Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Потайная Комната
«Я наполнила их обычным „глотком сна“. Всё, что вам придётся сделать, это позаботиться, чтобы Крабб и Гойл нашли их. Вы же знаете, какие они обжоры. Когда они заснут, выдерните у них несколько волосков и затащите их в кладовку со швабрами». Гарри и Рон скептически переглянулись.
«Эрмиона, я думаю…»
«А если нас накроют…» Стальной блеск в глазах Эрмионы напомнил им профессора Мак-Гонагалл.
«Без волос Крабба и Гойла зелье бесполезно, – твердо сказала она, – Вы хотите допросить Малфоя или нет?»
«Ну хорошо, хорошо, – сказал Гарри, – а чьих волос надёргать тебе?»
«У меня уже есть, – ответила Эрмиона, вытащив из кармана маленькую бутылочку и показав им одинокий волос, лежавший внутри. – Помните Миллисент Балстроуд, с которой мы боролись в Дуэльном клубе? Её волосок остался на моей мантии! Она уехала на Рождество домой, так что мне всего лишь придётся сказать, что я решила вернуться».
Когда Эрмиона снова засуетилась с последней проверкой многосущного зелья, Рон повернулся к Гарри с выражением полной обрёченности.
«Ты когда-нибудь видел план, у которого столько шансов провалиться?»
Но, к крайнему удивлению Гарри и Рона, первый этап операции прошёл совершенно гладко, как и говорила Эрмиона. По окончании рождественского обеда они затаились в пустом проходе к залу и ждали Крабба и Гойла, единственных оставшихся за столом Слитерина и доедавших уже по четвёртой порции бисквита. Гарри насадил шоколадные пирожные на концы перил. Когда они обнаружили, что Крабб и Гойл собираются выходить из Большого Зала, то быстро спрятались за пустыми доспехами рядом с дверью.
«Каким же тупицей надо быть…» – исступленно прошептал Рон, когда Крабб с ликованием показал Гойлу на пирожные и схватил их. Глупо ухмыляясь, они целиком засунули пирожные в свои большие рты. С выражением триумфа на лицах с минуту они жадно жевали. И тут же, с тем же выражением на лицах, они оба рухнули на пол. Труднее всего оказалось спрятать их в кладовке на другой стороне зала. Когда они были надёжно усажены между вёдрами и швабрами, Гарри выдернул несколько щетинок, покрывавших лоб Гойла, а Рон вытащил несколько волосков из головы Крабба. Ещё они взяли обувь – их собственная была слишком маленькой для Крабба и Гойла. Потом, ошеломленные собственными деяниями, они понеслись в туалет Мрачной Миртл. Он был весь заполнен чёрным дымом, поднимавшимся из кабинки, где Эрмиона перемешивала что-то в котле. Натянув полы мантий на лица, Гарри и Рон тихонько постучали в дверцу.
«Эрмиона…» Они услышали щелчок замка, и перед ними возникла взволнованная Эрмиона. Позади неё булькало зелье. На туалетном столике стояли три стеклянных стакана.
«Достали?» – затаив дыхание спросила Эрмиона. Гарри продемонстрировал ей волосы Гойла.
«Хорошо. Я стащила из прачечной запасные мантии, – сказала Эрмиона и показала им маленький сверток. – Вам понадобится размерчик побольше, когда вы превратитесь в Крабба и Гойла». Все трое уставились на котел. Зелье было похоже на тёмную, густую, вяло пузырящуюся грязь.
«Я уверена, что всё сделала правильно, – сказала Эрмиона, нервно перечитывая засаленную страницу в
«Самых сильных снадобьях». Оно выглядит точно так, как написано в книге… После того, как мы его выпьем, у нас будет ровно час до того, как мы снова станем сами собой».
«А что сейчас?» – прошептал Рон.
«Мы разольем его в три стакана и добавим волосы». Эрмиона зачерпнула по большой порции зелья в каждый стакан. Затем она дрожащей рукой вытряхнула из бутылочки волосок Миллисент Балстроуд. Варево засвистело, как кипящий чайник, и дико вспенилось. Секундой позже оно стало болезненно-желтым.
«Э-м-м… сущность Миллисент Балстроуд, – брезгливо сказал Рон, – могу поспорить, на вкус оно отвратительно».
«Теперь – ваши», – сказала Эрмиона. Гарри бросил волос Гойла в средний стакан, а Рон – волос Крабба в последний. Оба стакана засвистели и вспенились. Его раствор приобрел цвет хаки, а стакан Рона стал тёмно-коричневым.
«Подождите, – сказал Гарри, когда Рон и Эрмиона потянулись к своим стаканам. – Нам не стоит пить это прямо здесь… Как только мы превратимся в Крабба и Гойла, мы тут не поместимся. Да и Миллисент Балстроуд не эльф…»
«Хорошая мысль, – сказал Рон, отпирая дверь, – мы разойдемся по разным кабинкам». Осторожно, чтобы не расплескать свое многосущное зелье, Гарри скользнул в центральную кабинку.
«Готовы?»
«Да», – донеслись голоса Рона и Эрмионы.
