Олег Раин - Спасители Ураканда
Ребята разошлись по помещению. Вовчик вскарабкался по лестнице и приник глазом к телескопу, Артем с Олей приблизились к окнам. Больше всего Артема интересовал огромный иллюминатор. Раздвинув шторы, он вновь увидел ночное небо. Ткнувшись носом в холодное стекло, мальчик какое-то время следил за плывущими звездами. Черная даль явственно засасывала, и на секунду Артема посетило странное чувство. Ему почудилось, что нет никакого флигеля и что это он сам летит сейчас среди звезд. В висках обморочно застучало, и Артем торопливо отодвинулся от иллюминатора.
— Ну как? — поинтересовалась Оля Булочкина.
— По-моему, это не наше небо, — слабым голосом отозвался Артем. — Я, конечно, не уверен, но здесь нет ни созвездия Кассиопеи, ни Млечного Пути, ни Южного Креста.
— А если отсюда их просто не видно?
— Может, и так, но одно я знаю твердо, — Артем медленно обернулся. — Это не телеэкраны.
— Почему ты так решил?
— Потому что там за стеклом холод. Настоящий космический холод. Я это чувствую, понимаешь? Кроме того, экраны мониторов состоят из миниатюрных ячеек, а здесь нет ничего подобного.
— Здорово! — восхитилась Оля. — Значит, все, что мы видим, находится где-то рядом?
— Не обязательно. — Артем нахмурился. — Мы ведь не знаем принципа работы окон, а он может быть довольно сложным. Все равно как у телевизоров будущего.
— А какими будут телевизоры будущего?
— Ну… Я думаю, они будут давать реальную картину. С запахами, температурой и даже подобием перегрузок. Изображение будет, конечно, объемным.
— Здорово! — Оля приникла к иллюминатору. Чуть погодя глаза ее подернулись поволокой, — Артем заметил, как девочка покачнулась.
— Что с тобой? — обеспокоился он.
— Голова кружится. — Девочка испуганно задернула штору. — Показалось, что еще немного — и я сама окажусь там.
— Вот и я ощутил что-то похожее.
— Опасные окошечки, правда?
Вместо ответа Артем нервно усмехнулся.
Следующее окно открывало вид на пустыню и ничем особенным детей не порадовало. Ни драконов, ни змей, ни каких-либо жутких насекомых. Голые барханы, песок и все. Правда, Артем разглядел следы чьих-то лап, но больше ничего интересного они не заметили. Зато окно с океаном их по-настоящему изумило. Стоило распахнуть шторы, как пенная волна плеснула прямо в стекло. Еще немного, и взор ребят погрузился под воду.
Они находились над коралловым рифом, наблюдая цветастых рыб и головы выглядывающих из расщелин мурен. Где-то у поверхности покачивались страшноватые зонтики медуз, а вдоль отвесной скалы, раскручивая эластичные щупальца, скользил осьминог. Все в этом мире казалось изящным и красивым — даже снующие неподалеку акулы…
— Ура-а! Вижу наших!
От неожиданности Оля с Артемом вздрогнули. Вовчик же у телескопа приплясывал от возбуждения.
— Что ты там увидел?
— Лагерь! Наш с вами лагерь! — Вовчика трясло от восторга. — Оказывается, эта штука способна заглядывать куда угодно.
— Я сразу вам говорил! — Артем взволнованно кивнул.
— Идите сюда! Вот эти колесики можно крутить, — и перемещаешься, куда хочешь. В любой дом, в любую палату.
— Ну да?
— Да вы сами поглядите!
Артем с Олей бросились по лестнице вверх.
— Один раз я уже видел наш лагерь, — бормотал Артем, — но это был вид сверху…
— А теперь можешь посмотреть сбоку, снизу и изнутри!
Придвинувшись к телескопу, Артем взялся за металлический штурвал и в следующую секунду действительно увидел Егора, Димку и других ребят. Друзья Артема и Вовчика соревновались на желания — по очереди брали скакалку и вслух считали количество прыжков. Как обычно, лидировал Димка.
Артем подкрутил колесико еще немного, и картинка послушно переместилась, открыв сначала детскую площадку, а потом и здание администрации.
— Значит, говоришь, можно заглядывать внутрь? — пробормотал он.
— Ты сам попробуй, — Вовчик хохотнул. — В городе нам бы такая штука ой как пригодилась!
Не слушая его, Артем покрутил соседний штурвал, и телескоп поплыл, наезжая на открытую дверь здания. Еще немного, и, миновав мрачноватый коридор, мальчуган рассмотрел лавку, на которой развалился Мишаня. Сложив ноги на табурете, он жевал толстенный бутерброд и лениво листал какой-то глянцевый журнальчик. Видно было, что его интересуют в первую очередь фотографии. До текста вожатый, скорее всего, не опускался…
— Ну, что? Здорово?
