Джоан Роулинг - Гарри Поттер и филосовский камень
Они посмотрели друг на друга.
«У нас есть плащ-невидимка, – сказал Гарри. – Это будет нетрудно. Я думаю, под ним поместится Норберт и двое из нас».
В подтверждение того, что прошедшая неделя была просто ужасной, Эрмиона и Рон тотчас согласились. Все что угодно – лишь бы избавиться от Норберта – и Малфоя.
Но возникли непредвиденные обстоятельства. На следующее утро рука Рона сильно распухла. Он не знал, можно ли идти к мадам Помфрей – а вдруг она узнает драконий укус? Но к полудню у него не осталось выбора. Укус приобрел неприятный зеленый оттенок. Похоже, что клыки Норберта оказались ядовитыми. Гарри и Эрмиона отправились в госпиталь вечером и нашли Рона в кровати в ужасном состоянии.
«Дело не только в моей руке, – прошептал он, – хотя такое чувство, что она сейчас отвалится. Малфой сказал, что ему нужно одолжить у меня учебник, чтобы пройти и хорошенько поиздеваться, а она его пустила. Он угрожал мне, что скажет ей, кто меня укусил на самом деле – я сказал ей, что это собака, но не думаю, что она мне верит – не надо было мне с ним драться на матче, он просто мстит». Гарри и Эрмиона попытались успокоить его.
«Это все кончится в субботу в полночь», – сказала Эрмиона, но это совсем его не ободрило. Наоборот, он резко сел в кровати.
«В субботу в полночь! – сказал он охрипшим голосом. – Ох нет, нет, нет – я вспомнил – письмо Чарли было в том учебнике, который забрал Малфой, он узнает, что мы избавляемся от Норберта». Но Гарри и Эрмиона не успели ничего сказать. Вошла мадам Помфрей и потребовала, чтобы они ушли, сказав, что Рону нужно поспать».
«Слишком поздно менять план, – сказал Гарри Эрмионе. – Мы не успеем послать Чарли сову, и это может оказаться единственной возможностью избавиться от Норберта. Нам придется рискнуть. И ведь у нас есть плащ-невидимка, о котором Малфой не знает». Они обнаружили Клыка, волкодава, сидящим на крыльце с перевязанным хвостом, когда пришли к Хагриду. Он открыл окно, не впуская их.
«Я не могу вас впустить, – пропыхтел он. – Норберт в игривом настроении – нет, нет, я с ним справляюсь». Когда они рассказали ему о письме Чарли, его глаза наполнились слезами, но может быть, от того, что Норберт тяпнул его за ногу.
«Аааа! Все в порядке, он вцепился в ботинок – просто играет – он ведь еще младенец, в конце концов». Младенец стукнул хвостом по стене так, что задрожали стекла. Гарри и Эрмиона отправились обратно в замок, молясь, что хорошо бы суббота побыстрее настала.
Наверное, они пожалели бы Хагрида, когда пришло время прощаться с Норбертом, если бы не волновались так сильно. Стояла очень темная облачная ночь, и они опоздали к Хагриду в хижину, прождав пока Пивз уберется из зала перед входной дверью, где он играл в теннис, стуча мячиком по стене. Хагрид упаковал Норберта в большую корзину.
«У него здесь несколько крыс и бренди, если он проголодается, – грустно пояснил Хагрид. – И я положил его плюшевого мишку, если ему вдруг станет одиноко». Из корзинки доносились звуки распарывания материи, похоже, мишке отрывали голову.
«Прощай, Норберт! – всхлипнул Хагрид, когда Гарри и Эрмиона набросили на корзину Плащ-Невидимку и забрались под него сами. – Мамочка никогда тебя не забудет!» Потом они не смогли бы сказать, как им удалось пронести корзину в замок.
Полночь приближалась, в то время как они тащили Норберта по мраморным ступенькам и темным коридорам. Вверх по лестнице, потом еще по одной – даже короткий путь, который знал Гарри, не сильно ускорил процесс.
«Уже почти!» – пропыхтел Гарри, когда они добрались до коридора под самой высокой башней. Внезапное движение впереди чуть было не заставило их уронить корзину. Забыв, что их и так не видно, они скользнули в тень и стали наблюдать за двумя темными силуэтами, сцепившимися в десяти футах от них. Вспыхнула лампа.
Профессор Мак-Гонагалл в клетчатом халате и сеткой на волосах, держала Малфоя за ухо.
«Наказание! – объявила она. – И двадцать очков со Слитерина! Шатаешься по школе в середине ночи, да как ты посмел…»
«Вы не понимаете, профессор. Сейчас сюда придет Гарри Поттер – у него дракон!»
«Что за чушь! Как ты смеешь пороть такую ерунду? Пойдем – я отведу тебя к профессору Снэйпу». После этого спиральная лестница на вершину башни казалась самой легкой вещью в мире. Они не сбросили плащ, пока не вышли на холодный ночной воздух, с радостью дыша полной грудью. Эрмиона подпрыгнула от радости.
«Малфой получил наказание! Я готова кричать от радости!»
