Кир Булычев - Приключения Алисы. Том 7. Война с лилипутами
— Коллега Лукреция! Хочу овладеть профессией. Хочу работать! Я еще не стар!
— Зачем?
— Хочу выступать в настоящем цирке, хочу побывать на разных планетах, надеюсь, что найду мир, где живут подобные мне существа. Не может же быть, чтобы природа создала меня только один раз и не сделала для меня подругу.
Честно говоря, бабушка Лукреция, которая была добрым человеком, уже несколько раз пыталась создать для Тиберия подругу, но все опытные образцы существовали не больше пяти минут и растворялись в воздухе.
Бабушка Лукреция так и не посмела сознаться своим коллегам, что Тиберий — ее роковая ошибка. Иначе бы они страшно рассердились на нее за нарушение закона магов и, вернее всего, выгнали бы из лиги, а Тиберия наверняка сдали бы в зоопарк.
Поддавшись на уговоры несчастного Тиберия, бабушка попросила своего старого друга Пуччини-2 принять кентавра в цирковое училище, чтобы у него была специальность жонглера или хотя бы канатоходца. Она сказала Пуччини, что встретила Тиберия на одной отдаленной планете. Пуччини-2 никогда ничему не удивлялся. Он взял кентавра к себе и поселил в цирковой конюшне. Кентавру это не понравилось — все ученики и артисты жили в гостинице или по своим домам, а он в конюшне с обыкновенными животными!
Так что нет ничего удивительного, что кентавр на всех обижался, учился плохо, а вскоре обнаружилось, что он вообще не умеет читать и писать, даже подписывается с трудом — ставит два креста. Лекции по эстетике он, конечно, прогуливал, завел роман с одной кобылкой в конюшне, за что был бит другими жеребцами, чуть не затоптал самого Пуччини-2, когда тот поставил ему двойку на экзамене по жонглированию. Кончилось все это тем, что кентавра отчислили из училища и отправили с позором в Симферополь.
Тиберий заявился к Лукреции и такого ей наплел о гонениях, которым его подвергал тиран и угнетатель Пуччини-2, что бабушка Лукреция кинулась в Москву добиться восстановления ее любимчика в училище, а заодно рассказать Пуччини-2, что она о нем думает.
И вот теперь на космодроме Галактического центра в ожидании корабля на Землю Пуччини-2 и его бывшая подруга, а ныне заклятая врагиня Лукреция Ивановна стояли у голубого фонтана и так громко ссорились, что инопланетяне, которых немало было в космопорте, далеко обходили их стороной. Воображаемые чудовища взлетали над их головами и усаживались на люстру, а то и вовсе летали под потолком, крича и стрекоча. Разумеется, многие пугались, и как раз тогда, когда в зале появилась Алиса, туда вбежал местный блюститель порядка в синем мундире, с шестью дубинами в шести коротких щупальцах.
— Убрать!- закричал он издали.- Дети есть пугаются! Есть обморок.
— Ах!- воскликнула Лукреция Ивановна.- Откуда здесь эта гадость?
— Это мы с тобой натворили,- сказал Пуччини-2. — Давай их ликвидируем.
Алиса стояла и смотрела, как фокусники произносили нужные заклинания и щелкали пальцами, чтобы чудовища исчезли. Последнее чудовище, стервятник ростом с корову, созданный бабушкой Лукрецией, никак не желал дематериализоваться, летал над головами и отвратительно вопил.
— Погоди, — сказал Пуччини-2, — вижу, что ты за годы на пенсии многое подзабыла.
Он щелкнул пальцами, сказал несколько волшебных слов, и птица, хлопнув как лопнувший воздушный шарик, исчезла. Лишь одно перышко размером с Алису некоторое время еще летало над фонтаном.
Бабушка Лукреция была удручена очередным провалом. Ей совсем не хотелось, чтобы Пуччини-2 заподозрил, что Тиберий не настоящий, а воображаемый кентавр, и потому при виде Алисы она поспешила воскликнуть:
— Алиса, девочка! Почему так долго?
— Бабушка, — сказала Алиса самым нежным из голосов, которыми владела, — миленькая, мне придется на часок задержаться. Я полечу следующим рейсом!
— Этого еще не хватало!- возмутилась бабушка.- А что я скажу твоим родителям?
— Ты ничего не успеешь сказать, как я уже приду домой.
— А что тебя задерживает?
Алиса рассказала фокусникам, как инспектор Кром предложил рабыне Заури проверить, что сохранилось у нее в памяти.
— А она боится оставаться одна.
— Я тоже остаюсь, — сказала бабушка.
— Не надо, — сказала Алиса ласково.
— И в самом деле, — сказал Пуччини-2, — оставь детей в покое. Они без тебя разберутся.
Затем он обернулся к Алисе, подмигнул ей и добавил:
— Смотри, чтобы к ужину не опаздывать!
