались весёлые нотки.
"Андрюха немного повеселел". Отметил про себя Дима. "Интересно, он успокоился на счёт Натали"?
К девчонкам подошли два парня, и вся компания скрылась в недрах перехода.
— Вот это неудача! — продолжал иронизировать Андрюша. — Вот это облом!
— Пошли искать других! — не унимался Дима.
— Сначала, мы найдём Эльфину, а потом всё остальное. — уже серьёзно сказал Андрюша и друзья нырнули в переход.
На самом входе в подземный холл "Злато місто" огромный плоский экран телевизора, рядом большой белый фонарь с красной буквой М. На экране, рассекая воздух, мчатся отполированные автомобили, живописно льётся, неестественно яркий, сок, блестящие роботы, картинно поворачиваясь, чётко выполняют различные действия. Чёткость изображения и цветовая гамма просто изумительны. Дима невольно засмотрелся.
— Ты что, рекламы не видел? — Андрюша дёрнул друга за руку.
— Что это за буква М? Метро, что ли?
— Мужской туалет. Сейчас спустимся вниз и всё узнаем.
Томин стал всматриваться в лица людей, вслушиваться в обрывки разговоров. Люди улыбались, смеялись. Грустных лиц почти не встречалось.
— Ты придёшь, сегодня вечером? — говорил кому-то рослый парень.
— Мама, я завтра еду в Киев. — поднимаясь по ступенькам, сообщала хорошенькая девушка.
— Надо сегодня вечером зайти в библиотеку. — разговаривали два студента.
Разговоры обыденные, бытовые. Никакой полезной информации.
— Слушай, а с кем они разговаривают? — удивился Дима.
— Сами с собой. — пошутил Андрей.
— Я серьёзно.
— Подойди и спроси.
— Андрюха! Интересно, а какой сейчас год?
— Будущее. — тихо ответил Дорошенко и улыбнулся.
— А какой день, выходной или будний?
— Первое апреля. — рассмеялся Андрюша.
— Слишком жарко для апреля.
— Так может, климат поменялся.
Весело переговариваясь, друзья шли по "Злато місту". Подземный город практически не изменился. Те же зеркальные витрины, плотно заставленные, дамскими сумочками, духами, одеждой и всякой ерундой. Единственное отличие, нигде не продают мобильные телефоны.
Против обыкновения, основная толпа заворачивает за угол, а не идёт прямо.
— Наверное, в метро! — засмеялся Дима, указывая на вереницу людей.
— Давай заглянем? — предложил Андрюша.
Завернув за угол и пройдя квартал зеркальных витрин, увидели большой застеклённый холл. В дальнем конце холла скользили полукруглые поручни эскалатора. Толпа вереницей двигалась в двух направлениях. Друзья остановились.
— Может, покатаемся? — весело спросил Дима.
— Нет, уж. В другой раз. — ответил Андрюша.
Двинулись обратно. Выйдя к ступенькам входа, ребята заметили, что правый коридор не заканчивается тупиком, а теряется вдали, сверкая яркими витринами.
— Интересно, а что там? — Дима глянул на Андрюшу.
Словно сговорившись, товарищи двинулись по правому коридору. Каждый твёрдо решил про себя, что пройдёт несколько кварталов и вернётся. Но прошли квартал, два, а коридор всё так же заманчиво закругляется. Вот уже прошли старый переход, ведущий на площадь Луначарского, а упрямый коридор ведёт дальше.
Любопытство взяло верх. Ребята шли и шли мимо ярких витрин. Книжные магазины, бутики одежды, закусочные, как яркие декорации сменяют одна другую. Кругом ходят люди, но ощущается какое-то одиночество в этой толпе.
— Слушай, Андрюха! Тебе не кажется, что это те же Полтавские подземелья, только на урбанистический лад? — спросил Дима.
— Ага. — засмеялся Андрюша. — только тут не появятся милые демончики и прочие доброжелательные обитатели подземных пространств. Но какая-то аналогия, бесспорно, есть.
Так шли, болтая и озираясь по сторонам. Возвращаться было вроде как поздно. Периодически появлялись выходы на поверхность. Таблички помогали ориентироваться в пространстве: "вул. Жовтнева. До Кадетського корпусу", "вул. Чорновола. До Педагогічного університету".
— Слушай, Андрон! Мы, обходим площадь по кругу! Значит, переход замкнулся под Октябрьским парком!
