Юлия Вознесенская - Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи»
— Ну, так что же тут за строительство? Чего молчите? А, понимаю — это какая-то тайна. Может, посвятите меня в нее, окажете мне доверие? А я в свою очередь пообещаю вашу тайну сохранить.
— Ну, если вы дадите нам честное слово… — начала будто бы в раздумье Александра. — Как, ребята, доверим Павлу Ивановичу нашу тайну?
— Подумать надо, — заявил Юрик среди всеобщего растерянного молчания.
— Да что тут думать-то! — воскликнула Юлька. — Доверим, дядя Павел! Но только с одним условием! — Она хитро на него поглядела, и ребята поняли: что-то она уже успела придумать.
— Условие — никому ее не выдавать?
— Нет, круче! Если мы вам доверим проект нашей стройки, то вы обещаете нам помочь довести ее до конца?
— Гм… Если вы строите новый зайчатник…
— Да вовсе не зайчатник, дядя Павел, а гораздо лучше! — сказала Аннушка, доверчиво ему улыбаясь.
— И вообще, мы уже больше не мазайцы, — важно заявил Юрик.
— А кто же вы теперь такие? И тут вперед вышла Гуля.
— Круче, дядя Павел, намного круче! Мы теперь типа храмостроители! Мы строим часовню!
Ребята сначала ахнули, а потом заулыбались и окружили Павла Ивановича веселой толпой. Им уже понравился новый поворот событий: они моментально сообразили, что иметь в своей строительной бригаде такого силача, как Павел Иванович, да еще с собственным джипом — это может оказаться очень и очень полезным!
Павел Иванович, выслушав рассказ о будущей часовне, дело это одобрил и тут же торжественно пообещал обо всем молчать. По предложению Юрика, его сразу же назначили главным прорабом стройки.
Первым делом новый прораб обошел леса, что-то подергал, где-то пнул ногой — и леса благополучно развалились на составные части.
— Никуда ваша работа не годится, — объявил он. — Будем леса строить заново и как следует. Чтобы они не то что под вами, а и подо мной не проваливались.
И через три дня леса возвели заново.
С этого дня Павел Иванович каждый день хоть на часок, но приезжал на стройку на своем джипе и проверял всю сделанную за день работу — к большому облегчению Александры. Он же пригласил двух рабочих, чтобы они сняли решетку с окна, державшуюся на честном слове. Рабочие вынули раму с пыльными стеклами, сняли решетку, очистили ее, покрасили, а затем снова укрепили в проеме окна. Павел Иванович сам заплатил им из своего кармана.
— Новую раму пока заказывать не будем, — сказал он ребятам. — Когда достроим часовню, то поглядим, что там у нас будет с финансами и, может быть, закажем окно-витраж: на одной половине фигура святой Анны Кашинской, а на другой — Юлия Карфагенская.
— Ой, дядя Павел, класс! — воскликнула Юлька.
— Это было бы просто замечательно, дядя Павел! — сказала Аннушка.
Когда сняли дырявую ветхую крышу сарая и поддерживающие ее гнилые стропила, обнаружилось, что верхние ряды кирпичей частью разрушились от дождей. Их аккуратно снимали и складывали штабелем в стороне.
— Старые кирпичи пойдут на дорожку! — объявила Александра.
Гуля стояла с блокнотом в руках и подсчитывала более-менее сохранившиеся кирпичи.
— Знаете, сколько нам теперь надо новых кирпичей? Пятьсот штук!
— Да, но где мы возьмем столько?
— Купим.
— А сколько стоит один кирпич, кто-нибудь знает?
— Я завтра съезжу в строительный магазин и узнаю, — предложил Юрик.
На другой день он явился на стройку с кирпичом в пакете. Он достал его, показал ребятам. Все смотрели на него так, будто никогда прежде кирпичей не видали: еще бы, ведь с такими кирпичами им теперь придется работать!
— Любуйтесь и считайте: один такой кирпич — семнадцать рублей! — Юрик вынул из кармана маркер и стал прямо на кирпиче подсчитывать, во сколько же им обойдется покупка пятисот кирпичей.
— А еще надо бы прибавить несколько рядов, чтобы часовенка выглядела стройной! — предложила Юлька.
— Пять рядов хватит? Это будет на полметра выше.
— Тогда десять рядов, пусть будет выше на целый метр!
— Так… Это получается… Ребята, нам придется купить две тысячи кирпичей! И это только минимум, — объявил Юрик. — А стоить это будет тридцать четыре тысячи рублей.
Ребята удрученно молчали.
— Нам это не осилить, — сказала Гуля, — нас и так зайцы объели, ни у кого из нас больше не осталось никаких накоплений.
— Ну, у меня, положим, есть счет в Гамбургском банке, — заметил Юрик, чиркая маркером по кирпичу. — Только вот снять эти деньги я не могу до совершеннолетия, а мы столько ждать не можем.
— Юрка! Скажи, а вот эти твои каракули — они сотрутся?
— Да ты что! Маркером пользуются как раз для того, чтобы надписи не стирались и не выгорали.
