Елена Усачева - Большая книга ужасов . 37
— Может, сделаем так: те, кто устал или плохо спал, останутся с вами, а остальных я хотя бы на смотровую площадку свожу? — Эдик явно хотел честно отработать заплаченные ему вперед деньги.
Это был выход. И плевать Зое Игоревне было на всех детей мира, она хотела спать. А там, глядишь, все как-то само решится.
— А если что-то случится? — для проформы задала она вопрос.
— Вообще-то там все хорошо огорожено сетками.
— Зоя Игоревна! Пожалуйста! — Девчонкам совсем не улыбалась перспектива оставшиеся три дня провести в четырех стенах, да еще без возможности хотя бы побродить по этажам.
— Идите. — Внутренняя борьба была недолгой. — Но к двум часам возвращайтесь обедать.
Снова дружный вопль и топот ног — девчонки помчались собираться. Никто с Зоей Игоревной оставаться не пожелал.
— Тогда я жду внизу. — На лицо Эдика вернулась его улыбка. — А на странности города вы внимания не обращайте. С ним это бывает. Он слишком многолик, в нем очень легко запутаться в безвременье.
Зоя Игоревна не подняла глаз. Она уже мысленно писала заявление об уходе из школы. Второго такого класса она не выдержит.
— А ты чего там болтаешь? — толкнул согнувшегося над столом Сарымая Альберт.
— Заговор говорю. Мне его дед надиктовал. От духов помогает.
— Каких духов, придурок? Ты не у себя в лесу.
Эдик наградил говоривших своей фирменной улыбкой и ушел.
На улицу вышли все, даже сонный Макс Макс, держащийся с Разореновым чуть в стороне и с недовольным прищуром посматривающий на Хазатова. Его взгляд говорил: «Я за тобой слежу». Альберт презрительно фыркнул и присел около стеночки.
Таня очень туго заплела косу. Зудящая боль в голове от сильного натяжения волос заставляла помнить о случившемся ночью. Во-первых, близко к Максимихину не подходить, а во-вторых, ни на что не отвлекаться, чтобы, не дай бог, не отстать от своих. Олёнка бледной тенью ходила за ней. Потеряв подругу, она словно и сама потерялась, не зная теперь, к кому приткнуться.
Солнце, явно гордясь собой и своей работой, золотило макушки храмов, красило черепицу крыш, наполняло воздух запахом лета и тепла. Эдик жмурился, глядя на бирюзовое небо. Девчонки как всегда долго собирались, наводя марафет. Сарымай, бормочущий под нос свое вечное «однако», не выдержал:
— И чего всех к этому Олевисте тянет?
— Место с чертовщинкой. Всем хочется нервы пощекотать, — улыбнулся Эдик.
— Какой черт, если это храм?
— Я же рассказывал вчера историю, — с готовностью стал говорить Эдик. — О том, как эта башня строилась. Купцы наняли строителя…
— Я помню. — Сарымай смотрел на молодого экскурсовода, не отрывая своих желтоватых глаз от его лица. — А как было на самом деле?
— А на самом деле, на строительстве башни убилось семь человек. Каждый, кто поднимался хотя бы на небольшую высоту. Поэтому, когда последний мастер очень быстро смог довести работу до конца, про него и стали говорить, что он заключил договор с чертом.
— Как черт может заключать договор на строительство церкви? — зло уточнила Таня. От сильно затянутых волос начинала болеть голова. А потому раздражало все, особенно самоуверенный Максимихин.
— Черт глупый, — прошептал Ожич. — Его легко обмануть.
— Это если он сам не успеет то же самое сделать, — не позволил торжествовать победу Эдик, но вдруг добавил: — А чаще его, конечно, обманывали. Заключая договор, вряд ли он рассчитывал довести дело до конца.
Сарымай поиграл кулаками в карманах, с прищуром посмотрел на экскурсовода:
— А что, у вас и правда драконы живут?
— Раньше было много, — со знанием дела сообщил Эдик, как будто лично видел парочку. — Драконы любят пещеры, низинные темные места. А таких в Эстонии достаточно. Сам город построен на горе, в которой раньше много ходов было. Сейчас-то мало что осталось. Но не на пустом месте родилась легенда о тайном лабиринте от Тоомпеа к монастырю Святой Бригитты. Да и озеро, на которое мы с вами сегодня сходим, Юлемисте, тоже непростое. Находится оно выше города, а потому раньше частенько по весне или в дождливый год, заливало горожан. Считается, что оно появилось от слез жены Калева Линды. После смерти мужа она таскала на его могилу камни. Таскала, таскала да один и уронила, села на него и стала плакать. Этот камень мы увидим, он так и торчит посреди озера. А из тех камней, что Линда натаскала на могилу, выросла гора Тоомпеа, на которой стоит Вышгород.
