Владислав Крапивин - Белый шарик Матроса Вильсона (Сборник)
Вот и придется нам в дальнейшем пользоваться фразами: «Шарик подумал», «Шарик сказал», «Желтые близнецы укоризненно заметили», «Шарику стало грустно», — хотя здесь много натяжек. Они исчезнут со временем, когда к Белому шарику придет понимание многих человеческих чувств и представлений. Но случится такое не скоро. А пока…
Пока Белый шарик с трудом, не сразу постигал законы и понятия мира, в котором он существовал и который назывался «Великий Кристалл» (опять же в переводе на человеческое разумение). Трудно было понять, например, единство движения и неподвижности. Не было никакого сомнения, что он, Белый шарик, не просто висит в пустоте, а быстро движется относительно силовых линий данного пространства и относительно других шаров. И в то же время пирамида, образованная его соседями шарами, оставалась незыблемой, и он всегда находился точно в ее центре… Ну, ладно, в этом он в конце концов разобрался. Гораздо сложнее было осознать вот что: оказывается, в пространственно-временной протяженности существовала такая часть Времени, когда его, Белого шарика, не было! Как это так? Все, что есть вокруг, было, другие шары были, а его не было?
— Мы тоже были не всегда, — снисходительно разъяснял Большой Белый шар. — У всякого явления в Великом Кристалле есть свое начало.
О том, что у всякого явления бывает и конец, Белому шарику пока не говорили, чтобы не огорчать раньше срока.
— А как это все вокруг и вы тоже… как это могло быть, если я вас не ощущал? — удивлялся Белый шарик.
— Тоже мне, пуп Кристалла… — ворчал Темно-красный шарик. Он был хотя и маленький, но с могучей массой, потому что был старше всех не только в этой пирамиде, но и вообще в обозримых пределах. Он редко что-нибудь объяснял и обычно лишь излучал недовольство и осуждение.
Красный шар весело восклицал:
— Ай да малыш! В таком возрасте уже начинает копать проблемы бытия! — И достаточно понятно объяснял, что существование Кристалла не зависит от восприятия того или иного отдельного шара. Шары могут быть или не быть, а Великий Кристалл был, есть и будет всегда.
Желтые близнецы добавляли:
— Ты узнаешь об этом после. Все должно постигаться в свое время.
«В свое время»… А что это вообще такое — Время? И почему оно бывает свое и не свое, если Великий Кристалл — общий? И в своем ли времени находится он, Белый шарик? Если да, то почему момент, когда он должен родиться, еще не наступил?
Эту странность выдал ему Большой Белый шар. Он рассказал, что миг рождения Шарика лежит на темпоральном векторе где-то впереди, примерно в двух микродолях общего временного оборота данной кристаллической грани.
— Как же так? Я еще не родился и уже есть? — Шарик даже обиделся. — Что вы мне мозги-то пудрите? (Вольный перевод на человеческий язык.)
Но Большой Белый шар терпеливо разъяснил:
— Ты родился совершенно неожиданно. Твое появление на том участке могло нарушить планомерность развития грани. И пришлось тебя оттянуть по временному вектору назад. Иначе не исключено, что могло возникнуть черное покрывало и ты исчез бы без следа.
Черного покрывала опасались все, хотя и неясно было, что это такое.
— Нам тебя стало жаль, — сообщили Желтые близнецы со смесью ласковости и назидательности. — Ты был тогда очень славный… — В подтексте этих слов легко читалось, что теперь Белый шарик уже не такой славный, как в младенчестве, ибо задает слишком много вопросов.
Но Шарик продолжал задавать вопросы. И однажды спросил:
— Значит, когда-нибудь я сам смогу увидеть, как я появился на свет? Мы ведь все катимся по вектору Времени, да? И через две микродоли я подъеду к точке своего рождения?
Шары замолчали и, кажется, быстрее обычного завертелись вокруг оси. Наконец Большой Белый шар сухо произнес:
— Совсем не обязательно, что ты зафиксируешь в сознании эту точку. Скорее всего, проскользнешь и не заметишь.
— А вдруг замечу? И сделаю что-нибудь такое… Сам себе помешаю родиться! А? Тогда, значит, я не буду на свете? А тогда почему я сейчас есть?
— Значит, не помешал и родился… На нашу голову, — ворчал Темно-красный шарик.
— Объясните же ему, — стонали Желтые близнецы, — что он задает некорректные вопросы. Это просто неприлично!
— А что такое некорректный вопрос?
— А это то, за что можно угодить под черненькое покрывальце, — хохотнул Красный шар. А Большой Белый шар объяснил:
— Некорректная постановка проблемы ведет к дестабилизации данной грани. И в какой-то степени тормозит построение Общей Гармонии во всем Великом Кристалле.
