Юлия Лавряшина - Улитка в тарелке
Бемби посмотрела на брата с обожанием:
— Он у нас много знает!
«Все! — обрадовался Сол, из-под ресниц взглянув на Миру, которая больше не собиралась плакать. — Увел, увел!»
Вопросительно поглядывая на него, Бемби проговорила:
— Ну, что? Поехали к нам? Не век же здесь сидеть.
Дрим пристально посмотрел на нее:
— Вы и меня приглашаете?
— Конечно, — ей удалось выдержать его взгляд. — Я даже попробую приготовить обед. Хотя ничего не обещаю…
— В этом я вам помогу, — оживился Дрим. — Когда я начинаю чувствовать, что у меня уже в печенках стоит столовская еда, то готовлю у себя в домике. Иногда неплохо получается.
Не глядя на него. Мира сказала:
— А я не знала.
— Это тайна, — печально отозвался он. — У нас все — тайна. Мы сами — тайна… Я надеюсь, вам не надо говорить, что обо всем этом ни одна живая душа не должна узнать?
У Бемби презрительно приподнялась верхняя губа:
— А то что?
— Не знаю. Боюсь даже предположить… Никто ведь так до сих пор и не узнал, что стало с родителями всех наших детей. И что там был за эксперимент. Хоть времена и изменились, как говорят… Мы можем только предполагать, почему правительство так озаботилось… С ним лучше не шутить.
— Мы смотрим телевизор, — сурово ответила Бемби. — Нас учить не надо. Правда, Сол?
— Не надо, — угрюмо подтвердил он.
Вдруг его так и подбросило: Эви всхлипнул! Эви, которого он совсем упустил из виду. Эви, тоже всего минуту назад узнавший, что умирает…
— Лучше… А кому от этого лучше? — он совсем уже по-детски икал и захлебывался. — Мы же все умрем… Кому это надо?
— Никому. Никто этого не хотел, поверь мне. Просто сбой в ходе эксперимента.
Неумело обхватив вздрагивающую голову мальчика, Сол выкрикнул:
— Да замолчите вы! Вас послушать, так вы никогда ни в чем не виноваты!
— Кто — вы? — холодно уточнил Дрим.
— Взрослые! Вечно напридумываете каких-то гадостей, а нам расплачиваться. Да я бы… Я бы никогда не стал взрослым, если б мог!
Бемби осторожно вмешалась:
— Сол, взрослые ведь тоже разные…
— Пойдем, Эви, — он посмотрел на сестру с ненавистью. — Она тоже уже… Не наша. Мира, ты с нами?
Не вставая, она угрюмо сказала:
— Я же не доеду сама.
— Я сам вас обоих отвезу! Сначала Эви, потом тебя.
— Не дури! — оборвала его Бемби. — Мы приехали вместе, и уедем так же.
Через плечо глянув на рыжие волосы, Сол отрывисто спросил:
— А он?
Тот ответил, обращаясь к Мире:
— Если хочешь, я вернусь назад. Скажу, что не нашел вас.
Сухая травинка неслышно надломилась у нее в пальцах. Когда Мира подняла голову, Сол с тоской отметил, что глаза у нее перестали светиться.
— Завтра. Ладно, Дрим? Сол, ты разрешишь? Пусть сегодня он побудет с нами. А завтра… Там — как захочешь.
— Только вам придется идти пешком, — сказала Бемби таким тоном, будто все уже было решено.
Дрим опять посмотрел на нее тем взглядом, который Солу казался очень странным.
— Да я так и рассчитывал. Теперь мне будет даже легче: я пойду за вами…
Глава седьмая
Мира смотрела, как солнце робко поднимается в небо. Теперь, когда ночами осень уже давала о себе знать, оно, казалось, не было уверено в том, что еще имеет на это право. Может быть, солнце даже не подозревало, что для каждого человека главное — чтобы оно взошло. Хотя каждый день люди об это не думали. Возможно, кто-то и за всю жизнь ни разу не задумался. Кто-то… Но людей ведь много! Оказалось, что их целые миллиарды.
Сегодня Мире почему-то особенно хотелось увидеть, как родится солнце. Ей не очень приятно было думать, что это настойчивое желание возникло потому, что внутри нее что-то подсказывало: это в последний раз. Она отгоняла эту мысль, но не из страха. Его вообще не было. И обиды больше не было. Только усталость. Дрим сказал, что она уже родилась с этой усталостью. Теперь Мира особенно это чувствовала.
Дрим помог ей выйти на балкон, усадил в узенькое плетеное кресло и укутал одеялом, которое принесла Бемби. Все чаще Мира замечала, как он смотрит на Бемби — удивленно и чуть испуганно. На ее памяти он ни на кого еще так не смотрел… Только через усталость, которую она сейчас в себе чувствовала, не могли пробиться ни ревность, ни жалость к себе.
