Джеймс Паттерсон - Клык
А Полотняный все распинается:
— Ты будешь готов повести за собой свою собственную стаю. Найдешь собственную пару, более подходящую к совместному выживанию.
Голова у Клыка начала кружиться.
— Сердце… — прошептал он. — Я не могу дышать.
— Все в порядке. Не волнуйся. — Уверенности в голосе Г-Х нисколько не поубавилось. — Кстати, ты знаешь, когда Макс к нам сегодня заглянула, она отказалась от моего предложения спасти тебе жизнь.
Нет! Он старается сделать вдох, но боль в груди такая ужасная, что у него ничего не получается. Голова его запрокинулась, и он услышал, как где-то вдалеке писк прибора превратился в мерный ровный гуд. А потом, совсем уж издалека, Клык услышал отчаянный крик Ангела.
— Боже мой! Клык! Профессор!
77
Ангел в ужасе смотрит на монитор. Еще минуту назад ровные частые зигзаги показывали нормальный ритм сердца Клыка: 140 ударов в минуту. Теперь на экране ровная прямая линия.
Клык лежит неподвижно. Глаз, тот, что не совсем заплыл, полуоткрыт. Ангел хватает его за руку:
— Клык, очнись! Клык!
— Промашка вышла, — огорченно констатирует доктор Ханс. — Незапланированный сбой эксперимента. Очень странно. Препарат испытывали на сотне образцов.
— Но он не такой, как все!
— Да, но в большинстве своем…
Гудение монитора буравит Ангелу мозг. Она с размаху стукнула кулаком по койке Клыка:
— Сделай же что-нибудь! Ты обещал мне, что с ним ничего не случится! — кричит она Полотняному. — Обещал! Сделай же что-нибудь поскорей!
— Поздно! Теперь уже поздно. Ему уже не поможешь.
Ангел закружилась на месте, оглядывая лабораторию в поисках телефона. Но телефона там нет. Выскочила из комнаты — в холле телефона тоже не обнаружилось. Через три ступеньки Ангел понеслась вниз. И там никакого телефона. Рывком открыла дверь на террасу и закрыла глаза. Глубоко вдохнула и прижала пальцы к вискам. «Макс, приди, — мысленно зовет она Макс. — Немедленно лети сюда. Клыку нужна твоя помощь! Скорее!»
Она открывает глаза и смотрит в небо, хотя понимает: Макс немедленно не появится. Ангел даже не знает, услышала ее Макс или нет, ведь она никогда не посылала мысли на такое большое расстояние. Но лететь за подмогой на явочную квартиру времени нет. Все, что она может сейчас сделать, это слать Макс мысленные сигналы SOS.
Даже если теперь уже поздно.
78
«Макс, приди! Немедленно лети сюда. Клыку нужна твоя помощь! Скорее!»
Я замерла.
— Надж, ты слышишь?
— Что? Нет. — Она трясет головой.
— Ангел шлет мне сигнал SOS. Говорит, с Клыком беда. Говорит, ему нужна моя помощь. Срочно! И чтоб я немедленно туда летела.
— Он что, тоже там? — спрашивает Надж, раскрывая крылья, готовая прыгнуть с балкона вслед за мной. А что случилось, она не сказала?
Я на минуту остановилась. Надо подумать. Я не доверяю Ангелу. И тем более не доверяю Кошмарику. Но если Клык действительно там, если ему действительно нужна моя помощь…
Прыгаю с балкона и взмываю в небо.
Все наши высыпали из дома на балкон.
— Я не могу рисковать! — кричу им на лету. — Надж, объясни им все. Если бы речь шла только об Ангеле, я бы еще подумала. Но Клык — совсем другое дело. Если с ним беда, я лечу.
Решаю снять все тормоза. Прижимаю руки к бокам, беру прицел на Малибу и перехожу на сверхскоростной режим. Пятнадцать секунд — и я вспарываю небо со скоростью больше двухсот пятидесяти миль в час. Только не паниковать. Пара-тройка минут — и я там.
В одном я абсолютно уверена. Если что-то случилось с Клыком и в этом виновата Ангел, клянусь, нам с ней в одной стае теперь не быть.
79
Между тем профессор суетится в лаборатории. Он схватил шприц с каким-то лекарством и колет Клыку в вену. Ангел сама держала Клыку руку, пристально глядя на монитор. На экране никаких изменений.
— Каррамба! — крикнул Г-Х и побежал в соседнюю комнату, где хранятся медикаменты.
Ангел в шоке. Когда ее Голос предупредил ее о смерти Клыка, она просто передала сообщение. Она не знала ни где, ни когда, ни почему это может случиться. К тому же ей почему-то казалось, что, если Макс и другие об этом узнают, предсказание не сбудется.