— А зачем она… эта Гармония?
— Она принесет нам ощущение полного счастья и вечной радости. Это высшая цель.
— А… зачем?
— Зачем цель? Без нее наше бытие потеряло бы смысл.
— А скоро это… Общая Гармония?
— Не скоро. Но мы должны стараться приблизить ее…
Белому шарику объяснили, что и он должен стараться. Сначала — в меру своих маленьких сил. А когда пройдет через Возрастание, будет работать больше и серьезнее.
Работать — означало улавливать и посылать другим шарам импульсы разного напряжения и частоты. Импульсы эти причудливо сплетались и пересекались, образовывали живую струнную сеть, дрожание которой определяло жизнь данной кристаллической грани. Если удачный импульс приближал это дрожание, эту музыку, к Всеобщей Изначально Заданной Частоте Великого Кристалла, возникал долгожданный Резонанс. То есть настоящего Резонанса еще не было, был намек на него. Но даже это вызывало у шаров моменты ликования. Однажды познал такое ликование и Белый шарик. Это когда он по сигналу Красного шара ловко подкинул в пространство два светлых импульса из системы дальних Голубых шаров, переплел индекс Темно-красного шарика со своим и точно всадил всю эту комбинацию в темную, «незвучащую» ячейку вибрирующей сети силовых линий. От зазвеневшей ячейки пошел сигнал к еле заметному от пирамиды Синему шару № 2. Тот давно ждал импульса смешанной частоты и теперь расцвел, выпустил целый сноп лучей магнитного контакта, и вся округа несколько мгновений упивалась состоянием Радостного Общения. Грань еще на какой-то шаг приблизилась к Общей Гармонии, а Белый шарик в этот миг буквально растворялся в счастливом тепле, умилении и любви других шаров. И в то же время — в ощущении собственной значимости, пользы и важности… Ах, если бы это продолжалось подольше!
— Только, пожалуйста, не зазнавайся, — посоветовали Желтые близнецы. — Одна удача еще ни о чем не говорит.
— Да, — поддержал их Большой Белый шар. — Все сошло удачно, ты молодец. Но если бы ты чуть-чуть ошибся и не попал совмещенными импульсами в ячейку…
— То что? — довольно развязно спросил Белый шарик. Близнецы возмущенно закудахтали, но Большой Белый шар был терпелив:
— …Тогда могло возникнуть явление антирезонанса. Именно оно и притягивает черные покрывала. Кристалл не прощает, друг мой, дерзостей и неоправданного риска…
Ох уж эти нравоучения!.. И Белый шарик вернулся к будничной жизни.
Эта жизнь была тоже ничего, не скучная. Во-первых, надо было точно уловить момент (и в этом ощущался азарт), чтобы перехватить и переслать дальше под заданным углом любой из неожиданных импульсов. Во-вторых, приходилось внимательно слушать, не слабеют ли сигналы в ближайших ячейках Сети, и в случае чего вплетать туда собственные импульсы нужной частоты. Оставалось время и для свободной связи с шарами. Не только для бесед с постоянными соседями и наставниками, но и для переклички с другими. Пошлешь наугад индекс-вопрос «Ты кто?» — и вдруг ощущаешь щекотанье ответного луча: «Я Розовый шар на втором коротком ребре Большого параллелепипеда номер три. А ты?»
Такие «разговорные» импульсы никак не влияли на состояние Сети, но большие шары все равно предупреждали:
— Не болтай слишком часто, не трать зря энергию.
— А почему нельзя тратить?
— Задержится Возрастание.
— Ну и что?
— Ну и будешь младенцем до старости!
— А это плохо?
— Это нарушит Гармонию грани…
— О-о-о… — Белый шарик морщился, как от зубной боли (если представить, что у Шарика были зубы и они могли болеть). Только и слышишь: «Гармония, Гармония…»
— Не смей испускать черные импульсы! — взвизгивали Желтые близнецы. — В конце концов, это просто невыносимо!
Ну а какие еще импульсы испускать, если все надоело и ни с кем не находишь постоянного резонанса?
…Однажды донесся импульс, от которого Белый шарик буквально затрепетал. Импульс этот был без адреса, шел в пространство широким веером. И, судя по всему, не в одно пространство, а по многим граням Кристалла. О Великая Всеобщая Сеть, кто мог излучать такое?
До сих пор Белый шарик только слышал, что есть другие грани. Это были иные миры, импульсы оттуда почти не доходили. А если и доносились, то ни о каком резонансе не могло быть и речи — слабенькие они. А этот импульс, пробивая многомерные зеркала совмещенных пространств, хотел, кажется, заполнить собой весь Кристалл… И странно, что никто из шаров не обратил внимания на такой широко разлетевшийся крик.
