Владислав Крапивин - Сказки о рыбаках и рыбках
Валентин беспомощно оглянулся. Непрошибаемые какие-то дети!.. Он встретился глазами с пацаненком в тюбетейке. Тот смотрел из-за вазы с веселым сочувствием. Качнул головой в сторону обитой фанерою дверцы. Так выразительно, что не оставалось сомнений. Валентин схватил Сопливика за руку…
За легкой распахнувшейся дверцей открылся еще один коридор — широкий, с кусками штукатурки на полу. Справа — солнечные окна, слева — крашеные серые двери. Мальчик с пробором пошел следом. Заговорил быстро, но не теряя достоинства:
— Извините, мы вас не поняли сразу… Он пришел и спросил, нет ли у нас проволоки и материи. Мы дали ему два гимнастических обруча и всю красную ткань. Она теперь нам не нужна, а ему цвет безразличен… Это ведь вполне разумно — отдать предметы, которые нам не нужны, а другому еще могут принести пользу, не правда ли?
— Истинная правда, — сказал Валентин.
— Надеюсь, вы это отметите в отчете?
— Безусловно!
— Сюда, пожалуйста… — Мальчик показал на дверь и без задержки зашагал назад…
2
Илюшка в широкой пустой комнате возился с алой шелковистой тканью. Он ее натягивал на большущий обруч, сдавленный до формы эллипса. Сидел на полу и пришивал края материи крупной иглой с толстой нитью. Второй такой обруч — с натянутым уже материалом и веревками крест-накрест — лежал рядом. Илюшка был так сосредоточен, что лишь на секунду оторвался от дела. Молча глянул на Валентина и Сопливика.
Валентин, готовый взорваться упреками, неожиданно ощутил спокойствие. И непонятное уважение к Илюшкиной работе.
— Ты что это мастеришь?
Тот сказал без грубости, но как-то отчужденно:
— Вы разве не видите?
Кончил прилаживать к обручу ткань. Умело натянул на дюралевом эллипсе крест-накрест два капроновых шнура.
— Все же не понимаю… — сказал Валентин. Сопливик глянул на него с досадой.
Илюшка встал, поднял за веревки оба матерчатых щита (каждый — ростом со взрослого человека).
— Давай мы поможем, — предложил Валентин. — А то замучишься тащить по всем коридорам…
— А зачем тащить? Можно же вот так… — Илюшка подошел к распахнутому окну, кинул в него один щит, второй… И вдруг сам ловко вскочил на подоконник, шагнул за край окна. Валентин охнул. Но когда они с Сопливиком подскочили, Илюшка уже быстро спускался по тонкой пожарной лесенке — со второго этажа на заросший ромашками и сурепкой двор.
Делать нечего — Валентин полез следом. Не привыкать уже. Сопливик — за ним. Едва спустились, как из нескольких окон высунулись ребята. Не те «политдеятели», а его, Валентиновы!..
Ребята завопили:
— Вот они!
— Мы проснулись, а вас нет!..
— Ура!
И кто по лесенке, а кто просто прыжком из окна — вниз!
— Шеи свихнете, черти!
— Не-е-е!!
— Юрик, подожди, не прыгай! Прихвати мою куртку!
Двор, как и ночью, был широкой поляной. Дом, необычно выросший в длину, охватывал его подковой, будто крепость-кронверк. Болотная пустошь темнела осокой и шапками кустов. Но справа открывался теперь луг с рощицами вдали.
Илюшка стоял на границе тени, которая падала от дома на траву. Непонятные красные штуки лежали у его ног. Все встали вокруг. Вопросительно молчали.
— Ты все-таки объясни, — осторожно сказал Валентин.
Илюшка вскинул на него глаза — беззащитно и решительно. На ресницах искрились капли.
— Да, я объясню… Валентин Валерьевич, ну не могу я больше. Они ведь ждут. А меня все нет… Они подумают: он не хочет жить с нами… Когда еще нас тут найдут, когда автобус пришлют! А так — я за полчаса… Я полечу, ладно?
— Как… полетишь? — сказал Валентин среди общего молчания, в котором не было насмешки, только жалость к Илюшке.
— Ну… просто. Вот так.
Он поднял легонькие матерчатые щиты (крылья, значит!), сунул руки под веревки. Слегка поднатужившись, поднял оба крыла на уровень плеч. Постоял, уронил их. Сказал тихонько:
— Нет, не получается. Надо лишнее сбросить, чтобы легче…
Под жалеющими взглядами Илюшка быстро скинул одежду, остался в красных плавках — тоненький, печальный и упрямый. Опять вскинул свои крылья. Никто не решался остановить его. И все понимали, какая горькая неудача ждет его через несколько секунд… Илюшка запрокинул лицо, глянул на зенит. Волосы его зазолотились. Живая вибрация прошла по тугой алой поверхности крыльев. Илюшка, ни на кого не взглянув, не опустив головы, резко подался вперед. И вдруг побежал, путаясь ногами в траве. Неловко скосил крылья на одну сторону. И было ясно, что долго он так не пробежит, запнется, упадет, разрушая всю конструкцию… Ясно это было до того мига, когда все поняли, что Илюшка уже не цепляется ногами за траву. Бежит по ее верхушкам! И тут же ноги его перестали двигаться, приподнялись над кустиками сурепки, вытянулись… И красная громадная бабочка, круто подымаясь, помчалась в сторону луга.
