Анна Устинова - Клятва московской принцессы
В сто двадцать пятом кубрике мальчик нашел Мишу, Чирика и… Кирея Фомича. Лаборант был весел, возбужден и то и дело тер ладонью о ладонь. При виде Егора он оживился еще на градус:
– Тебя вот только и ждали. Пошли прописку твою обмоем. Чтоб жилось тебе здесь хорошо, уютно и с соседями добрые отношения закрепились. Тебе, конечно, ничего, кроме лимонада, не полагается. Ну, а мы уж разговеемся. Петю-то ждать будем? – Его глаза переметнулись с ученика на Мишу. – А то как-то не по-людски.
– А мы записку ему оставим, – решил проблему тот. – Он еще на аврале. Кто знает, сколько там работы. Вернется, записку увидит и к нам.
– Лады, – вскочил на ноги Кирей Фомич. Видно было, что ему уже ждать невтерпеж.
– Куда нацелимся? – поинтересовался Чирик. – В «Бочку»?
– Да, выбор у нас невеликий, – со знанием подошел к решению вопроса Фомич. – Либо в «Бочку», либо в «Крендель». В «Пионе и Акации» дороговато после ремонта стало.
– Можно бы в «Калебас», – предложил было Чирик, но уловив на лице бородатого лаборанта кривую гримасу, настаивать на своем выборе не решился.
– Что мы с тобой в «Калебасе» не видели? – спешно принялся разряжать напряженность Миша. – Решено уже: идем в «Бочку».
– Вот и я о том же, – мигом обрел душевное равновесие Кирей Фомич. – Там и кружки что надо, и порции больше. Как раз подходяще. Ну, трогаем.
Вскоре они уже расположились в большом темноватом помещении, смахивающем на пещеру, с низким потолком, который подпирали грубо отесанные деревянные колонны. Столы из того же дерева, до блеска отполированного рукавами многочисленных посетителяй, отличались до чрезвычайности клейкой поверхностью. Стоило положить на них руки или облокотиться, как ты немедленно прилипал. Скоро этот эффект объяснился, и причина Егора весьма позабавила.
Едва был сделан заказ, официантка в грязноватом фартуке принесла им на огромном подносе четыре кружки. Одну с лимонадом – для Егора и три других с пенящимся напитком под названием «Черный сидр» – для старших участников торжества. Пока она сгружала их на стол, пена обильно расплескивалась во все стороны. Она-то, высохнув, и образовывала на поверхности липкую пленку.
Мальчик, исключительно в познавательных целях, обмакнув палец в островок пены, осторожно лизнул. Омерзительно! Словно лесного клопа вместе с малиной сжевал! Горько, едко и противно. Кошмарное пойло. По сравнению с ним приторный лимонад показался ему нектаром.
На столе тем временем появилось парящее блюдо с тушеными свиными потрохами и еще одно – с горой жареной картошки. Все мигом принялись накладывать то и другое на тарелки. Потроха оказались столь острыми, что у Егора брызнули слезы из глаз, и он решил ограничиться более или менее нейтральной картошкой.
Кирей Фомич произнес тост за вступление своего помощника в трудовые ряды. Все подняли полуторалитровые кружки и глухо чокнулись. От движения сидр вскипел, образовав новые густые шапки пены, которая, ясное дело, щедро добавила столу суперклейких качеств.
– Ядреный напиток! Сразу видно, свеженький! – изрядно возрадовался Кирей Фомич. – Куражится еще. Большая для нас удача. Видать, только сегодня завезли. – И, переведя взгляд на Егора, добавил: – Добрая примета. Хорошее твоей службе начало.
«И впрямь хорошее, – подумал он. – Хотя бы потому, что меня эту гадость хлебать не заставили».
Фомич разом осушил половину кружки. Соплеменники мальчика Фу взяли тот же темп. А когда первая порция пойла была прикончена, появился Петя.
Вид у него был усталый.
