Кеннет Андерсен - Амулет Судьбы
— Так значит, знаменитый ангел снова к нам вернулся, — произнес дьяволенок, бросив презрительный взгляд на Сатину. — И подружку свою прихватил!
— Закрой рот, Дроле. Филипп, пойдем, — предложила Сатина и схватила его за руку. — Нам пора!
— Подумать только! Кое-кто научился подставлять вторую щеку. Может, ты уже берешь уроки музыки, почитательница людишек?
— Да она и так на чьих угодно нервах сыграет, — выкрикнул девчоночий голос, и по толпе пронеслись усмешки.
— Думай, что говоришь, — предупредил Филипп, выпуская руку Сатины.
— Вы только послушайте! — осклабился дьяволенок, которого Сатина назвала Дроле. — Вообразил себе, что мы его испугаемся. А может, он и вовсе решил, что он — дьявол. Взгляните-ка на его длиннющие рога! Они и в самом деле очень страшные! — Он указал пальцем на две шишки на лбу у Филиппа, и хихиканье в толпе переросло в смех.
— Во всяком случае, не такие кривые, как у тебя, — парировал Филипп, и улыбка мгновенно стерлась с лица дьяволенка.
— Не смей трогать мои рога, — прорычал он в ответ и подошел на шаг ближе. Кулаки были сжаты. — Слышишь меня, грязный человечишка!
— Знакомые слова, — ответил Филипп. Он не сходил с места. Даже не шелохнулся. И увидел, как при этих словах глаза дьяволенка нервно забегали.
— Понятия не имею, о чем ты, — произнес Дроле дрожащим голосом.
— Неужели? Давай-ка я помогу! Не так давно я вышвырнул кое-кого из Преисподней, так что будь осторожнее, если не хочешь случайно последовать за ним.
Дроле стиснул зубы и зашипел:
— А если ты не будешь осторожным, можешь оказаться в кандалах. Там тебе и место!
Группа поддержки закивала, и Филипп услышал, как кто-то тихо произнес:
— Мой отец говорит то же самое.
Сложно сказать, как развивались бы события дальше, если бы не прозвенел звонок на урок.
Сатина схватила Филиппа за руку и потащила за собой. На этот раз он послушно пошел за ней, а тем временем толпа скандировала, что он еще дождется, мерзкий ангелочек, кем, черт возьми, он себя возомнил?
— Наверно, это была плохая идея, — сказала Сатина по дороге в класс. — Лучше бы ты остался в замке.
— Не страшно. Ничего ведь не случилось. Просто будем держаться от них подальше на следующей перемене.
— Не уверена, что это будет легко сделать, — сказала Сатина и свернула в класс, очень похожий на тот, что был в школе у Филиппа. Повсюду дьяволята и дьяволицы болтали друг с другом или спали, растянувшись на партах.
— Что ты имеешь в виду? Почему не легко?
— Потому что большинство из них учится в моем классе, — ответила Сатина как раз в ту секунду, когда Дроле и еще пятеро дьяволят из его свиты показались на пороге.
Светловолосый дьяволенок посмотрел на Филиппа и злобно осклабился, пощелкивая костяшками пальцев.
— Доброй ночи всем! — взвизгнул чей-то голос так, что все спавшие на партах ученики вскочили.
Дроле прошел на свое место и уселся, по-прежнему не сводя глаз с Филиппа.
— Господин Кокабель, — шепнула Сатина, кивая в сторону высокого тощего дьявола, который решительными шагами приближался к кафедре. Лицо его был суровым, черные рога пронзали воздух, как две длинные острые сосульки. — Учитель истории.
— Вид у него строгий.
— У нас все учителя такие. Я подойду и предупрежу его, что ты посидишь на уроке.
Сатина подошла к кафедре, за которой господин Кокабель рылся в потертом кожаном портфеле в поисках материалов к уроку. Сатина показала на Филиппа, учитель истории посмотрел на него над оправой очков, и Филипп приветствовал его вежливой улыбкой. Кокабель в ответ не улыбнулся. Скорее наоборот — когда Сатина рассказала, кто он, лицо дьявола приняло еще более натянутое выражение. Затем он, небрежно махнув рукой, отправил Сатину за парту и приказал немедленно открыть тетради с уроками, живее, живее!
* * *Как раз когда господин Кокабель повествовал о некоем Великом Союзе Бога и Дьявола, на парте Сатины приземлилась записка.
Филипп с интересом слушал рассказ о союзе, по причине которого в Преисподней начался настоящий аврал.
Однажды Бог раздосадовался на людей из-за их постыдного поведения. Тогда он обратился к варгарам и попросил их наслать на землю всемирный потоп, дабы очистить ее от скверны и пороков. Сорок дней и сорок ночей бушевала буря, и только одного человека оставил Бог в живых. Имя ему было Бой, и он…
Филипп откашлялся.
