Анн Плишота - Лес потерянных
Окса мгновенно встала, заинтригованные Беглецы последовали ее примеру. Бабочка полетела вдоль лагуны и привела группу к водопаду.
— Здесь!
Абакум шагнул вперед и прищурился, почти уткнувшись носом в падающий каскад воды.
— Ничего не вижу…
— Просуньте голову, — посоветовал Дозорный. — Вы ничем не рискуете, пока ваше туловище здесь.
Пьер и Леомидо взяли Абакума за плечи, и тот последовал совету насекомого, сунув голову в водопад. Литры воды обрушились ему на спину, обдав брызгами Беглецов. Через пару мгновений фей вытащил голову из-за водяной завесы.
— Ну? — не вытерпела и секунды Окса.
Абакум быстро вытерся и уныло сообщил:
— Кажется, друзья мои, нам придется набраться мужества и силы, чтобы достойно встретить следующее испытание…
— А я могу посмотреть? — тут же начала клянчить Окса.
— Да… — обреченно кивнул Абакум.
Окса, которую крепко держали отец с Пьером, в свой черед просунула голову за водяную завесу. И мигом забыла о падающей ей на спину массе воды, увидев простирающийся, насколько хватало глаз, жуткий пейзаж: серая, почти черная пустыня, где вовсю бушевала пепельная буря. Над этим негостеприимным ландшафтом, в небе, исчерченном темными полосами, сверкали эбеново-черные молнии, освещая глубокие провалы в почве. Все это сопровождалось мерзким скрежетом и диким грохотом, будто тут били огромные барабаны.
Окса в шоке вытащила голову и поморгала, ослепленная мягким светом Маленького Рая, более чем когда-либо заслуживающего этого названия.
— Жуть какая… — пролепетала девочка.
— Это Бесплодный Край, — пояснил Дозорный.
Услышав эту новость, Реминисанс с Гюсом застонали от огорчения. Окса с тревогой поглядела на них, понимая, что эти двое — хоть и по очень разным причинам — самые уязвимые члены команды.
Ей было больно видеть нерешительность Реминисанс, обусловленную ее долгим одиноким существованием в картине. Почтенная дама выглядела такой усталой… Лицо ее осунулось, губы были сжаты… Она вцепилась в руку Леомидо как в спасательный круг. Как она будет существовать в том враждебном мире, что поджидает их по ту сторону водопада?
А Гюс? Если хорошенько подумать, несмотря на преимущество юности и силу, больше всех опасность грозит именно ему. Реминисанс, пусть и измотанная почти до предела, Твердорук, да еще и Застень. А Гюс — обычный Внешник. Это совсем другое… Он не обладает никакими магическими способностями и очень рискует перед лицом опасностей, подстерегающих Беглецов на их пути.
Взгляд Оксы обратился на могилку Фолдинготы. Девочка вздрогнула, и Абакум, словно прочитав ее мысли, подошел ближе.
— Мы все находимся в очень тяжелой ситуации, — с ласковой грустью сказал он. — Но должны приложить все усилия, чтобы избежать новой драмы и выбраться из этой переделки. Тебе страшно, и это нормально. Твердо помни, что у нас есть сильные козыри: твой отец и Чернильный Дракон, Леомидо и кровь Лучезарных, текущая в его жилах, Реминисанс и Пьер с их способностями Твердоруков, Тугдуал с его множеством уникальных талантов…
— Не считая гири, способной лишь мешать своим друзьям… — с тоскливым видом встрял Гюс.
— Не считая, Гюса, неоднократно доказавшего, насколько он полезен одной барышне с взрывным характером! — отрезал Абакум. — У каждого из нас своя роль.
— Особенно когда все в одной лодке… — дернул плечами Тугдуал.
— Именно! — кивнул Абакум. — И позволь тебе заметить, Гюс, что ты был не единственной мишенью Сирен!
— Ну да! — воскликнула Окса. — Смотри! Абакум хоть и фей, а я Лучезарная, они не делали никакого различия между нами и тобой!
Гюс пробормотал что-то невразумительное, ковыряя носком ботинка землю.
— Ага, Гюса заткнули! — потерла руки Окса.
— Ой, да ладно тебе, воображала… — пробурчал Гюс, пряча улыбку.
— А ты, девочка, — Абакум положил руки Оксе на плечи, — не забывай самого главного: ты — Юная Лучезарная.
Окса, нахмурившись, закусила губу.
— Ну да… наверное… но мне не кажется, что это преимущество! По сравнению с вами я мало умею.
— О, вот и Маленькая Лучезарная подхватила вирус «острого гюссизма», — язвительно заметил Тугдуал.
Абакум пристально уставился серыми глазами в глаза девочки.
— Важно не то, что ты умеешь, — пояснил он. — А то, что ты собой представляешь, и заложенный в тебе потенциал. Ты не всегда отдаешь себе в этом отчет, Окса, но самый наш главный козырь — это ты.