— Какой ты сообразительный. — засмеялся Андрюша.
Вскоре вышли опять на тоже место, откуда начинали путь, но теперь, сразу повернули налево, твёрдые каблуки зацокали центральным коридором. Большие часы в центре зала показывали два часа. Стеклянный потолок настолько чист, словно идёшь под открытым небом.
Выйдя на Октябрьскую, увидели гранит от земли до самых крыш. Гранитом выложена мостовая, цоколи и фасады зданий. На тротуаре, как и в парке, сквозь равные промежутки сверкают золотые обручи фонариков.
Справа. Через два квартала виднеется треугольник площади Луначарского. В центре площади, вместо уродливого серого фонаря, растопырившего во все стороны вытянутые светильники, возвышается стройная, лепная колонна с женской фигурой на верху. Мраморная девушка, гордо подняв голову, смотрит куда-то в сторону Ворсклы. По обе стороны девушки, преклонили колена два Ангела.
— Что это за памятник? — поинтересовался Дима.
— Без малейшего понятия. — ответил Андрей.
— Может, подойдём, посмотрим?
— Нет. Сначала найдём Эльфину.
И друзья двинулись по Октябрьской.
Блюдца фонтанов по обеим сторонам улицы журчат и пузырятся до самой Белой беседки. Здания подросли выпуклой медью крыш, аккуратно прорезанной мансардными резными окошками. Высокие угловые башни иглообразными шпилями щекочут небо.
На фасадах обилие скульптур: атланты, поддерживающие лепные арочки; богини, блистающие нагой красотой и весёлые, пухлые амурчики. Но в отличие от одноликих античных изваяний, лица этих скульптур ярко индивидуальны. Не встречается и двух похожих.
— Димка! Ты посмотри на их лица. Они напоминают обычных людей. — заметил Андрюша, указывая на изваяния.
— Ага. Какие-то, не академические. — подтвердил Дима.
Напротив пёстрых витрин, на высоких колоноидальных постаментах, красуются весёлые скульптурки товаров. Напротив ювелирного — огромное кольцо с, изящно огранённым, рубином. Напротив булочной — апетитная, золотистая паляныця. Напротив молочного — улыбающаяся, толстая корова. Напротив рыбного — золотая, блестящая рыбка и напротив часового — огромный будильник, медленно отсчитывающий время.
Вдоль фасадов всё так же приветливо шелестят липы, набросив дырявую сетку тени на всю мостовую.
— Вот бы люди из 1909 года попали сюда. — проговорил Дима.
— Да. С ними был бы шок. — подтвердил Андрей.
— Со мной, похоже, тоже, шок. — засмеялся Дима.
Цум, словно алмазной короной, блистает выпуклой стеклянной крышей. Театр Гоголя, как "Пражский торт" с кремовой капителью колонн и молочной белизной скульптур. Сретинский и Воскресенский соборы, словно сотканы из света и поймали солнце на золотые, шлемоподобные купола.
А вот и соборная площадь. Застывшим аккордом встретил друзей Успенский собор с колокольней.
Ребята дошли до площади и остановились в недоумении. Перпендикулярно Октябрьской, расположилась не чахлая улочка, теряющаяся в соседних домах, а широкая магистраль, по три полосы в каждом направлении, опутанная тетивой троллейбусных проводов. По улице бодро шныряют машины, мелькая разноцветными спинами, издали напоминая быструю карусель.
Трансформаторно завывая, промчался длинный, с гармошкой дополнительного салона, троллейбус. В месте пересечения улиц, гранитным парапетом красуется подземный переход, выныривая возле входа в собор.
Там, где Иванову и Институтскую горки разделяет глубокий Мазуривский Яр, виднееся серый полукруг моста, теряющийся где-то возле Строительного института.
— Вот угол Октябрьской и соборной площади. — пояснил Андрюша. — Михайленко говорил, чтобы мы искали дом, ближе к собору. Вот этот дом. — добавил он, указывая на гранитный фасад, обильно украшенный лепкой.
Друзья взглянули на дом. Они отлично помнили на этом месте безликую пятиэтажку, обложенную светло-жёлтой, шелушащейся плиткой, с белыми незграбными балконами. Сейчас же пред ними предстал одетый в разноцветный гранит стройный фасад, совершенно без балконов, с благородными украшениями по периметру окон и мраморными скульптурами.