«Пусть, — она смотрела на солнце и воображала, что у него тоже рыжие волосы. — Это хорошо… Они оба — хорошие».
Когда прямо на балкон Бемби принесла ей теплое молоко с бубликом, Мира спросила:
— Когда ты станешь врачом, ты придумаешь, как лечить таких, как я?
— Я постараюсь, — серьезно ответила Бемби. — Папа говорит, что я настырная… Может, у меня и получится.
— И еще… Я знаю, ты это Эви обещала. Но для меня тоже… Сочини сказку.
— Сказку?
— Не обязательно сейчас! Когда-нибудь сочини… И пусть в ней все будут просто детьми… Ладно?
— Ладно. Они не будут стареть.
— Ну да! Будут, конечно. Только не так быстро.
— Не так.
Мира задумалась, жуя бублик, потом улыбнулась:
— Вот бы увидеть, каким вырастет Сол! Он, наверное, будет красивым. Он и сейчас красивый.
— Да? — неподдельно удивилась Бемби. — Вот уж не замечала…
— Я думаю, он станет великим математиком. Ты еще гордиться им будешь!
Поправив ей одеяло, Бемби буркнула:
— Очень сомневаюсь…
Мира строго посмотрела на нее:
— Он — умный. Но ничего из себя не корчит. А то, знаешь, умники какими бывают… Знаю я одну… Руледой зовут. Она так и старается показать, что умнее тебя. Прямо из кожи вон лезет! А зачем? Если человек умный, это же и так видно.
— Если так старается показать, значит, наоборот — дура, — категорично заявила Бемби. — Вот наши родители, они никогда ничего из себя не строят! А ведь оба такие талантливые… Жалко, что их сейчас нет…
Мира спокойно кивнула:
— Я их уже не дождусь.
— Ну, зачем ты так говоришь! — задохнулась Бемби.
— Знаю потому что… А что ты кричишь? Ты же и раньше знала, что старики умирают. Это мы не знали…
Бемби растерянно прошептала:
— Но ты ведь не…
Вытянув руку, Мира весело воскликнула:
— Смотри, уже как высоко! Оно осмелело.
— Солнце? — Бемби прищурилась, и в уголках глаз проступили смешные морщинки.
— Не щурься! — испугалась Мира. — Не так сильно… Сол мне сказал, что все люди возвращаются. Это правда?
Мгновенно презрев свои естественно-научные познания, Бемби твердо сказала:
— Я в это верю.
Мира перешла на шепот:
— Вот теперь я только и думаю: поскорей бы умереть!
— Мира!
— Сол сказал, что умрет только тело. Вот это… Что в нем хорошего? В следующий раз у меня ведь будет другое. Может, мне больше повезет?
Стараясь принять равнодушный вид, Бемби заверила:
— Это уж точно. Дважды такое не повторяется. Это, знаешь… Закон природы.
Такого закона не было, но Мира знала так мало, что ее легко было обмануть. Бемби только сказала это и тут же почувствовала свое сердце. Это не было для нее обычным делом, и как будущий медик, Бемби уже знала, что если человек чувствует что-то в своем теле, это уже ненормально. До сих пор такое с ней редко случалось, а вот за последние сутки уже два раза. Первый — когда она как следует разглядела лицо Дрима…
— Здорово, — довольно произнесла Мира. — Вот еще бы нам всем встретиться!
Неожиданно для себя Бемби развеселилась:
— А почему бы и нет? Вот вырастет Сол, женится, и у него родится дочь… Вдруг это ты и будешь?
Блеснув глазами, Мира прыснула, затем посмотрела на Бемби испытующе:
— А ты ведь еще раньше поженишься.
— Замуж выйду…
— Ну да, правильно. Я все путаю, мы ведь про это вообще ничего не знали.
— Сол просветил?
Не ответив, Мира спросила, глядя уже на солнце:
— А за кого ты хочешь выйти?
Бемби стало как-то жарко:
— Да ни за кого… Я вообще пока не собираюсь.
— Почему? Ты не хочешь, чтоб я у тебя родилась?
— Ну, что ты?! Я бы с радостью, честно-честно! Только за кого мне выходить?
Губы Миры слабо дрогнули:
— Ну, ладно. Не хочешь — не надо.
— Почему же не хочу? — неразборчиво проговорила Бемби.
Но Мира заговорила уже о другом:
— А ты знаешь, почему улитки выползают из своих раковин? Я так подумала: может, им тоже хочется поскорее умереть? И превратиться в кого-нибудь другого… Слизни ведь противные. Люди их убивают.
— Я никогда не убивала…
Бемби понимала, что не должна защищаться, но почему-то искала оправдания, как будто именно она и была тем абстрактным человеком, который давил слизней только за то, что они вызывали в нем отвращение.