«Не стоит», – посоветовал Гарри. Они ждали, болтая о Малфое, а Норберт шуршал в своей корзине. Десять минут спустя из темноты появились четыре метлы. Друзья Чарли оказались веселой компанией. Они показали Гарри и Эрмионе упряжь, которой обзавелись, чтобы подвесить Норберта. Они все дружно упаковали его корзинку, а потом Гарри и Эрмиона пожали им руки и сказали большое спасибо. И наконец, Норберт взлетел, выше и выше… и исчез. Они спустились вниз по спиральной лестнице, чувствуя, что на сердце так же легко, как и рукам без корзины. Никаких драконов – Малфой наказан – что могло испортить их счастье? Ответ ждал их внизу лестницы. Когда они ступили в коридор, лицо Филча внезапно нарисовалось из темноты.
«Так, так, так, – произнес он. – У нас проблемы». Они забыли плащ-невидимку на вершине башни.
Глава Пятнадцатая. Запретный Лес
Дела не могли бы идти хуже. Филч привел их вниз в кабинет профессора Мак-Гонагалл на первом этаже, где они уселись и стали ждать, не говоря друг другу ни слова. Эрмиона дрожала. Извинения, алиби, и дикие оправдания пробегали в голове Гарри, становясь все менее убедительными. Он не знал, как им решить проблему на этот раз. Они были загнаны в угол. Как они могли быть настолько глупы, чтобы забыть плащ? Ни за что на свете профессор Мак-Гонагалл не позволила бы бродить вокруг школы глубокой ночью, и тем более залезть на самую высокую башню, доступную разве что во время занятий. Если добавить Норберта и плащ-невидимку, то они уже могут паковать вещи. Гарри думал, что дела не могли бы идти хуже? Он ошибался. Когда профессор Мак-Гонагалл появилась, она вела за собой Невилла.
«Гарри! – воскликнул Невилл, увидев их. – Я пытался найти тебя и предупредить: я слышал, как Малфой говорил, что собирается заняться тобой, он сказал, у тебя есть драко…» Гарри яростно затряс головой, чтобы остановить Невилла, но профессор Мак-Гонагалл заметила. Нависая над ними, она, казалось, была готова испепелить их не хуже Норберта.
«Уж от кого, а от вас я не ожидала ничего подобного. Мистер Филч говорит, вы поднимались на астрономическую башню. В час ночи. Объясните». Первый раз в жизни Эрмиона не смогла ответить на вопрос преподавателя. Она рассматривала свои тапочки, неподвижная, словно статуя.
«У меня есть версия всего происходящего, – сообщила профессор Мак-Гонагалл. – Не надо быть гением, чтобы понять это. Вы рассказали Драко Малфою кучу небылиц про дракона, чтобы вытащить его из постели и вовлечь в неприятности. Его я уже поймала. И вероятно, вы думаете, это смешно, что Лонгботтом услышал ее и поверил?» Гарри попытался перехватить взгляд Невилла и объяснить ему без слов, что это неправда, потому что Невилл выглядел ошеломленным и обиженным. Бедный Невилл, ему всегда не везло – Гарри знал, чего ему стоило отправиться искать их в темноте, чтобы предупредить.
«Это отвратительно, – сказала профессор Мак-Гонагалл. – Четверо учеников бродят по школе в одну ночь! Никогда о таком не слышала! Я думала, у вас, мисс Грангер больше здравого смысла. Я думала, для вас, мистер Поттер, Гриффиндор значит больше. Вы все трое получите наказания – да, вы тоже, мистер Лонгботтом, ничто не дает вам право бродить по школе ночью, особенно в эти дни, это очень опасно – и с Гриффиндора снимается пятьдесят очков».
«Пятьдесят?» – задохнулся Гарри – они потеряют преимущество, преимущество, которое он выиграл на последнем матче квиддитча.
«Пятьдесят с каждого», – процедила профессор Мак-Гонагалл, тяжело дыша.
«Профессор – пожалуйста…»
«Вы не можете…»
«Не говорите мне, что я могу, а что нет, Поттер. Возвращайтесь в постель, немедленно. Мне никогда не было так стыдно за учеников Гриффиндора». Сто пятьдесят очков потеряно. Это ставит Гриффиндор на последнее место. В одну ночь, они разрушили все планы Гриффиндора на Кубок колледжей. Гарри чувствовал себя просто ужасно. Смогут ли они когда-нибудь исправить это? Гарри не спал всю ночь. Он слышал, что Невилл рыдает в подушку, как ему казалось, часами. Гарри не мог придумать ничего успокаивающего. Он знал, что Невилл, как и он, боится рассвета. Что случится, когда Гриффиндорцы поймут, что они наделали? Сначала Гриффиндорцы, проходя мимо стеклянных часов, где отмечались очки колледжей, решили, что это какая-то ошибка. Как вдруг случилось, что у них на сто пятьдесят очков меньше, чем вчера? А потом поползли слухи: Гарри Поттер, знаменитый Гарри Поттер, герой двух последних матчей по квиддитчу, потерял все эти очки, он и еще пара глупых первачков. И внезапно, из одного из самых популярных и обожаемый людей в школе, Гарри стал самым ненавидимым. Даже ученики Рэйвенкло и Хаффлпаффа ополчились на него, потому что все так надеялись в этом году посмотреть, как Слитерин потеряет Кубок. Куда бы он ни пошел, все показывали на него пальцами и, даже не потрудившись понизить голос, оскорбляли. Слитеринцы, с другой стороны, хлопали в ладоши, когда он проходил мимо, смеялись и свистели:
