Георгий Садовников - Продавец приключений
Когда тайга поредела, рыцарь Джон остановился и спросил:
— Вы ничего не слышите?
Петенька остановился, напрягая слух. Сквозь шелест деревьев до него донёсся плеск воды.
Рыцарь Джон кивнул многозначительно, соратники ускорили шаг, миновали остаток тайги, и перед ними открылся полюс, покрытый альпийскими лугами. Из центра полюса торчала ось, покрытая ржавчиной, а возле её основания копошился человек. Он поливал ось водой из шланга, приговаривая:
— Ржавей, милая, ржавей! Не давай вертеться планете!
Поодаль стоял звездолёт, сложенный из двух тарелок. Между звездолётом и осью была натянута верёвка, на которой сушился объёмистый брезентовый мешок. В нём Петенька узнал недавнюю тучу.
Диверсант находился к ним спиной, но голос его был невероятно знакомым.
— Милостивый государь! — произнёс рыцарь Джон голосом, который раскатился над полюсом наподобие грома.
Диверсант моментально спрыгнул в другое полушарие, даже не оглянувшись.
Друзья перевалили через полюс и увидели Барбара, присевшего на корточки. Барбар смотрел перед собой и поэтому не знал, что его уже обнаружили. Он строил хитрые рожи, хихикал, потирая руки, ужасно довольный тем, что спрятался так ловко.
— Эй, Барбар! — окликнул его Петенька Барбар вздрогнул и поднял голову. По лицу его разлилось такое разочарование, что Петеньке, буквально на секунду, стало жалко Барбара.
— Всё! Всё! Больше не буду, — выпалил Барбар, поднимая руки. — Побезобразничал — и хватит.
— И всё-таки ваше лицо мне очень знакомо, — повторил рыцарь Джон то, что сказал ещё тогда, на «Искателе».
— Разумеется. Мы встречались перед вашим поединком. Когда вы чуть не сразились с Петенькой, — сказал Барбар, выглядывая между поднятых рук, точно из рамы.
— Это знакомство не в счёт Должно быть, мы встречались раньше Такое у меня ощущение, — возразил рыцарь Джон, морща лоб.
— Это мне многие говорят почему-то, — ответил Барбар и повернул голову в сторону Петеньки. — Ну, так верите мне или не верите?
— Мы вам поверим, Барбар, а вы нас потом обманете опять, — грустно сказал Петенька.
— В ваших словах есть резон, — охотно согласился Барбар. — Я действительно неисправимый. Но сейчас у меня перерыв, и я с некоторых пор на время оставил свои проделки. Потом вы сами поймёте почему. Клянусь вам честью!
— Ай-яй-яй, Барбар, в рыцари-то вы и не годитесь, — покачал головой рыцарь Джон.
— Это почему же? Потому что мой папа был рядовым сапожником? — обиделся Барбар.
— Тут происхождение вовсе ни при чём. Рыцарем может считаться каждый человек. Только для этого он должен быть по-настоящему благородным. Но разве может благородный человек взять да и остановить вращение планеты? А бедные дети не могут до сих пор стать настоящими взрослыми.
— О них-то я и не подумал. И вспомнил только, увидев вас! — закричал Барбар, оправдываясь. — Так и подумал: ну, если они явились, значит, я что-то натворил и они кого-то спасают. И тут вспомнил о детях. Ах как нехорошо получилось! Ведь я хотел подложить свинью только вам, Петенька. Дай-ка, думаю, остановлю ему время. Пусть он опоздает. А вы думаете, легко ходить в моей шкуре? Каждому успей устроить пакость. Полюбуйтесь: одни уже кости и кожа. Вот что осталось от бедняги Барбара.
Барбар потрогал свои похудевшие щёки, пробежал пальцем по рёбрам, точно по струнам, и прозвучала печальная мелодия. А глаза у него запали и смотрели на Петеньку и рыцаря Джона с укором.
— Ладно уж, — пробормотал Петенька сконфуженно. — Давайте поможем детской стране. Не будем терять время, истории дорог каждый час. Попробуем что-нибудь придумать сообща.
— А что, если смазать ось сливочным маслом? — пробормотал рыцарь Джон, внимательно изучая ось. — Помнится, мы так поступали с дверьми нашего родового замка. То есть у нас была всего одна дверь, но она так ужасно скрипела, что всё наше фамильное сливочное масло уходило на смазку петель. Правда, это было тысячу лет назад.
— И тем не менее эта идея любопытна до сих пор! — воскликнул Петенька.
— А масло, пожалуй, найдётся у меня, — сказал Барбар с готовностью.
Он сбегал в свой звездолёт и принёс два килограмма сливочного масла.
— Сам съесть мог, но видите — жертвую, — пояснил Барбар, облизываясь. — Уж исправлять свои ошибки так исправлять.