— Извините!
Господин Кокабель замолчал и медленно повернул голову в сторону Филиппа.
— Да? — произнес он ледяным тоном. Ему было явно не по нраву, когда его прерывали на полуслове.
— Извините, но его звали Ной, а не Бой.
Учитель истории заглянул в книгу, и Филипп заметил, как желваки заходили на его скулах.
— Так и есть, Ной, — произнес учитель немного погодя. — Как я и говорил!
Филипп собрался было возразить, но резкий удар в голень остановил его. Краем глаза он увидел, что Сатина едва заметно качает головой.
— Ты ведь прекрасно знаешь, что мы делаем здесь с людьми, которые невнимательно слушали на уроках? — раздраженно процедил господин Кокабель.
Филипп съежился под мрачным взглядом и кивнул.
— Да. Простите.
— Я могу продолжать урок? Или требуется еще что-либо повторить специально для тебя?
Филипп помотал головой.
Еще пару секунд учитель буравил его взглядом, а затем отвернулся и продолжил рассказ о том, как Ной построил себе гигантский ковчег и…
Именно в это мгновенье на парту Сатины шлепнулась записка. Филипп оглянулся и увидел Дроле, на лице которого красовалась отвратительная ухмылка.
Сатина развернула листок:
На этот раз спасла своего любимчека. А тебе извесна, что таких как ты сажают на позорный столб? Можишь начать готовитца!
— гласила записка.
— Идиот! — послышался возмущенный шепот Сатины. Она потянулась к Филиппу, чтобы что-то сказать ему на ухо, но не успела.
Как по мановению волшебной палочки перед ними вырос господин Кокабель, его злобный взгляд был направлен прямо на Сатину.
— Так значит, тут пишут записочки, не так ли? — ядовито шипел учитель. — Как опрометчиво! Очень опрометчиво с вашей стороны!
Сатина испуганно посмотрела на него.
— Нет. Нет. Вы неправильно поняли. Господин Кокабель, это не я! Это…
— Одна вещь на свете хуже невоспитанных детей, — перебил ее учитель, угрожающе склонившись над партой. — Это предатели, любезная барышня. Их отправляют в реку. Ступай в учительскую — с тебя пока хватит этого.
— Но…
— В учительскую! Немедленно!
Сатина встала из-за парты, Филипп хотел последовать за ней, но почувствовал у себя на плече костлявую руку с острыми ногтями, которая вдавила его обратно в стул.
— Не ты. Ты останешься. Ты ведь ни чем не провинился?
«Кокабель такой же, как и они, — думал Филипп, вглядываясь в черные глаза учителя. Чувствовал, как сейчас торжествует Дроле и его шайка. — Он тоже ненавидит меня. Не знаю почему, но точно ненавидит».
Сатина покинула класс, и Филипп остался в полном одиночестве, окруженный дьяволятами, которые только и ждали конца урока. Теперь ему не выбраться отсюда целым и невредимым. Права была Сатина — не стоило ходить с ней в школу.
Не прошло и пары минут после ухода Сатины, как на парте у Филиппа снова оказалась записка. На этот раз без слов, только рисунок. Человечек, болтающийся на виселице.
Филипп поднял глаза и удостоверился, что господин Кокабель все прекрасно видел. Но ничего не сказал. Он уткнулся в книгу и продолжал урок.
Пот градом катился по спине Филиппа, а тем временем перемена, как хищник, подстерегающий свою добычу, неумолимо приближалась. Он молился о том, чтобы… Ему лучше всех было известно, что это бесполезно. Молитвы из Преисподней не доходят до Небес.
В то же мгновенье раздался стук в дверь. Стучали быстро и отрывисто, как будто очень торопились. Кокабель, который как раз зачитывал домашнее задание, раздраженно фыркнул. Он зашагал к двери и распахнул ее.
— Да?
Класс ахнул от изумления, когда на пороге показался кот Люцифера. Кокабель выжидающе молчал, стиснув губы в узенькую полоску, и холодно смотрел на Люцифакса, чьи зеленые глаза беспокойно рыскали по классу.
— Мне необходимо забрать Филиппа Ангела, — произнес кот, не извинившись за вторжение. Он с трудом переводил дыхание. — Мне сообщили, что он должен быть здесь.
— К сожалению, у нас нет учеников с таким именем, — начал господин Кокабель, но Филипп перебил его, почти подпрыгнув за партой:
— Я здесь, Люцифакс! — воскликнул он.
— Замечательно. Нам надо спешить, друг мой!
Кот развернулся и вышел из класса. Филипп помчался за ним по пятам, чувствуя на себе разочарованные взгляды дьяволят, провожавшие его до самых дверей. Он облегченно вздохнул. Его жизнь только что висела на волоске — на кошачьем волоске, если угодно.