Беглецы задумчиво опустили взгляд.
— Вас интересуют сведения о следующем пласте? — неожиданно спросила Вещунья, нарушив тишину.
— Вот видишь, Гюс, что я имел в виду, говоря, что у каждого своя роль? — подмигнул мальчику Абакум. — Ну конечно, Вещунья, мы тебя слушаем! — добавил он, обращаясь к крохотной курочке.
— В данном пласте климатические условия экстремальные, следовательно, очень тяжелые. Меня несказанно радует тамошняя температура — около сорока пяти градусов — но когда уровень влажности почти нулевой, эта идеальная температура рискует вызвать сильные страдания.
— Что ты имеешь в виду? — тут же поинтересовалась Окса.
— Я имею в виду, что там нет никаких следов воды. Полная сушь, абсолютная, тотальная! — воскликнула Вещунья. — Никогда с таким не сталкивалась, но, на мой взгляд, это не сулит ничего хорошего. Судя по тому, что я вижу, воздух насыщен частицами пыли, мелкой и летучей, как сажа. Нужно будет от нее как-то защититься, чтобы не задохнуться. Надеюсь, кто-нибудь из вас соизволит предоставить мне убежище в своем кармане, я не желаю окочуриться…
Абакум кивнул и жестом велел Вещунье продолжать.
— Еще должна вас предупредить насчет почвы. Земля там испещрена бездонными провалами. Если кто-то в них провалится, то ему конец.
— Зашибись… — пробормотал Гюс.
— Как это, бездонные провалы? — снова влезла Окса.
Вещунья закатила глазки и раздраженно встряхнулась.
— Это же очевидно! — разгорячилась птичка. — Там нет дна! Упал туда и пффф! Тебя ждет бесконечность. Пустота! Небытие!
— Ясно… — голос у Оксы сел. — Ну, значит, постараемся не падать…
— Думаете, это так просто? — ехидно вопросила Вещунья. — Однако тут задача не в том, чтобы не падать, а чтобы избежать падения!
— Да здравствует изворотливость! — бросил Тугдуал.
— Ладно, когда вы пройдете этот пласт — если пройдете! — то окажетесь в Оплоте Сердцеведа.
— Оплот сам по себе испытание, — добавила черная бабочка. — И самое важное. Потому что именно там решится, выйдете вы из картины или нет.
— Ну, уж я скажу ему пару теплых слов, этому Сердцеведу! — взорвалась Окса. — Мне до смерти охота преподнести ему Огнёвку, чтобы она ему как следует нос подпалила!
— Думаю, лучше набрать как можно больше еды, — ответил ей Абакум. — Фрукты, а главное воду, она нам понадобится… Что же касается пыли, то предлагаю использовать растения, которые я обнаружил вон там, в тенечке под скалами. Если мне память не изменяет, это Спонгосы, разновидность губки, и могут выполнять роль воздушного фильтра благодаря тысячам своих крошечных полостей. Я сделаю из них маски, которые, думаю, нам очень пригодятся…
Гюс с ужасом вытаращился на него.
— Хочешь сказать, мы пойдем в этот ад прямо сейчас? — с трудом выдавил мальчик.
— А чего ждать-то? — заметил Тугдуал.
— Ну да, тебе-то легко! — вскинулся Гюс. — Ты-то будешь в родной среде! Чем оно отвратней, тем тебе лучше!
Тугдуал, пожав плечами, отвернулся.
— Вопреки твоим домыслам, я вовсе не радуюсь предстоящему… — серьезно ответил он.
— Не время ссориться, — вмешался Павел. — Тугдуал прав, ждать нам нечего.
— Тут так здорово… — пробормотала Окса.
— Да… — согласился Павел, беря дочь за руку. — Но в первую очередь мы все хотим выбраться из этой картины, верно? А сидя здесь, нам это вряд ли удастся.
Неоспоримый довод. Павел был прав, и это понимали все. Солидарный с другом, Абакум достал Гранокодуй и звучным голосом произнес:
Силою Граноков кожу,
Ретината, разорви.
Даль, что взор мой потревожит,
От оков освободи.
Оглядев выплывшую из Гранокодуя большую медузу, он сунул ее в водопад. Вода тут же устремилась внутрь и наполнила Ретинату, прозрачные стенки которой немедленно раздулись.
Беглецы последовали его примеру, достали свои Гранокодуи и, пробормотав заклинание, тоже сунули Ретинаты в водопад. Гюс тем временем, проглотив раздражение, направился к деревьям, принявшимся состязаться в гибкости, чтобы склонить ветви с фруктами к руке мальчика.
Как только мешки всех Беглецов оказались набиты, Гюс на минутку задержался у могилы Фолдинготы. У него было тяжело на душе. Он хотел что-то выразить — благодарность? Сожаление? Обещание? — но слова застряли у него в горле, едва не задушив. И мальчик, не поднимая глаз от земли, присоединился к остальным.