«Раз, два, три…» Зажав нос, Гарри в два больших глотка выпил содержимое своего стакана, напоминающее по вкусу переваренную капусту. Его начало мутить, как будто он наглотался живых змей… он согнулся пополам, сдерживая тошноту… теперь жжение быстро распространялось из желудка по всему телу, до кончиков пальцев на руках и ногах… потом, рухнув на четвереньки, он ощутил, что тает, и кожа по всему телу пузырится, как горячий воск… его руки стали расти прямо на глазах, пальцы стали толще, ногти расширились… суставы выпячивались, плечи болезненно увеличивались… волосы, покалывая лоб, упали на брови… мантия стягивала раздающуюся грудь, как железный обруч бочку… ступни агонизировали в обуви на четыре размера меньше…
Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Гарри лежал на каменном полу лицом вниз и слышал угрюмое бульканье Миртл в дальней кабинке. Он с трудом сбросил ботинки и поднялся. Вот, значит, как чувствовать себя Гойлом. Его большие руки дрожали. Он стянул с себя старую мантию, висевшую на фут выше лодыжек, натянул запасную и зашнуровал ботинки, как Гойл. Он потянулся убрать волосы с глаз и обнаружил только короткую поросль жёсткой щетины на низком лбу. Только сейчас он понял, что это очки застилают ему глаза – Гойлу, конечно же, они были ни к чему. Он снял их и позвал:
«С вами обоими всё в порядке?» – из его горла вырвался хриплый бас Гойла.
«Да», – донеслось справа ответное хрюканье Крабба. Гарри открыл дверь и подошёл к разбитому зеркалу. Оттуда на него своим рыбьим взглядом уставился Гойл. Гарри дёрнул себя за ухо. Гойл сделал то же самое.
Открылась дверь кабинки Рона. Они посмотрели друг на друга. Рон был неотличим от Крабба – от круглой, как пудинг, причёски до гориллоподобных рук, разве что Рон выглядел бледным и ошарашенным.
«Невероятно, – проговорил он, приближаясь к зеркалу и тыкая в плоский нос Крабба. – Просто невероятно».
«Пожалуй, нам стоит пойти, – сказал Гарри, ослабляя ремешок часов, режущий толстое запястье Гойла. – Нам надо ещё попасть в гостиную Слитерина. Надеюсь, мы кого-нибудь найдём, чтобы пройти следом…» Рон, разглядывавший Гарри, сказал:
«Ты не представляешь, как странно видеть Гойла задумчивым… – он постучал в дверь к Эрмионе. – Ну же, нам пора идти!» Ему ответил писклявый голос:
«Я… Я, пожалуй, не пойду… Идите без меня».
«Эрмиона, мы знаем, что Миллисент Балстроуд не красавица, но никто ведь не узнает, что это ты…»
«Нет, в самом деле, я думаю… я не пойду. А вы торопитесь, вы уже теряете время». Гарри в замешательстве посмотрел на Рона.
«Вот это больше похоже на Гойла, – сказал Рон. – У него такой вид всякий раз, когда учитель задаёт ему вопрос».
«Эрмиона, с тобой всё в порядке?» – спросил через дверь Гарри.
«Да… Да идите же…» Гарри посмотрел на часы. Пять из отведённых им шестидесяти минут уже прошли.
«Мы вернемся к тебе сюда, хорошо?» – спросил он. Гарри и Рон осторожно открыли дверь туалета, убедились, что вокруг никого нет, и вышли.
«Не болтай руками», – проворчал Гарри Рону.
«Ммм?»
«У Крабба они как окостенелые…»
«А так?»
«Да, так лучше…» Они спускались по мраморной лестнице. Им был нужен кто-нибудь из Слитерина, чтобы попасть в гостиную, но вокруг было пусто.
«Есть идеи?» – пробормотал Гарри.
«Слитеринцы обычно приходят на завтрак оттуда», – сказал Рон, кивая на вход в подземелье. Только он это произнес, как из дверей появилась девочка с длинными волнистыми волосами.
«Извини, – сказал Гарри, догоняя её, – мы забыли дорогу в нашу гостиную».
«Прошу прощения, – натянуто сказала девочка, – нашу гостиную? Но я – из Рэйвенкло». Она пошла дальше, оглядываясь на них с подозрением. Гарри и Рон заспешили по каменным ступенькам в темноту. Стук от огромных ног Крабба и Гойла отдавался громким эхом, лишая их надежды, что всё пройдёт гладко.
Они спускались под школу по пустынному лабиринту переходов всё ниже и ниже и постоянно поглядывали на часы, проверяя, сколько времени у них осталось. Через четверть часа, уже чувствуя разочарование, они внезапно увидели впереди какое-то движение.
«Вот! – возбужденно сказал Рон. – Это – точно один из них». Из боковой комнаты выплыла фигура. Когда они подскочили поближе, их сердца оборвались… Это не был учащийся Слитерина. Это был Перси.
«Что ты здесь делаешь?» – удивленно спросил Рон. Перси оскорбился.
«Это – произнес он с металлом в голосе, – не твоё дело. Ты – Крабб, не так ли?»