— Ах, Барбар, Барбар! И как же вы это не подумали о детишках? — говорил Петенька, засучив рукава и смазывая ось масленой тряпочкой.
— Увлёкся, Петенька, увлёкся. Ослепило вдохновение. Ведь я в своём роде тоже артист, — отвечал Барбар, помогая Петеньке и рыцарю Джону.
Повозившись, они очистили ржавчину и смазали ось калорийным сливочным маслом. Потом они подтолкнули планету ногами, и шар заскрипел и завертелся вокруг своей оси. С каждым оборотом он вертелся всё быстрей и быстрей…
И вот уже наступили долгожданные сумерки, а за ними опустилась ночь. Потом рассвело, и дни замелькали за днями. Уставшие труженики развели костёр, и только теперь Петенька позволил себе заняться своим личным делом.
— Я сказал вам сущую правду, Петенька, — ответил Барбар, глядя в огонь. — Мне и в самом деле теперь неизвестно, где Марина. Вот почему я сейчас не у дел.
Костёр трещал, стреляя угольками. В чайнике, собираясь закипеть, тихонько посвистывала вода.
— И всё случилось из-за того, что мы решили не удирать далеко и принялись оставлять там и сям следы, чтобы потом было интересно спасаться от погони. Мы ушли с головой в это занятие и не заметили, как нас застали врасплох с той стороны, откуда мы уже совсем не ждали, — сказал Барбар и помолчал, собираясь с мыслями.
ГЛАВА 20, в которой растут ряды освободителей Марины
— Выходит, нас бессовестно надули? А мы-то считали Барбара несчастным молодым человеком и решили помочь, — сказал один из толстяков.
— Дело в том, что в газетах появилось объявление: «Ужасно ловкие и хитрые люди ищут интересные интриги и заговоры». Как вы поняли, это объявление принадлежало нам. Потому что мы и есть ужасно ловкие и хитрые, — сказал второй толстяк.
— Поэтому он к нам и пришёл, Барбар. Он заплакал, пожаловался, будто его разлучили с любимой девушкой Мариной, и предложил устроить исключительно увлекательный заговор. Ну, а нам только это и нужно было, и вот мы стали весёлыми заговорщиками, — добавил третий толстячок.
— Но где же теперь Барбар и Марина? Мы обшарили все помещения и не нашли даже кота, — сказал командир.
— Мы ничего не знаем, — сказал второй толстячок и виновато вздохнул.
— Мы бы очень хотели вам помочь. Но нам и в самом деле ничего не известно, — сказал третий толстячок.
— Потому что напали пираты. Как взяли они звездолёт на абордаж и как поднялась невообразимая кутерьма… — начал первый толстячок.
Но второй перебил его:
— Они топали по коридору сапожищами и орали на весь корабль: «Где этот бесстыдник Барбар? А ну-ка подать его сюда! Наконец-то мы до него добрались, до этого авантюриста!» И у них был такой рассерженный вид, что мы…
Но второго толстячка, в свою очередь, живо перебил третий:
— А нас, как всем известно, не запугаешь. «Не на таковских напали», — сказали мы и, не мешкая, закрылись здесь в комнате. Как вы, наверно, догадались, это привело пиратов в панический ужас. Вот тут-то они и удрали, наверно от страха прихватив бедняжку Марину и этого лгуна Барбара.
— Таким образом, кое-что прояснилось, — сказал командир с облегчением.
— Понятно. Начинаем искать пиратов? — произнёс Саня, поднимаясь с готовностью.
Тут толстячки пришли в неописуемое волнение.
— Возьмите нас с собой! Без нас вы непременно пропадёте! — закричал первый толстячок, ещё более порозовев от возбуждения.
— Мы самые умные! Самые ловкие! — засуетился второй, загибая пухлые пальчики.
— А уж такие прирождённые заговорщики — прямо страсть! — сообщил третий, просительно заглядывая в глаза командиру.
— Вот как? — сказал командир и задумался.
— Тсс… — прошептал по привычке первый толстячок.
— Да-да, тсс… — согласился второй.
— Да тсс же!.. — рассердился третий. — Он прикидывает.
— А что думает юнга? — спросил командир.
— Они славные ребята. По-моему, не подведут, — сказал Саня, стараясь замолвить словечко. Толстячки со страхом ждали, что решит сам командир.
— Так и быть, зачисляем в эскадру. Теперь у нас целая эскадра, всё-таки два корабля. Но ходули выбросить за борт. Мы никогда никого не пугаем, пусть все видят, какой мы добрый, безобидный народ, — предупредил командир.
Описать радость толстячков просто невозможно. Потом, успокоившись, они завалили стол «Искателя» самыми хитрющими планами. Один из них, которого звали Пип, предложил пририсовать Луне глаза, нос и рот. Никто не мог толком понять, зачем это нужно, но Пип то и дело тоненько хихикал про себя, видно представляя, как попадутся пираты на его приманку.