Сарымай пожевал губами, переваривая информацию. И никто не заметил, как под общий разговор Альберт встал и по стеночке, по стеночке нырнул в переулок, оттуда выбрался на Ратушную площадь, пересек ее, завернул за угол и здесь снова присел на корточки. Прямо у него над головой высунул свой язык дракон на водосливе.
Наконец все собрались. Девчонки выдвинулись вперед единым фронтом. Первая троица взялась за руки и шла, заставляя прохожих обходить себя.
— Хазатов сбежал, — заметил Разоренов.
— Значит, не жилец, — мрачно пообещал Макс Макс. От долгого ожидания, от стояния на солнце его разморило. Голова стала тяжелой, глаза слипались. Ему уже не хотелось никуда идти, тем более следить за Хазатовым. Вернуться бы в гостиницу да лечь. Но природное упрямство заставляло переставлять ватные непослушные ноги. Рассказ Эдика о черте и могилах путался в голове, Максимихину казалось, что он одновременно слышит несколько голосов.
На церкви Олевисте играли солнечные блики. Древняя красавица возносила шпиль в небо. Смотровая площадка начиналась около основания шпиля, там, откуда тянулись четыре маленькие башенки, делая сам шпиль похожим на большую корону с зубцами. Белое здание церкви, как символ векового спокойствия и устойчивости, нависло над подошедшими ребятами. Она словно говорила: «Как вечен Таллин, так вечна и я». Крест на макушке виделся отсюда несерьезно маленьким.
Они не стали задерживаться около кенотафа. Вышли на улицу Лай и толкнулись в массивную дверь.
Глава IV
Подвалы башни Олевисте
Небольшой гулкий холл церкви был заставлен корзинами с белыми цветами. Розы, хризантемы, лилии. Все это одуряюще пахло, резало глаз своей праздничностью. Эдик объяснил, что идет подготовка к свадьбе, поэтому удивляться нечему. Девчонки защебетали, что они хотят посмотреть, но экскурсовод уже прошел вперед, показал сидевшей на стуле женщине квитанцию об оплате экскурсии.
Лестница начиналась сразу за дверью. Такая широкая, что спокойно могли разойтись два человека. Ступеньки круто забирали вверх по спирали. По правой стенке тянулся толстый канат, продернутый в чугунные кольца. Девчонки тут же дружно вцепились в импровизированные перила и радостно загалдели.
— Сама церковь построена в тринадцатом веке и названа в честь норвежского короля Олафа II, — заговорил Эдик, дождавшись, когда все подопечные втянутся в колодец лестницы. — Башню стали строить через два столетия. Она имела высоту 159 метров. Это выше, чем пирамида Хеопса.
Все честно попытались представить, насколько это высоко, но для них, детей небоскребов, в жизни были совсем другие ориентиры. Например, Останкинская башня, высота которой больше пятисот метров.
— Первое время башня служила маяком для судов, ее было видно даже с берегов Финляндии. — Эдик голосом пытался передать весь восторг, который должны были испытывать жители далекого Средневековья. — А на верхушке у нее был флюгер в виде петушка. Но этот покровитель не уберег башню от драконов, любителей огня. В 1629 году во время грозы в шпиль ударила молния, и церковь загорелась. После ремонта высота башни снизилась до 139 метров. Драконы наведывались к башне почти весь восемнадцатый век. В документах есть рассказы о шести ударах молний.
Они шли, тесно прижавшись к стене. Ступеньки заметно сузились, так что расходились со спускающимися теперь боком. В центре лестничного колодца вверх уходила тонкая жердина, вокруг которой ступеньки вертелись бесконечной спиралью. Девчонки стали выдыхаться, а Эдик все говорил и говорил, рассказывая историю Олевисте. Время от времени в толстых стенах башни возникали узкие, забранные решетками окошки. Иногда попадались наглухо закрытые двери с небольшими площадочками перед ними.
Сарымай шел, хмуро вслушиваясь в слова экскурсовода. Каждый раз, пропуская людей, идущих сверху, он чуть отставал. Перед ним некоторое время пыхтели Макс Макс с Разореновым. Максимихин еле полз, все ниже и ниже склоняя голову.
Эдик еще что-то говорил про удары молний, о том, как строили громоотводы, как в девятнадцатом веке вместо флюгера с петушком на макушке появился крест, об огненных драконах.
Лестница вдруг вырвалась на простор узкого коридорчика, где вдоль стены дремали низенькие банкетки. Идущие впереди девчонки успели посидеть на них, отдохнуть и убежать дальше. Согнутая спина Макс Макса скрылась за поворотом, уводящим лестницу дальше вверх. Шестьдесят метров над землей — это оказалось очень высоко.
