Йен Макдональд - Императрица Солнца
Теперь он понимал, что перед ним не просто модель, а система управления. Одно прикосновение — и можно сжигать космические корабли и двигать небесные тела. Холодный пот прошиб Эверетта: он слишком хорошо понимал, что для Джишу разобрать Инфундибулум — плевое дело. Инфундибулум, который отец доверил ему одному! «Прости меня, папа, у меня не было выбора».
Когда Кахс повела их обратно по матрешечным комнатам и коридорам, Эверетт прошептал на ухо Сен:
— Больше не могу. Ненавижу все это.
— И я, — прошептала Сен в ответ. — Не хочу быть принцессой. Все принцессы такие нафф!
* * *
Тук-тук. Скряб-скряб.
— Да?
Тук-тук-тук.
— Открыто.
Дверь отворилась. От неожиданности глаза у Сен полезли на лоб. Она вскрикнула, успев прикрыть ладонями маленькие грудки. На Сен были только трусики.
— Эверетт Сингх! Откуда мне было знать, что это ты?
— Прости, прости, пожалуйста. — От смущения Эверетта бросило в жар. Дверь лэтти с грохотом захлопнулась у него перед носом — Теперь можно?
Дверь снова отворилась. На Сен была регбийная футболка.
— Только здесь не прибрано.
Кахс предложила каждому члену команды пугающе роскошные апартаменты в Гостевой башне, но Эверетт, Сен, капитан Анастасия, Макхинлит и Шарки решили ночевать на дирижабле.
Только отсюда они не могли видеть свой истерзанный воздушный корабль. «Эвернесс» представляла собой жалкую пародию на дирижабль: хребет деформирован, мостики и трапы покривились, потолки прогнулись, двери перекосило, обшивка зияла дырами. Из трех оторванных двигателей установили только один, над вторым еще предстояло покорпеть, третий был безвозвратно утерян. При взгляде на «Эвернесс» у Эверетта щемило сердце. Решение оставаться на борту было еще и проявлением верности, выражением любви.
Иллюминатор в лэтти треснул, деревянные панели на потолке расщепились, но гамак висел ровно. Из шкафа вываливались яркие шмотки, все поверхности были уставлены баночками, со стены смотрели игроки в регби. Эверетт подвинул какую-то деревяшку и уселся на откидное сиденье. Янтарный шар на конце деревяшки покрылся рябью, словно желе. Эверетт вскрикнул и отшвырнул деревяшку. Сен ловко подобрала ее с пола. Золотистая, коричная, желтовато-оранжевая поверхность перестала рябить и замерла.
— Так вот он какой, — сказал Эверетт. — Можно потрогать?
— Он не любит, когда его касаются чужие. — Сен аккуратно убрала жезл в угол. — Кто угодно, кроме меня.
— Ты можешь им управлять?
Сен кивнула:
— Могу, но не хочу. Он не отпускает меня, он все время у меня в голове.
— У меня такое же чувство, — сказал Эверетт.
— Я знаю.
— Сен, я отдал им Инфундибулум!
— Тебе пришлось, Эверетт. Ты не мог поступить иначе. На твоем месте любому из нас пришлось бы так поступить.
— Но это неправильно!
— Я скажу тебе, что ты не виноват, если ты скажешь, что я тоже не виновата.
— Тебе пришлось застрелить ту Джишу. Капитан... Анни сказала, что у тебя не было выбора.
— Все случилось слишком быстро — сказала Сен. — Я даже не успела подумать. Нажала на курок — бумкер выстрелил. Быстро, и в то же время так медленно. Если бы я могла отмотать время назад! Теперь я — убийца, Эверетт Сингх. И мне никогда от этого не очиститься. Теперь я всегда буду чувствовать себя грязной.
Пришвартованная «Эвернесс» кренилась под порывами ветра. Здесь, в стволе шахты, ветра дули либо сверху, либо снизу.
— Я тоже убийца, — сказал Эверетт. — Правда, сам я не убивал, но дал оружие Кахс, а она убила другую принцессу.
— Если бы не ты, Кахс погибла бы. Думаешь, другая Джишу приняла бы Эверетта Сингха и мистера Майлза О'Рейли Лафайет Шарки с распростертыми объятиями? Да она бы вас в капусту изрубила! Ты все сделал правильно. Мы все сделали правильно.
— Но я чувствую иначе!
— Вот и зря.
— Кахс носится с нами как с писаной торбой, а я думаю только о том, что лучше бы отец никогда не давал мне Инфундибулум. И почему я сразу его не уничтожил? И тогда Джишу, которую ты убила, была бы жива, и солдаты Шарлотты Вильерс, и Теджендра с Земли-1, и Эд Заварушка! Тот Эверетт, мой двойник, ходил бы в школу, общался с друзьями, встречался с девушкой, играл в футбол, а вы с Анни жили бы и горя не знали на своей Земле-З. Конечно, Шарлотта Вильерс похитила бы отца, но она не стала бы его обижать, а когда получила бы Инфундибулум, отпустила бы восвояси.
