Майте Карранса - Ловушка
Лилиан сразу нашла выход.
— Пошли ему SMS.
— Я боюсь наделать орфографических ошибок.
— Я тебе помогу.
— Правда?
— Приступим, не будем терять времени.
— И что мне написать?
Лилиан все предусмотрела.
— Назначь ему свидание на четыре часа.
— А вдруг я приду гораздо позже! Я не могу твердо обещать.
Лилиан взорвалась.
— Как же я смогу прибыть вовремя на конный выезд Туата Де Дананн, если мне приходится иметь дело с такими людьми, как ты!
— Конный выезд Туата Де Дананн? Я там должна назначить свидание? Это народный праздник?
Лилиан тут же заметила, что совершила оплошность.
— Забудь об этом. Встреться с ним в четыре в Башне замка.
— Почему?
— В четыре уроки уже закончатся, и все знают, где находится Башня, так что ты не заблудишься.
Марина не знала, входит ли она в число этих «всех». Она понятия не имела, где находится эта знаменитая башня, и не сомневалась, что заблудится.
— А не лучше ли встретиться на выезде? Это звучит веселее.
— Помолчи, пожалуйста, — сказала Лилиан, вдруг занервничав.
Марина обнаружила, что фее очень хочется переменить тему разговора. Она принимает ее за идиотку?
— Ты обманываешь меня. Ты сама заговорила о выезде, а теперь делаешь вид, что это не имеет никакого отношения ни к Патрику, ни ко мне. Я не собираюсь прятаться за чужой спиной. Мне надо знать все. Кто такие Туата Де Дананн?
Лилиан опустила маленькую головку.
— Туата Де Дананн очень важные особы, но сейчас, в этот момент, они нас не интересуют. Я хочу, чтобы ты встретилась с Патриком в Башне замка.
— Кто эти Туата? — не отступала Марина, вдруг заинтересовавшись темой, которая показалась ей поэтичной и волнующей.
— О них я расскажу тебе потом.
Марина не дала сбить себя с толку.
— Я сыта по горло тем, что ничего не знаю. Пока ты мне не скажешь четыре вещи об этих Туата Де Дананн, я тебя и слушать не стану.
Лилиан вздохнула.
— Хорошо. Они наши древние боги, сокрушенные милезами, то есть людьми. Они скрылись среди холмов, спустились вниз и сохранили свое волшебное королевство.
Марина заволновалась.
— И они устраивают конный выезд?
— Иногда.
— Это имеет какое-то отношение к Анхеле?
— Может быть.
— Отвечай мне — да или нет.
— Да, но больше я ничего не могу тебе сказать.
Из этого решительного ответа Марина поняла, что больше ничего не узнает. Она узнает от Лилиан больше другими способами.
— Ладно, я встречусь с Патриком в Башне. И что мне говорить, когда я увижусь с ним?
— Встретившись с ним, позволь любить себя и жди, пока не появлюсь я и не скажу, куда тебе идти. Тебе нужно добраться до одного особенного места.
В том, чтобы дать себя любить, не было ничего плохого. Это Марине нравилось. Она достала мобильный телефон и написала.
— I’m Angela. I’ll be in the Tower of the Castle at four o’clock.[42] Как спросить, ты придешь?
— Are you coming?
Марина в ужасе подняла глаза. Это сказала не Лилиан. Ей ответила противная коротышка.
— Что ты здесь делаешь?
— А ты что здесь делаешь? Ты сказала преподавателю, что идешь в туалет, и исчезла.
— Я заблудилась.
— А с кем ты разговаривала?
У Марины не было настроения играть с врединой в кошки-мышки. Ей очень не нравилось отвечать на ее оплеухи, подставляя другую щеку. Ей это смертельно надоело.
— Давай, проваливай, красотка.
— Are you coming? Ладно, пиши уж, — прошипела Антавиана и удалилась.
К счастью, Луси без очков только что прислонилась к колонне, и Марина поспешила к ней за помощью и как бы невзначай попросила ее написать послание.
— Давай, одень же очки.
— Нет необходимости, я, правда, отлично вижу, — соврала Луси, потирая нос.
— Я хочу, чтобы ты исправила ошибки в SMS на английском.
Луси огляделась кругом и тихо спросила:
— Здесь рядом кто-нибудь есть?
Они стояли в уединенном саду при температуре десять градусов (температура упала, это было ужасно), даже птицы не пели.
— Никого в радиусе одного километра.
Люси тут же достала из сумки очки, надела их и любезно исправила ее маленькое послание.
— Four пишется с «и», в слове coming всего одно «g».
