Вольфганг Хольбайн - Зеркальное время
Двери коридора оказались еще удивительнее, чем стены и пол. Ни одна не походила на другую, хотя их были сотни, если не тысячи. Многие из них имели вид обыкновенных дверей, но попадались и огромные порталы из камня и черного железа, и даже сверкающие ворота из льда и матового стекла. Были здесь и черные провалы, которые, казалось, вели прямо в вечность, и крошечные лазы, в которые не могла бы просунуться даже рука.
За некоторыми дверьми мерцал свет, несколько раз Юлиану чудилось, что он слышит звуки, приглушенные шорохи и эхо дальней грозы, а иногда словно бы музыку сфер; временами доносился смех или обрывки речи на чужом языке, а также крики, жалобы и стоны.
Он не спрашивал Рогера, в чем тут дело, потому что не забыл его слова и даже начал постигать их смысл: есть вещи, про которые лучше не знать без особой необходимости. Он не сомневался, что эти двери тоже принадлежат к числу таких вещей.
Прошло время, которое не поддавалось оценке: это могли быть минуты, а могли быть и часы или даже столетия. Рогер остановился. Они дошли до двери, ведущей на ярмарочную площадь.
Юлиан помедлил, прежде чем шагнуть за порог. Что-то подсказывало ему, что, перешагнув, он, может быть, уже никогда не вернется назад. Но тот же самый внутренний голос нашептывал ему, что отступать уже поздно. Он ступил на ярмарочную площадь и быстро обернулся назад.
Дверь парила в воздухе без всякого видимого крепления, и когда Рогер прошел вслед за Юлианом, она исчезла.
— Только не бойся, — ухмыльнулся Рогер. — Ничего особенного тут нет. Обыкновенное колдовство.
— Ага, — хрипло произнес Юлиан.
Рогер засмеялся, взял его за локоть и потянул за собой.
— Идем, — сказал он. — Я все тебе покажу.
И только когда они отошли на несколько шагов, Юлиан заметил, что снова наступила ночь. Дул прохладный ветер, на земле тут и там поблескивали лужи, пахло дождем, и Юлиан в своей легкой куртке продрог.
Это была все та же старая ярмарка, на которую Рогер уже приводил его однажды и где Юлиан побывал вместе с Франком, когда гнался за отцом.
Посетителей было мало; видимо, дождь, который только что кончился, разогнал всю публику, и она очень робко собиралась заново. Люди заметно отличались от той ярмарочной публики, которую Юлиан привык видеть в своем времени. Здесь не было пьяных, не было горланящих компаний, никто не носился от павильона к павильону, не галдел и не орал, чтобы показать себя перед дружками. Посетители степенно прогуливались от аттракциона к аттракциону, иногда останавливались, чтобы купить лотерейный билетик или побаловать себя порцией сахарной ваты. Вокруг царили спокойствие и благопристойность. Конечно, и здесь слышался шум и горели огни, и даже встречались аттракционы, возле которых толпились люди. Например, возле хорошо ему знакомой дороги привидений.
Они миновали боксерский павильон и колесо обозрения, которое степенно вращалось.
Потом они вошли в какой-то балаган. Вывеска у входа оповещала, что здесь находится комната страха. Естественно, выставленные там чудища, убийцы и вампиры были изготовлены из воска и проволоки, только с особой тщательностью. Юлиан ходил по слабо освещенному балагану от одной фигуры к другой и не мог надивиться.
Здесь были граф Дракула, король Синяя Борода и Чингисхан, палач времен Французской революции в черном капюшоне и с топором, на котором так и осталась кровь последней жертвы, Джек Потрошитель и другие знаменитые убийцы, а также герои ужасных историй: например, мумия, убившая дюжину исследователей, которые посмели нарушить ее вечный покой и вскрывали ее саркофаг; монстр Франкенштейн, пугающе правдоподобный черт и еще дюжина чудовищ, казавшихся живыми.
Потом Юлиан и Рогер дошли до строения из досок и балок, по форме напоминающего громадный бочонок. Изнутри доносился гул и грохот, сквозь щели мелькал яркий свет. Аттракцион назывался «Смертельный котел».
Рогер только махнул рукой кассиру, и их пропустили без билетов. Грохот ударил в уши, и Юлиан понял, где он находится. Это круглое сооружение действительно напоминало котел, на дне которого стояли деревянные скамьи. Мощная металлическая сетка сверху отделяла зрителей от происходящего и защищала их от предметов, которые могли свалиться им на головы. Например, от мотоцикла, который носился кругами по вертикальной стене, издевательски попирая все законы земного тяготения.
Юлиан запрокинул голову и посмотрел сквозь стальную сетку.
— Эй! — Он опешил. — Да это же...