— Тогда зачем ты кирпич портишь, ведь у нас их и так… — Вдруг Юлька замерла, открыв рот и не успев закончить начатую фразу. Глаза ее загорелись, рот захлопнулся, она быстрее кошки взлетела на леса и оттуда завопила: — Все, ребята! Есть идея! Я знаю, где мы возьмем кирпичи! Много кирпичей! Сколько угодно кирпичей! — кричала она радостно. — Слушайте меня все!
Ее выслушали и, как почти всегда и бывало, приняли ее идею к исполнению.
КУПИТЕ МОЛИТВЕННЫЙ КИРПИЧ!
Такое странное объявление увидели однажды жители Крестовского острова на заборе строящегося дома-башни возле метро. Некоторые проходили мимо, фыркнув:
— Вот только кирпичу еще не молились! Сектанты какие-нибудь, прости Господи!
Другие усмехались:
— Чего только не сочинят для рекламы! Строительная фирма какая-нибудь изощряется! — и тоже шли мимо.
Но многие останавливались и читали дальше:
КУПИТЕ МОЛИТВЕННЫЙ КИРПИЧ!
Вы можете написать на нем свое
имя или имена ваших близких
и короткую молитву. Кирпич этот
будет заложен в стену строящейся
на Крестовском острове часовни
святых Иулии Карфагенской
и Анны Кашинской. Стоимость
одного кирпича — 100 рублей.
Под объявлением лежал штабель новеньких кирпичиков, а рядом стояли дежурные продавцы с маркерами в руках.
И кирпичи стали покупать, и расходились они как горячие пирожки. Большинство покупателей кирпичей писало на них свои имена и имена родных, но некоторые писали молитвы и даже целые послания. Одна старушка, например, пыталась на одном кирпиче уместить имена всех своих родных и знакомых и расписала все шесть его сторон мелким почерком. В конце концов дежурившая в тот день Гуля не выдержала и дала бабуле еще один кирпич уже даром, чтобы та глаза не портила. Но бабуля оказалась хитренькая и объявила:
— Спаси тя Господи, красавица! Только этот кирпичик пойдет у меня уже «за упокой»! — И тут она принялась мельчить так, что Гуля, вздохнув, выдала ей еще два даровых кирпича и разрешила присесть на штабель, чтобы той удобней было писать…
Когда кирпичами торговал Юрик, к нему подошел знакомый бизнесмен, прочитал объявление и тоже взял кирпич. «Пошли, Господи, удачу в делах рабу Твоему бизнесмену Владимиру Жукову, ООО «Взлет»!» — написал он, передал Юрику тысячу рублей и отошел, унося с собой кирпич.
— Эй, а кирпич? — остановил его Юрик. — Кирпич вы оставьте, дядя Вова!
— Не понял. Я ж его купил! — резонно возразил дядя Вова. — Почему я должен его оставить?
— Да потому, что кирпич с надписью срабатывает только тогда, когда он заложен в стену часовни, а часовня освящена! — пояснил Юрик. — Вот мы его заложим, и он там останется на века.
— На века, говоришь? Заманчивое предложение. А где часовня-то будет?
— Да тут же, на Крестовском острове! В сиреневых кустах напротив Бычьего острова.
— Ясно. Ну ладно, тогда держи еще тыщу! Только вы мой кирпич заделайте в стенку так, чтобы я мог подойти к вашей часовне и свою собственность увидеть. Ну и приписать что-нибудь, если понадобится. Лады?
— Лады, дядя Вова! Я за этим прослежу — будет ваш кирпич на виду.
— Порядок. А ты, если нужны будут деньги или там стройматериалы, так ты ко мне обращайся без стеснения. Часовня на острове — это дело хорошее!
Бизнесмен отдал Юрику кирпич, деньги и отошел, очень довольный сделанным капиталовложением.
Не обошлось и без недоразумений. Подошла какая-то шустрая тетенька, прочла плакат, усмехнулась и тоже купила кирпич. А надпись на нем она сделала по-английски: «I wish ту neighbour to break her leg»[10]. Продала ей кирпич Кира, у которой они шли вовсе нарасхват. Еще бы они не шли! Сначала прохожие видели юную стройную красавицу, улыбавшуюся им со штабеля кирпичей, как с рекламного плаката, а уже потом замечали и плакат, и сами кирпичи. Кира надела для такого случая самое нарядное мамино пальто, шляпу с широкими полями, сделала изумительный макияж и выглядела как картинка. А сидящий у ее ног и совершенно обалдевающий от счастья Кутька в новом синем ошейнике и поводке придавал ей дополнительный шарм. В молитвах Кира, однако, разбиралась пока слабо, а потому только улыбалась и говорила, показывая на плакат: «Там все написано!» Сделанные покупателями надписи она, конечно, не читала, только складывала кирпичи в заранее приготовленные пустые коробки из магазинов. Зловещую надпись углядела Юлька и, показав ее ребятам, в негодовании расколошматила кирпич о тротуар, а потом для верности еще и потоптала осколки ногами.