— На корабле ужин вкуснее, — ответила Алиса.
— Что ты говоришь!- закричала бабушка.- Я тебе сделаю такой ужин, который ни один корабельный кок не осилит.
Но тут Пуччини-2 увел из зала свою подругу, и Алиса осталась одна.
Глава вторая
ВОСПОМИНАНИЯ О НЕВОЛЕ
Алиса вернулась к инспектору Крому в тот момент, когда обследование Заури закончилось, и Кром вместе с рабыней ждали Алису, чтобы просмотреть пленку.
Кроме них в небольшом смотровом зале был доктор, который и просвечивал мозг рабыни.
— Ну как, не больно было? — спросила Алиса у Заури.
— Не больно, но все равно щекотало, — укоризненно сказала Заури. — Я очень боюсь.
— Ну чего же ты теперь-то боишься? Все позади! — сказал инспектор.
— Вы ничего не знаете. Вы не знаете, какое у меня было прошлое! Вдруг я его забыла, потому что была преступницей, воровкой или даже убийцей?
— Рано тебе, — усомнилась Алиса.
— Бывают жуткие дети, они уже в пять лет совершают преступления,- возразила рабыня. — Я слышала о таких. И вообще, вдруг я окажусь дочкой дьявола?
— Может, тогда не будем смотреть пленку и разойдемся? — спросил инспектор, которому надоели все эти разговоры.
— Начинаем! — сказала Алиса и ободряюще пожала руку рабыне. Она понимала, что та волнуется, и никто из взрослых мужчин не может понять ее.
— К сожалению,- сказал доктор, который расшифровывал воспоминания рабыня — результаты нашего обследования негативны. Почти ничего не удалось узнать.
Свет в зале померк. Экран загорелся зеленоватым светом. По нему пробегали полосы, светлые зигзаги. Порой он становился светлее, порой — почти черным.
— Это что такое? — спросил инспектор Кром.
— Мы вычислили биологический возраст девочки, — прозвучал голос доктора. Самого его не было видно. — Оказалось, что ей по земным меркам четырнадцать с половиной лет. Развитие девочки было замедленным,- продолжал доктор, — из-за плохих условий жизни.
— Ничего страшного, — сказал инспектор Кром. — Догонишь остальных.
— Мне и так нравится, — сказала обиженно Заури. — Мужчины больше любят маленьких женщин, они им кажутся беззащитными.
— Заури! — воскликнул инспектор Кром. — Тебе еще рано об этом думать.
— О будущем никогда не рано думать, — возразила рабыня. — А то замуж не выйдешь. Мне старшие рабыни все, что нужно, рассказывали.
Инспектор вздохнул, и они снова стали смотреть на экран, на котором ничего интересного не появлялось.
— Разумеется,- сказал доктор,- мы сняли мгновенный снимок с памяти девочки, а затем компьютер проследил его минута за минутой- все четырнадцать с половиной лет. Затем он снова спрессовал изображение так, что мы видим год за минуту.
— Мы уже проглядели минут пять, — сказала Алиса.
— И так будет продолжаться двенадцать лет, поверьте мне, — сказал доктор.
— Тогда, может, и не стоит тратить время? — спросил инспектор.
— Не стоит, — согласился доктор. — Но я хочу показать тот момент, когда девочка вернула себе память. Это случилось два года назад. Смотрите!- сказал доктор, и Алиса от неожиданности ахнула.
Экран ярко вспыхнул — он показывал яркий солнечный день, голубое небо и зеленую листву.
— Обратите внимание, — произнес доктор, — первым воспоминанием ребенка стала именно плантация.
Изображение на экране изменилось. Теперь они увидели засеянное поле, где поднимались зеленые ростки. Вдоль зеленых рядов шли дети в серых халатах и, наклоняясь, пропалывали грядки.
— Это наша сиенда! — воскликнула рабыня. — Это морковное поле! Сейчас вы увидите нашу надсмотрщицу. У нее такая плетка!…
В поле зрения появилась лениво идущая женщина с плетью в руке. Вот она поравнялась с одной из работающих девочек, еле-еле приподняла плеть, конец которой взвился в воздух и тут же опустился на обнаженное детское плечо.
Девочка ахнула и попыталась спрятаться от следующего удара.
— Ее зовут Толстая Берта. В прошлом году она обожралась слив и подохла! — сказала рабыня Заури.
— Заури, хорошие девочки так не выражаются, — сказал инспектор.
— Какая же я хорошая?- удивилась рабыня.- Если бы я была хорошая, были бы у меня папа и мама, как у всех хороших. Видно, я нехорошая, если меня бросили или потеряли, как говорил господин Панченга.
— Ты же отлично знаешь, — сказал инспектор, — что, вернее всего, тебя украли, и твои родители в этом совсем не виноваты.