— Майк, — перебил его Рогер. — Ты называешь его Кожаным, но его настоящее имя Майк, по крайней мере здесь. Так же как твоего отца все знают под именем мистер Миррор, хотя вряд ли это его настоящее имя. Только не волнуйся. Он тебе ничего не сделает. Он не тролль. Во всяком случае, здесь.
«Да тут и тролль не понадобится», — подумал Юлиан. Кожаный и в человеческом облике был достаточно страшен. Он спросил, зачем Рогер привел его сюда.
— Выйдем, поговорим там. Здесь очень шумно. И до конца выступления Майка еще есть время.
Юлиан охотно остался бы, потому что Майк был настоящим мотоциклетным чародеем. Он не только катался по вертикальной стене, взмывая почти отвесно вверх, но при этом еще вставал на сиденье во весь рост и выделывал такие трюки, что публика взрывалась аплодисментами. Но Рогер уже подталкивал его к выходу.
— Ну? — спросил Юлиан, когда они вышли. — Так что же от меня здесь требуется?
— А я думал, тебе нравится, — огорчился Рогер.
— И нравится, — ответил Юлиан. Он испытывал к этому месту странное влечение, которое с каждой минутой усиливалось. Юлиан со страхом чувствовал, что в этом влечении таится какая-то опасность. Может быть, она состояла как раз в том, что он не захочет возвращаться, если пробудет здесь достаточно долго. — Но ты мне что-то обещал —забыл?
— Не забыл. Слушай меня внимательно, Юлиан, — строго сказал Рогер. — Что бы ни происходило и что бы ты ни увидел и ни услышал, ни в коем случае больше не убегай, как в тот раз. Если тебя поймают тролли, тебе уже не уйти. Больше они такого промаха не допустят. Ты понял?
— А я думал, здесь нет троллей.
— Этого я не говорил. Я только говорил, что ты не столкнешься с ними, пока ты со мной. А это разные вещи.
Если уж быть точным, он и этого не говорил, но Юлиан так струсил, что даже не указал Рогеру на эту неточность, а только смотрел на него вытаращенными глазами.
— Значит, договорились, — продолжал Рогер. — Ты держишься около меня, что бы ни случилось. И делаешь то, что я тебе скажу. Даешь слово?
Юлиан молча кивнул, и Рогер ударил его по руке. Договор, таким образом, был скреплен.
Даже если ты чего-то не поймешь, все время помни о том, что все уже произошло. И ты ничего не в состоянии изменить.
Рогер зашагал прочь, Юлиан с трудом поспевал за ним. Видимо, он торопился, чтобы успеть вернуться до окончания представления Майка.
Они отправились на самый дальний конец ярмарки. Павильончики становились все меньше и проще. Скоро вокруг них остались совсем уж бесхитростные, почти покосившиеся строения, поставленные как придется.
Взглянув на вывеску у входа одной из таких палаток, Юлиан остановился, как громом пораженный. Этот балаганчик был побольше других окрестных будок, и плакат перед входом приглашал посмотреть на самую толстую в мире женщину, на двухголовую собаку и на мальчика с крокодильей головой. Из-за черного полотна палатки пробивался зловещий красный свет, и над входом висела вывеска:
АБАДДОН
Только для публики
с крепкими нервами! Сердечников
и детей просим удержаться от соблазна
посещения нашего заведения —в их же
собственных интересах!
У сочинителей современной рекламы такой текст, возможно, вызвал бы лишь усталую усмешку, но когда Юлиан вспомнил, в каком времени он находится, он нашел это объявление в высшей степени захватывающим.
— Что случилось? — нетерпеливо окликнул его Рогер. — Идем. У нас мало времени.
Иди в Абаддон. Эти слова отец оставил ему в своей записке. Некоторое время он колебался, не рассказать ли об этом Рогеру, но потом решил не рассказывать.
Они уже почти дошли до цели. Это тоже была палатка, хотя совсем маленькая, сшитая из красных, зеленых и синих полос. Вывеска над входом гласила, что внутри палатки пребывает «мадам Футура», «провидица грядущего».
— Предсказательница? — удивился Юлиан.
Рогер прижал палец к губам и отступил в тень. Юлиан последовал за ним. Рогер достал из кармана старомодные карманные часы и открыл крышку.
— Он должен быть еще там. Но недолго.
— Он? — переспросил Юлиан. — О ком ты говоришь?
Рогер только улыбнулся и ничего не ответил, но ответ уже и не требовался, потому что полог палатки мадам Футуры откинулся в сторону, и оттуда вышел не кто иной, как отец Юлиана! Он был одет в простую рабочую куртку и брюки из грубой ткани, волосы у него были длиннее, чем привык видеть Юлиан, но все же это был его отец!
