Мартин Райтер - Полцарства за принцессу
— Вот дурак! — не удержался и выкрикнул барон Хильдебрант. Один из стражников тут же хлопнул его кулаком по спине.
Твоя просьба, господин рыцарь Скурд, скромна, и, хотя мне кажется, что ходить за плугом — не твой удел, твой выбор оспорить я не могу, — сказал король. — Да исполнится твое желание — на то наша воля!
Благодарю вас, ваше величество. — Скурд попытался поклониться королю, но вдруг зашатался и, если бы Хонка не поддержала его, свалился б на землю.
Врача! Врача! — послышалось вокруг. Несколько человек аккуратно подняли Скурда и понесли в замок под опеку лекарей.
Теперь, — сказал Христианиус, поправляя очки, — его величество будет награждать истинных победителей колдуна Безевихта: Рыцаря-Героя Генриха Шпица фон Грюльдштадта, жителя Большого Мидгарда и владетеля волшебного меча и Доспехов Героя, а также сражавшихся с ним плечом к плечу отважных глюмов — оруженосца Героя глюма Капа-Берилингийского-Отважное-Сердце и его брата глюма Бурунькиса. Итак, как было обещано королем, рыцарь, спасший принцессу, получит в награду ее руку, сердце и полцарства в приданое…
Генрих вздрогнул. В его памяти всплыли слова, которые Альбина адресовала своему загадочному возлюбленному. Увы, совесть Генриха не желала против воли принцессы владеть ее рукой и сердцем. Как Генрих уже раньше решил — лучше сделаться тайным почитателем Альбины, а принцесса пусть выходит замуж за того, кто ей мил.
Ваше величество! — уверенно вскинул голову Генрих. — Дозвольте слово молвить…
Тебе мало полцарства? — удивился Христианиус и растерянно оглянулся на короля.
Говори дальше, храбрый юноша, — поднял руку король. — Чего же ты хочешь?
Я слишком юн, чтобы обременять себя управлением королевством…
Только возраст смущает тебя? — улыбнулся король. — Я начал править Берилингией сразу, как^умер мой отец, а ведь тогда мне было только девять лет.
Дело не только в возрасте — я ведь житель другого мира и потому совершенно не представляю, что значит быть королем…
Это несложно, — ответил король. — Советники подскажут и всему научат…
Генрих задумался, не зная, каким еще образом можно отказаться от щедрого дара, и вдруг сказал:
Но главная причина в том, что я — Герой. И, как сказал сам бог Один, меня ждут многие подвиги и приключения. А как я смогу править королевством, если буду все время отсутствовать? Между прочим, я так ни разу и не был в своем замке Грюльдштадт — совсем нет времени. И по той же причине я не могу обручиться с вашей дочерью — что это за муж, которого не бывает дома? Ведь судьба героя, моя судьба, — Wo путешествия, приключения и подвиги. Так сказал сам бог Один, это могут подтвердить те, кто сейчас находится на площади: все они видели бдина.
Как, бог Один был здесь? — воскликнул король и всплеснул руками. — Ах, какое непростительное неуважение с моей стороны. Я даже не пригласил его на пиршество! Что же он обо мне подумает?
Не печальтесь, ваше величество, — сказал Генрих. — Бог Один очень спешил — ведь его в Вальгалле ожидает свой лир, в окружении храбрых бессмертных.
— Вот как? — несколько успокоился король. — А я уж было решил, что бдин на меня разгневается… Вы, помнится, изволили упомянуть, господин рыцарь, что сам бдин рассказал о вашей полной приключений судьбе? Генрих кивнул.
Я не могу быть ни королем, ни мужем… Пока что…
Ну что ж, против бога мы пойти не можем, — вздохнул король. — Но я клятвенно заверяю вас, что принцесса Альбина ни за кого, кроме вас, если вы, конечно, не погибнете в сражениях, замуж не выйдет. Пусть даже ей, строптивой и непослушной девчонке, придется ждать конца ваших приключений сто лет! А как только вы сможете обручиться с ней, так я вам половину, а может, и все царство тут же и отдам! Такова моя королевская воля!
«Ну вот, — с досадой подумал Генрих. — Вышло еще хуже, чем я рассчитывал».
— А теперь, дорогой Христианиус, — обернулся король к церемониймейстеру, — переходите к награждению отважных глюмов.