— Илюшка… — сдавленно сказал Валентин. — Не надо… Нельзя же так. Вернись!
— Он не вернется… — тихо, но с ноткой торжества проговорил Сопливик. От радости за Илюшку? Или… до этой поры ревновал к Илюшке Валентина и потому теперь был доволен?
Раздражение опять царапнуло Валентина. Но где-то лишь по краешку сознания. Главное — это был страх за Илюшку. Даже без удивления — просто страх: вот грохнется где-нибудь…
— Не бойтесь, он долетит, — серьезно пообещал Юр-Танка.
Стало спокойнее: маленькому князю Валентин верил.
Красная бабочка превратилась в пунцовую дрожащую точку, а та растаяла в утренней синеве.
Валентин вспомнил про трубку во внутреннем кармане куртки. Выхватил, раздвинул, поднес к глазу. Но и в трубу ничего уже не было видно, как он ни обшаривал горизонт. Сопливик вдруг подергал его за рукав. Протянул медное кольцо.
— Примерьте. Подойдет или нет?
Как ни боялся Валентин за Илюшку, но тут усмехнулся. Тоже мне хитрец: «Подойдет или нет…» Ножиком-брелоком он выкрутил крошечный винтик, зажал его между пальцами. Надел кольцо на трубу. Оно аккуратно село на свое место. Валентин поднес к нему винтик.
— Ах ты, черт! — Винтик, малюсенький, как просяное зернышко, сорвался с пальца. Разве найдешь теперь такую молекулу в гуще травы! Валентин безнадежно махнул рукой.
— Новый подберем потом, — пообещал Сопливик. — Тем более, что все равно надо не один, а два…
Утешитель нашелся! Не стащил бы тогда кольцо, ничего бы не случилось…
Без винтиков кольцо держалось слабо.
— Дайте его мне опять, а то потеряется, — попросил Сопливик.
«Да возьми ты, возьми, только отстань»… Валентин отдал молча. Юр-Танка взял у него трубу, тоже оглядел горизонт. И опять сказал уверенно:
— Долетит. Он умеет…
— Ну, что же… Тогда пошли в дом. Надо вернуться к тем ребятам, что там хозяйничают. Может, они помогут связаться с цивилизацией…
Юр-Танка подошел вплотную, проговорил тихонько:
— Едва ли вы их найдете… Смотрите, дом выгнулся подковой, это же типичный кронверк. Значит, искривление грани… Скорее всего, эти ребята совсем в другом доме, вы наткнулись на них случайно. Илюшка тоже…
— Я тоже хочу так полетать, — вдруг заявил маленький Гошка. — Он это понарошку или по правде?
— Я вот тебе полетаю, — сказала Алена.
— Идите в дом, — велел Валентин. — Шамиль, ты за старшего… Умойтесь, если найдете кран, приберитесь там… Только не разбредайтесь друг от друга. А я пройдусь все-таки, погляжу, не приземлился ли он где-нибудь… раньше срока.
— Тогда я с вами, — решительно сказал Юр-Танка.
— Пошли.
— И я! — вскинулся Сопливик.
Валентин зажмурился, готовый подавить в себе новый толчок досады. Ее не было. Не было раздражения от назойливости Сопливика. Наоборот… даже хорошо, если он будет рядом. Спокойнее почему-то…
— Хорошо, и ты…
— Любимчики… — прошелестело за спиной. Кто-то из адъютантов Ласьена высказался. Валентин резко обернулся:
— Ну и любимчики! Почему я не могу иметь любимчиков? Я не на платной должности воспитателя… — И пошел в сторону луга. Юр-Танка и Сопливик — по бокам…
Минут пятнадцать они шли среди травы с пушистыми шариками на стеблях. Солнце было уже высоко, припекало. Кто-то шуршал в траве. Начинали трещать кузнечики. Валентин почти не надеялся увидеть Илюшку (и слава Богу!), но казалось, что какая-то находка, какое-то открытие все-таки будет.
И это случилось.
Когда дом-подкова за спиной стал казаться совсем приземистым и маленьким, из травы возникла часовенка! Квадратное строение из серых глыб, с грубым орнаментом вокруг арок на стенах, с разрушенным ржавым куполом… Откуда она в этой пустоте?
Но не эта часовенка была главным открытием. Шагах в пятидесяти от нее чернело среди травы ровное выгоревшее пространство. Совершенно правильный круг размером с цирковую арену. Над ним густо летали желтые бабочки.
— Вот оно что… — негромко сказал Юр-Танка.
— Что? — с тревогой спросил Валентин.
— Значит, они тут садились все-таки… Большая была тарелочка, верно?