— Мишаню вижу, — шепнул Артем.
— Класс! А еще кого?
— Пока никого…
— В детстве мне говорили, что подглядывать за другими нехорошо! — строго произнесла за их спинами Оля.
— Подумаешь, нехорошо! — возмутился Вовчик. — Зато интересно! Сама посмотри.
— И смотреть не буду!
С сожалением Артем оторвался от телескопа.
— Вообще-то подсматривать действительно нехорошо.
— Да что ты такое говоришь! — возмущенный Вовчик даже хлопнул себя по бокам. — Мы ведь можем узнать любые секреты старшаков!
— А нужно ли это нам? Секреты на то и секреты, чтобы о них никто не знал.
— Ну, вы даете! — глаза Вовчика округлились. Он прямо кипел от возмущения. Не дожидаясь его воплей, Артем сам перешел в атаку.
— Скажи честно, тебе было бы приятно, если кто-нибудь подглядывал бы за тобой в душевой или столовой?
— При чем тут я?
— А при чем тут все остальные? Ты пойми, каждый человек имеет право на свою собственную тайну.
— Тогда зачем Астроному эта штука?
— Откуда нам знать? Может, он за деметрийцами наблюдает или за Бранганией?
— Так надо его спросить.
— Спросить-то можно, только уверен, это тоже большой секрет. Иначе нам рассказали бы о нем раньше.
— Но ведь флигель нас впустил!
— Это еще ничего не значит, — возразила Оля. — Нам оказали доверие, — вот и нужно его оправдывать. Погуляли, посмотрели — и хватит.
Артем хотел было возразить, но в последнюю секунду сдержался. Глядя на него, стушевался и Вовчик.
— Думаю, когда-нибудь Астроном сам нам все объяснит, — важно произнесла Булочкина. — В любом случае это произойдет в положенное время. А сейчас мы должны проявить деликатность и уйти.
Соглашаться с ней мальчишкам отчаянно не хотелось, но они чувствовали, что Оля права. Артем покосился на Вовчика, а Вовчик растерянно колупнул в носу. И оба неловко двинулись к выходу.
Глава 7
Пленение и расстрел
Уже через минуту они пожалели о том, что так легко послушались Булочкину. Конечно, подглядывать за чужой жизнью — занятие не самое приличное, однако осмотреть примыкающую к флигелю рощу им, безусловно, не мешало. Они этого не сделали и потому очень скоро угодили в руки недругов. Трое рослых парней неожиданно вынырнули сзади, а прямо перед ними выросли Щука с Котофеичем.
— Ага, вот и наш супермен! — Котофеич держал в руках увесистый сук. — Наверное, еще полтора приема выучил? А то смотри, — я тоже могу дать парочку бесплатных уроков.
— Обойдусь без твоих уроков!
— Чего такой гордый?
— Мое дело!
— Нет, фантик, — наше. И то, что вы начали заглядывать к Астроному, нам тоже не нравится. С чего это вас стали привечать?
— Значит, заслужили! — буркнул Артем. На этот раз Выдры с ним не было, и чувствовал он себя неуютно.
— Ишь ты! Друзьями успели стать? — Котофеич угрожающе качнул палкой. — То-то я гляжу, каждый день к нему бегаете.
— Хотим — и бегаем, — буркнул Артем.
— Ого! Может, у вас и ключики от флигеля завелись?
— Тебя не касается! — огрызнулась Булочкина.
— Смотри-ка, и эта дерзит! — К Котофеичу приблизился Щука. — Чего с ними базарить!
— Что ты предлагаешь?
— Как что? Привязать к соснам и расстрелять, как партизан.
— А что, мне нравится! — Котофеич хмыкнул. — Если выдержат полсотни шишек, может, отпустим.
— Ага! А может, и про чего другое попросим! — гоготнул Щука.
— Про чего другое… — громко передразнила Оля. — Сначала говорить правильно научись!
— Чё ты сказала, кукла?! — Щука изумленно открыл рот. — Это ты мне, в натуре?
— Тебе, тебе, Котофеич! — Булочкина продолжала бесстрашно атаковать. Наблюдая за ней, Артем почувствовал, как в животе у него все перекручивается. Конечно, девочек в лагере обычно не трогали, но эти-то могли как раз и тронуть. Тем более что не было вокруг никакого лагеря, а был густой и темный лес. Словом, кричи не кричи — никто не услышит. Сама того не ведая, Оля вот-вот могла перейти опасную границу и вконец разозлить великовозрастных недоумков. И хотя Артему было страшно до жути, он все-таки заставил себя шагнуть вперед.
— Если не хотите неприятностей, советую оставить нас в покое! — звенящим от напряжения голосом произнес он.
