Дж. Д. Райнхарт - Проклятый король
Конь Лиммони достиг конца падающего уступа. Когда он взбрыкнул задними ногами, женщина встала в седле. Она бросила поводья, подняла обе руки высоко вверх, и из них вырвался ослепительный свет.
Когда конь взмыл над проломом, не просто прыгнув, а взлетев, свет образовал сияющие ячейки. Ячейки рассыпались и опустились вниз, превратившись в сеть, которая окружила падающих людей и подхватила их. Сеть света и жизни.
Лиммони соединила ладони, и та поднялась из пропасти. По лицу волшебницы было видно: она прикладывает отчаянные усилия, чтобы удержать сеть в воздухе. Сеть проплыла над толпой и наконец благополучно опустила свой ценный груз на траву перед главной башней замка.
Белый конь коснулся земли и поскакал галопом дальше. Лиммони опустилась в седло, она выглядела полностью измотанной. Сеть исчезла, чудом избежавшие смерти люди с трудом поднимались на ноги, не отрывая глаз от своей спасительницы.
Свет, исходивший от рук Лиммони, угас.
Как только конь оказался рядом с Гальфом, удивительная всадница осела набок и упала. Гальф подхватил ее, прежде чем она ударилась о землю. Он бережно опустил ее на траву, потрясенный тем, что он только что пережил и увидел.
– Мне жаль, – прохрипела она. Ее лицо было бледным, как у Нинуса, а белокурые волосы облепила каменная пыль. Голос Лиммони звучал, как струящийся песок.
Гальф наклонился к ней.
– Не пытайтесь говорить, – сказал он.
– Я должна. У меня не так много времени. Я должна сказать тебе.
– Что сказать?
– Мелькиор. Я не смогла его найти. Мне очень жаль.
Отчаяние в глазах Лиммони подсказало Гальфу, насколько все было серьезно. Что это значило для него? Что это значило для его брата и сестры, где бы они ни были? Он убрал волосы Лиммони с лица, отчаянно желая хоть чем-то ей помочь.
– Все в порядке, – сказал он. – С тобой сейчас все в порядке.
Волшебница на мгновение сильно сжала его руку, но ее пальцы быстро ослабели.
– Нет. Я не в порядке. Этот прыжок… спасение этих людей. Это сломало меня. Мою магию. Я думала, что готова, но…
Ее глаза закрылись, тело изогнулось и, похоже, стало в два раза тяжелее, чем раньше. В панике Гальф прижал пальцы к шее женщины. Пульс ощущался, но был очень слабым.
Вдруг на него упала чья-то тень.
– Гальф, ты отлично сработал, остановив ее, – сказал Нинус. Он скрывался под большим зонтиком, который мать держала над его головой. – Хотя по ее виду не скажешь, что она способна сбежать.
– Ты готов отдать свою пленницу? – спросила вдовствующая королева Магритт, приподняв одну изогнутую бровь.
– О, нет, – сказал Нинус. – Я не думаю, что ему нужно это делать.
Гальф тупо уставился на него.
Неужели Нинус наконец-то опомнился? Это казалось маловероятным.
– Не нужно? – спросил он.
– Нет, – рассмеялся Нинус. – Я думаю просто спихнуть ее с самого края.
Гальф обхватил Лиммони, защищая ее.
– Вы не можете так поступить, – сказал мальчик.
– Он король, – вмешалась Магритт. – Он может делать все, что захочет.
Стоявший рядом с ней Нинус усмехнулся и занес ногу.
– Но… у меня есть идея получше. Нинус нахмурился:
– Идея? Но она колдунья. Вам не кажется, что надо ее наказать – все это время она обманывала нас?
– Конечно, мой дорогой. Но ведьмы бывают полезны. Магритт указала на два обломка скалы, торчавших друг против друга на противоположных сторонах пропасти.
– Провал широкий, но недостаточно. Я предлагаю поместить нашу колдунью в какое-нибудь надежное место до тех пор, пока она не проснется. При помощи ее магии разрушить остатки моста будет проще простого.
Нинус хихикнул из-под зонта.
Гальф посмотрел сперва на королеву, потом на ее сына. Всякое уважение, которое он испытывал к ним, давно исчезло. Сейчас он видел их такими, какими они были на самом деле, – чудовищами.
– Какое-нибудь надежное место? – спросил он. – О чем вы говорите?
Магритт улыбнулась ему.
– Что за вопрос? Конечно же, Сфера небесная.
* * *Густые облака скрыли луну и звезды, не считая небольшого просвета прямо над городом. Как бы ни двигались тучи, просвет оставался. Через него Гальф мог ясно видеть три звезды, о которых говорилось в пророчестве. Казалось, они манят его.