Старик церемониймейстер кивнул и заговорил:
— Вместе с господином Героем в битве с ужасным колдуном отличились и жители Малого Мидгарда. Вот уже второй раз в историю двух миров по пали глюмы — существа, о храбрости которых раньше никто не подозревал. Воистину — не рост и не размер мышц признак отважного сердца! Отныне всем глюмам Берилингии даровано освобождение от налогов, а всем жителям деревни, откуда произошли родом братья Капунькис и Бурунькис, определяется пожизненная государственная пенсия и право на вечное, передаваемое по наследству
владение землей, на которой они раньше жили и трудились. Родителям Бурунькиса и Капунькиса даруется пять тысяч золотых берилингов. — При этих словах по площади прокатился восхищенный шумок. — И пенсия, равная окладу трех старших государственных чиновников… Братья Бурунькис и Капунькис за заслуги перед отечеством возводятся в звание рыцарей Берилингии! Подобной чести представители народа глюмов удостаиваются впервые в истории обоих Мидгардов! Посвящение в рыцари произойдет после окончания королевского суда, на пиру в честь победы над колдуном Безе-вихтом и освобождения государя от вероломного пленения! После этого число рыцарей королевства Берилингии будет равняться девятнадцати — священному числу бога бдина!
Народ на площади восторженно закричал:
— Слава храбрым глюмам! Слава бдину!
Когда шум стих, церемониймейстер снова заговорил:
— После церемонии в их пожизненное владение, с правом наследования, перейдут замки Регенсхоф и Штраубингерхоф, после чего к именам этих глюмов следует добавлять приставку «фон».
Имена их будут звучат так: рыцарь Кап-Берилин гийский-Отважное Сердце фон Регенсхоф и рыцарь Бур-Альзарийский-Лишенный-Страха фон Штраубингерхоф. Согласно указу его королевского величества Реберика Восьмого, — продолжил Христианиус, — всем разбойникам, служившим под командованием рыцаря Скурда и проявившим твердую верность короне, даровано прощение. Те же из них, кто выскажет желание поступить на государствен ную службу, будут сразу же записаны в королев скую гвардию. Далее. — Церемониймейстер поправил очки. — Знаменитому буальгебейскому привидению, оказавшему посильную помощь господину Герою и его другу глюму Бурунькису в борьбе против владетеля Розового Облака, вынести благодарность от королевской фамилии и постановить во всех храмах просить у богов милости даровать призраку господина Уля Бергмана успокоение души…
Слушая старого церемониймейстера, Генрих с удивлением думал о том, когда же тот успел подготовить такую длинную складную речь. «Неужели, — думал мальчик, — Христианиус не терял надежды на освобождение и, находясь в плену, все время сочинял ее?»
После награждения за храбрость и верность королевской фамилии двух рыцарей, сопровождавших короля в странствиях: рыцаря-гнома Эргрика и церемониймейстера Христианиуса, — суд перешел к рассмотрению вины владетелей феодов, а особенно преступлений барона Хильдебранта… Король Реберик Восьмой был милостивым правителем. Он не стал сурово наказывать изменников-вассалов, так как понимал: государство без благородного сословия существовать не может, а новые правители, бывает статься, окажутся еще хуже прежних, уже раскаявшихся. Поэтому король лишь обложил вероломных графов и баронов огромными штрафами и ограничил их вольности и права. Тем же феодалам, которые не поддержали Хильдебранта, король разослал гонцов с приглашениями ко дворцу и объявил, что все они будут награждены золотыми с бриллиантами орденами за верность королевскому трону. Особенно внушительные награды были присуждены четырем герцогам королевства Берилингии: Вильгельму Храброму, Альбрехту Четвертому Праведнику, Иоанну Ротшвайнскому Слепому и Эрнсту Лармбергскому Лысому. По сведениям, достигшим короля, эти герцоги отложили на время свои вековечные распри и направлялись к столице Берилингии во главе объединенных армий. Такое стремление свергнуть узурпатора и освободить из темницы своего истинного правителя очень растрогало короля Реберика Восьмого, он даже утер слезу.
Что же касается барона Хильдебранта, то король вначале хотел отрубить ему голову, но потом решил, что есть наказание и пострашнее. По велению короля, Хильдебранта лишили всех владений, титулов и наград и определили жить в лесу, в совсем крошечном замке.
Тепло одевать, вдоволь кормить и под страхом смертной казни запретить подавать к столу сладкое! — таков был приказ короля.
Лучше убейте! Лучше убейте меня! — закричал в ужасе сладкоежка — бывший барон. Он бросился к столу, где все еще стоял поднос со сладостями, и принялся запихивать себе в рот пирожные, крендели, марципаны, как будто мог наесться ими до конца своих дней. Стражники с трудом оттащили Хильдебранта от сладостей и увели с площади.