Потом появился Дилан, и она решила, что он — решение всех проблем. Голос сказал ей, что две стаи — лучший способ для всех выжить. Макс соединится с Диланом, а Клык объединит усилия с Ангелом. Она будет командиром, а Клык ее помощником. Когда Макс и Клык в одной стае — это нерациональное использование ресурсов.
Доктор Ханс обещал ей, что, если Клык прилетит к ним, все исполнится, как задумано, и начнется новая прекрасная жизнь. Но потом его варвары избили Клыка до полусмерти, а сам доктор поставил ему капельницу под тем предлогом, что препарат сделает Клыка еще лучше, сильнее и умнее. Наврал!
Ангел почувствовала приближение Макс. Спина у нее выпрямилась и напряглась. Она тихонько отошла от Клыка и отперла дверь лаборатории. Оглянулась, нет ли вокруг охраны Полотняного. Вроде нет. Тишина. Она снова села рядом с Клыком и взяла его руку.
Кажется ей это или правда, что рука его уже похолодела?
80
Ястребом падаю на террасу. Едва мои кроссовки коснулись твердой поверхности, я рванулась в открытую дверь и сразу вниз по ступенькам. Каким-то образом я знаю про эти ступени, про двери справа и слева. Как будто в мысленном послании Ангела весь план дома был нарисован как на ладони.
— Клык! Ангел! — Я кричу, даже не пытаясь скрываться. Зачем скрываться? Я иду на приступ крепости, а не влезаю в окно украсть бриллианты.
Наконец за баррикадой лабораторных столов, металлических и стеклянных полок, всяческих приборов и медицинского оборудования я вижу на больничной койке Клыка, избитого, всего в синяках. Слишком неподвижного. Слишком бледного. Со стула рядом с койкой поднимается похожая на привидение Ангел и медленно движется в мою сторону.
— Макс, я…
— Ангел! Что…
Я одним прыжком подскочила к Клыку. Хватаю его за руку. Она ледяная. Один глаз приоткрыт, но в нем нет ни искры жизни.
Клык будет первым, кто…
Я не разрешаю себе об этом думать. Этого слова я не скажу, даже мысленно, даже про себя. Но он и вправду выглядит как… Кажется, он…
В этот момент в дверях боковой комнаты появляется Полотняный. В руках у него коробки с лекарствами.
— Похоже, ты, Макс, пожалела о своем решении?
В ответ я рычу:
— Грязный мясник, что ты с ним сделал? Ты что, через мясорубку его пропустил?
— У него оказалась неадекватная реакция на успокоительные средства, — врет Полотняный. — У него была травма.
В мозг мне ворвался монотонный гуд, и мой взгляд падает на монитор рядом с койкой Клыка. И на прорезавшую экран прямую линию.
— У него сердце остановилось! — ору я, хватая Полотняного за грудки. — Сделай же что-нибудь!
— Чему удивляться, Макс. Я тебя предупреждал. Говорил, что ничего хорошего из вашей «любви» не выйдет. Но ты не слушала. Тебе только одного хотелось. Я давал тебе шанс защитить всех, кого любишь. Ты сама от него отказалась.
Он убил Клыка? Как он мог?
— Теперь уже поздно. Никто ему не поможет. Сожалею.
Он. Убил. Клыка. Какая бессмыслица. Всего три слова, но мне никак не сложить их в связное предложение.
Мне хочется схватить и трясти Клыка за плечи, плеснуть ему в лицо холодной водой, таскать его за волосы — только бы он проснулся. Я смотрю на него, на его сине-серое лицо. Я не понимаю, я не хочу понимать, куда ушла из него жизнь.
Какая-то отдаленная часть моего сознания фиксирует хлопанье крыльев на террасе. Значит, прилетела стая. Но все, что я вижу, все, что я чувствую, — это холодная безжизненная рука Клыка в моей руке.
Мой мозг никак не может включиться. Сознание не работает. Оно застыло в мертвой, не постижимой уму точке.
Клык — после всего того, что мы с ним пережили, через что прошли…
Ушел?
81
Та малая часть моего сознания, которая еще на что-то способна, регистрирует двери по обе стороны лаборатории. В одни врывается стая. В другие хлынула охрана.
Знакомая злобная физиономия моего старого врага мистера Чу на мгновение выводит меня из оцепенения.
— Круши их! — крикнула я. — Бей без пощады!
— Вперед! На врага! — откликнулся Игги.
Ребята знают, мне от Клыка не отойти, но я никогда еще не видела их такими уверенными и такими полными решимости и отваги. Может, это оттого, что мы в лаборатории, и нигде наша ярость и наши природные боевые инстинкты не срабатывают лучше, чем в белых кафельных лабораторных стенах?
Игги вихрем пронесся по комнате, сметая с каждой поверхности банки и пробирки, переворачивая столы и роняя стеллажи.
Треск, звон и хаос дали стае мгновенное преимущество. Охранники было прицелились, но стая рассыпалась по всем углам комнаты. Мозги у взрослых все-таки страшно неповоротливые.