Стоя в темноте, Гальф готовился сделать то, на что не решился бы еще какой-то день назад. Проникнуть обратно в Сферу небесную.
Он напряг мышцы, собираясь совершить трудный подъем по одной из похожих на ходули опор Сферы. Он чувствовал себя уверенно, но риск был огромен. Если его поймают, Нинус не просто засунет его руку в жаровню.
Когда Лиммони унесли от наполовину разрушенного моста, Гальф почувствовал, как взгляд Магритт прожигает ему затылок. А Нинус был холоден с ним весь остаток дня. Не зашел ли он слишком далеко, защищая Лиммони?
Затем он представил волшебницу, лежащую в Черной камере в холоде и одиночестве.
Выбор был очевиден.
Она помогла мне. А сейчас я должен помочь ей.
Подъем оказался таким трудным, как он себе и представлял. Скользкая деревянная опора загибалась на вершине. Только невероятная гибкость Гальфа позволила ему дотянуться до уступов, за которые можно было уцепиться руками. Забравшись наверх, он неестественным образом втянул и вывернул плечи и бедра и протиснул гибкое тело через узкую щель в стене тюрьмы.
«Похоже, быть уродливым не всегда плохо», – решил он.
Оказавшись внутри, Гальф передохнул, восстанавливая дыхание. Все было так, как он помнил: темнота, вонь, отдающиеся эхом ужасные крики заключенных. Похоже, сейчас здесь было больше пленников, чем раньше. Неудивительно – в последнее время коньком Нинуса стало приговаривать людей к заключению в Сфере небесной за самые незначительные проступки.
Где Блист?
Мальчик понадеялся, что страж где-нибудь храпит, пока остальные тюремные надзиратели делают за него работу.
Гальф крался через мрачные проходы. Ритмичный звук падающих капель служил аккомпанементом крикам. По крайней мере, Нинус сказал ему, куда упрячут Лиммони; одна камера так и оставалась пустой с момента их побега. Маленькая комната, где Нинус провел десять лет своей юной жизни.
Черная камера.
Сюда… за этот угол… вверх по ступеням…
Вспыхнул факел. Ужас сковал тело Гальфа, когда два легионера в поблескивавших бронзовых доспехах вышли на свет. Он был готов бежать, но резко остановился, его каблуки заскользили по скользкому и грязному полу. Солдаты шли на него плечом к плечу, а затем расступились.
Третья фигура прошла между ними и выступила вперед. Развевающиеся одежды, руки в перчатках, торжествующая улыбка…
Магритт!
Это была ловушка!
Его сердце колотилось, Гальф развернулся на каблуках и побежал… прямо в лапы третьего легионера, который поджидал его сзади.
Рука в перчатке сжалась вокруг его горла, почти оторвав его от земли.
– Нет! – выдохнул мальчик. – Пустите меня! – Он колотил солдата кулаками, старался пнуть его, но безрезультатно.
– Я знала, что ты предатель, – сказала Магритт, кружа около него, как ястреб. – Я говорила Нинусу, но он мне не верил – не было доказательств. Поэтому я решила их предоставить.
Гальф извивался в руках легионера.
– Где она? – прохрипел он. – Что вы с ней сделали?
– Сфера небесная – не единственное надежное место в Идиллиаме, – сказала Магритт. – Твоя подруга-колдунья находится в безопасности в замке. Под замком, конечно же.
Усмехаясь, она нависла над мальчиком в свете факелов.
– Но ты, Гальф, далеко не в безопасности.
– Вам меня не испугать!
– Молчать! Как ты смеешь? Как ты смеешь предавать наше доверие, ты, уродливый неблагодарный мальчишка?! Мы подобрали тебя в сточной канаве, возвысили, поставив на высокую должность, и вот как ты нам отплатил!
– Вы меня не возвысили! Вы меня погубили! Магритт наклонилась ближе.
– Убийца короля, – прошептала она.
К ужасу Гальфа, его глаза мгновенно наполнились слезами.
– Вы меня заставили, – захлебывался он рыданиями. – Я не знал. Вы меня обманули.
Выпрямившись, Магритт щелкнула пальцами. Один из легионеров продолжал держать Гальфа за горло, а другие надели тяжелые цепи на его руки и ноги. Когда они закончили, Гальфу показалось, что он стал весить в два раза больше, чем раньше, и почти совсем не мог двигаться.
– Покажи мне, как ты освободишься от этого, уродливый монстр, – сказала Магритт и ушла в темноту. Ее одежды развевались на ходу.
– Это вы монстр! – крикнул Гальф ей вслед. Но та уже скрылась.
Легионеры подтащили мальчика, словно мясную тушу, к одной из больших общих камер. Подле нее стоял сам Блист с кривой ухмылкой на потном лице.