— Спасибо, — от всего сердца поблагодарила ее Марина.
— Не за что, для второго уровня ты пишешь довольно плохо.
Марина предпочла не ответить и отправила послание Патрику. После этого она твердила себе, что не злопамятна, и решила быть любезной с Луси.
— Честное слово, тебе не надо снимать очки… совсем не надо…
Луси молчала, и Марина сообразила, что сказала не то. Ее желание сопереживать обернулось провалом.
Но тут у нее затуманился взгляд, когда из кармана донесся знакомый вибрирующий звук, говоривший о том, что пришел ответ. Мобильный телефон просигналил один раз, затем второй.
Дрожащими руками Марина удостоверилась, что на экране действительно только что появилось сообщение, и оно пришло от Патрика.
Она нерешительно раскрыла мобильный телефон. А вдруг она ничего не поймет?
— OK! See you later. I love you.[43]
Сердце Марины стало биться сильнее и сильнее… I love you.
Нур
С четырьмя евро, которые Цицерон вытянул у блондинки, можно было сидеть за Интернетом четыре часа, однако он не располагал этими четырьмя часами, поскольку стал обычным пленным. В школе проводилась перекличка, и в семействе О’Хара его поймали с поличным, когда он на рассвете возвращался домой, держа в руках ботинки.
Цицерон не осмеливался больше испытывать терпение матери многочисленного семейства, которая предыдущим вечером, когда он вернулся из Интернет-кафе, встряхнула его, схватив за левое ухо, и отругала, напомнив, что к ужину в шесть вечера следует быть дома. Как можно ужинать так рано?
Однако ему не хотелось откладывать на неопределенное время свое перевоплощение, поэтому он слинял из школы пораньше. Цицерон проявил двойной героизм, ведь ему пришлось улизнуть от дежурных у выхода и отделаться от назойливой Луси, которая привязалась к нему, даже не спросив разрешения.
Цицерон воспользовался неразберихой, возникшей, когда Луси, которая ничего не видела в буквальном смысле слова, отправилась на кухню кафетерия, считая, что это столовая, и наскочила на горшки, наполненные «beans».[44] Поварихи закричали на нее на ирландском, а он, вместо того, чтобы помочь ей подняться и выйти из трудного положения, предпочел трусливо сделать ноги.
Цицерон не был ни храбрым, ни добрым, его даже не считали обходительным. И он не был отчаянным эльфом-охотником. Ничего подобного. Он был мятущейся душой без тела. Нет, так не очень точно. Он был Никто без души.
Хотя это звучало слишком пафосно, Цицерону было не стать прежним, пока он не перевоплотится в какое-нибудь виртуальное существо. Без второго «я», без Раэйна или Кэра, он чувствовал себя голым, потерянным и уязвимым, точно гонщик без автомобиля или черепаха без панциря.
Цицерон направился прямиком в Интернет-кафе и явился туда насквозь промокший, с окоченевшими руками. Он хорошо пробежался, чтобы согреться, однако в этой стране вода затопила все, сочась из каждого сантиметра его одежды.
Она текла из его носков, трусов, струилась по затылку, и он даже пожалел, что отдал блондинке перчатки, шарф и куртку, но понимал, что ему не пристало жаловаться, ибо за это он получил деньги на игру.
Цицерон всю ночь не смог сомкнуть глаз. Один из его «временных» братьев был лунатиком и всю ночь то вставал с постели, то ложился в нее и наступал ему на лицо.
Цицерон отомстил ему утром во время завтрака, когда бился за свою долю жареных яиц и стоял насмерть за апельсиновый сок.
Вооружившись двумя вилками, он подцепил сочную добычу из трех яиц и пяти гренок и, держа оборону на углу стола, заталкивал завтрак за обе щеки и глотал его, не жуя. Затем у него произошло легкое несварение желудка, но зато он боролся не зря. С таким суперзавтраком он мог даже обойтись без скудного «lunch».[45]
Цицерон прикинул: если с одним яйцом желудок выдержит три часа, то с тремя яйцами способность его выживания составит девять часов. Однако одно дело арифметика в чистом виде, и совсем другое — желудок, которому чужды подобные математические расчеты. Он начал урчать за пять часов до вычисленного хозяином идеального срока.
В Интернет-кафе Цицерон не стал терять времени. За долгие бессонные часы он создал новый персонаж, почти совершенный, которого никто не должен был узнать. Цицерон изменит облик. Он явится в образе девушки, «warrior paladin»[46] по имени Нур, что означает «Свет», чего как раз не хватало этой всегда облачной стране.