— Ты правда так думаешь? — выпалила Сен с горящими от ярости глазами. — Плохо ты знаешь эту Шарлотту! Я повидала таких шустрых в порту Большой Хакни, они никогда своего не упустят. Ты поступил правильно, Эверетт. Ты — настоящий герой.
— Никакой я не герой! Если бы я был героем, разве сидели бы мы в разбитом дирижабле, окруженные триллионами рептилий, которых я своими руками отправил завоевывать новые миры? Если бы я был героем, разве допустил бы я, чтобы все пошло наперекосяк? Чтобы все вокруг меня страдали и умирали?
— Эверетт... — Сен встала, на лице застыла решимость. — Пошли, сегодня ты спишь со мной.
— Что?
Сен молча улеглась в гамак.
— Ложись рядом, места хватит. Помнишь, на Земле-1 мне приснился страшный сон?
— Тебе снилось, что ты была внутри той жуткой башни.
— И я попросила тебя остаться со мной до утра.
— Да.
— А сегодня ты нуждаешься во мне, но у оми не принято просить о таком, поэтому прошу я: останься со мной, Эверетт Сингх.
Крюки заскрипели, когда Эверетт скользнул внутрь гамака. Сен была тощей и жилистой, как дворовая собачонка. Она бесстрашно оплела его тело руками и ногами. Ее худенькое тело пылало жаром, и скоро прерывистое дыхание, с хрипом вырывавшееся из груди Эверетта, сменилось тихими всхлипами. Он не испытывал ни смущения, ни стыда. Иногда оми нужно выплакаться, а Сен была такой теплой, такой близкой.
Она погладила его по голове:
— Вот и славно, Эверетт Сингх.
Дирижабль снова качнуло. В иллюминаторе промелькнула арка слепящего света между стеной шахты и дворцом. Вздрагивая в тощих руках Сен, Эверетт Синхг знал, что, куда бы его ни занесло — в триллионы и триллионы миров Паноплии, — он никогда уже не будет одинок.
Ее волосы были такими мягкими и пахли Сен.
— Сен?
— Что, Эверетт Сингх?
— Просто... твой запах...
— Хочешь сказать, я вонючка?
— Да нет же! Мне нравится.
— Тогда ладно, Эверетт Сингх.
Эверетт теснее прижался к Сен.
— Сен.
— Что еще, Эверетт Сингх?
— Твоя футболка...
— Что с ней не так?
— Ты не могла бы ее снять?
Сен хмыкнула:
— Ничего себе! Все вы, оми, одинаковые. Нет, Эверетт Сингх. Ты — мой новый бонафренд.
— Это что-то вроде бойфренда?
— И не надейся! С ума сойдешь с этими оми, на ходу подметки рвут! Это значит лучший друг. Парни из Хакни слишком заняты собой, слишком зуши. Смотрят в зеркало чаще, чем на тебя.
— Значит, лучший друг.
— Лучший друг, с которым я сплю.
— И много у тебя таких друзей?
— Не много. Мы с Джири...
— С каким таким Джири?
— Что ты там блеешь? Неужели ревнуешь, Эверетт Сингх? Джири — полоне. И нечего так на меня смотреть, все вы, оми, одинаковые.
— Ты сама меня позвала, Сен.
— Я помню, Эверетт Сингх. Надо же, сними футболку!
— А что здесь такого?
— Запомни, когда я говорю «нет», это не значит «да, потому что ты — это ты», или «да, но не сейчас, может быть, на днях». «Нет» — значит «нет».
ГЛАВА 32
Сначала возник свет. Яркий белый луч пробился сквозь щель в центре камеры, откуда управляли Солнцем, ударил в купол и разбился на сотни лучиков. Затем центральный луч расширился, обратившись радугой. Голографическая модель мира Джишу раскололась на шесть секций, которые плавно разошлись от расширяющейся щели. Сен взвизгнула, когда твердая на вид секция проплыла мимо нее.
— Не забывайте, мы — аэриш из Хакни, — сказала капитан Анастасия.
Эверетт втянул живот и расправил плечи, как учили на уроках по актерскому мастерству, где заставляли проделывать дурацкие согревающие упражнения. Мог ли он подумать, что старые навыки пригодятся?
Свет слепил глаза. Щурясь, Эверетт разглядел возникший из щели предмет: сияющий трон. Образец величия народа Императрицы. Свет был холодным, очень холодным.
Императрица Солнца сидела на троне. Сияние исходило из его бесчисленных выступов. Когда на свет стало больно смотреть, яркость упала, а щель в полу закрылась. По пологому настилу Императрица спустилась на пол. Джишу благоговейно воздели руки, и камеру заполнил взволнованный щебет. Хохолки поднимались и опускались, меняя цвет от золотого до синего.
Эверетт почувствовал, как пальцы Сен сплелись с ею пальцами. Ее ладошка была маленькой, теплой и сильной. Проснулся он рано — внутри шахты посреди Плоского мира биологические часы сбоили, — выскользнул из гамака Сен и прокрался в свою лэтти. Никто его не видел, но Эверетта мучило чувство вины. Он все еще переживал события вчерашнего вечера: Сен сама его позвала, но он злоупотребил ее доверием. Бонафренд, с которым можно по-дружески прикорнуть в гамаке. Ему хотелось большего.