– Весь отдых псу под хвост, – пожаловался он, тяжело опускаясь на стул. – Текло отовсюду, даже оттуда, где вообще трубы напрочь отсутствуют. Никогда еще такого не видел, вода изо всех щелей прет. – Он осушил до дна принесенную ему кружку и принялся жадно есть, а немного насытившись, огляделся и, сильно понизив голос, продолжил: – В одной комнате вообще чертовщина полная. Вода пришла и сама же ушла. Без остатка. Мы даже палец о палец не успели ударить. Вот как прикажете это понимать? – повернулся он к Фомичу.
Тот крякнул и многозначительно произнес:
– Дык, гидравлика.
– Какая еще гидравлика? – отмахнулся Петя. – Вы мне поверьте: эта вода вела себя, как живая. Зашла, постояла и ушла, словно искала что-то и не нашла.
– Э-э-э, – протянул Фомич, – здесь без сидра не разберешься. Любое хорошее дело повторения требует.
– Скверная история, – никак не мог прийти в себя от потрясения Петя. – Как колдовство какое-то, что ли. Будь моя воля, шамана б позвал. Только старший наш в них не верит. Дескать, вы мне лапшу на уши не вешайте, работать надо как следует, а не на шаманов кивать. А самое главное, – теперь он окончательно перешел на шепот, – та же петрушка и на соседних участках. Ребята оттуда к нам заходили. Руками разводят, не знают, чем объяснить. Говорю вам: нечистая сила вмешалась.
– А я говорю, гидравлика. – Нос у Фомича победоносно алел, язык уже заплетался. – В одном месте прорвало, напор был большой, по всем щелям воду и продавило. Прорывы-то небось в стене. Вода она такая, везде себе ход найдет.
– Коли прорыв бы в одном месте образовался, я бы так же, как ты, считал, – не принимал его доводов Петя. – Это первое. Во-вторых, говорил уже вам: текло даже на таких участках, где вообще трубы отсутствуют, даже резервные. А в-третьих, быть такого не может, чтобы вода сама обратно ушла.
– Протекла в другом месте, – отмахнулся лаборант.
– Чисто везде, мы проверили, – упорствовал Петя. – Не иначе, нечистая сила вмешалась.
– Чистая, нечистая, – наскучил сюжет Кирею Фомичу, – для нас с вами главное, чтобы вот здесь не пересыхало, – постучал он грязным отросшим ногтем по кружке. – Гала Маевна! Повторить на всех! – воззвал он к пробегающей мимо официантке.
Егора, в отличие от Фомича, проблема протеков весьма заинтересовала. Особенно информация, что вода, как живая, сама пришла и сама ушла. Так вела себя только Вода Забвения. Выплеснувшись, она волной возвращалась в Колодец, когда этого хотел Тень. А он ведь Егору сказал, что проверил все помещения, где была вода. То есть как минимум краны. Выходит, теперь он занялся помещениями, где ее не было. Прорвав трубы, вода проникла туда с разведкой. Тень ищет Зою! С этой целью даже в подвал проник. А может, он ее уже нашел? Надо завтра урвать минутку и наведаться в сад.
Застолье шло своим чередом. Кстати, о Зое. Пожалуй, самое время осторожненько расспросить Кирея Фомича, вон он какой расслабившийся, довольный, так и норовит песню затянуть, верней, подпевает той, которая доносится из динамика:
В деревне далекой зазноба живет,
По ней мое сердце тоскует, поет.
– Кирей Фомич, а расскажите мне, пожалуйста, что-нибудь про мою будущую работу, – начал издалека Егор.
Тот скривился:
– Что о ней толковать. Успеешь еще наломаться. А ща у нас культурный отдых. Расслабляйся, парень, используй возможность.
– Но ведь господин трансмагистр Амадеус великий химик, маг, астролог и, вообще, – большой человек. С ним, наверное, так интересно работать. И в лабораторию к нему приходят разные известные личности.
– Никто к нему не приходит. У него дела шибко секретные, и он не любит, когда его отвлекают. Так что, парень, на интересные встречи особливо не вострись. Если даже кто и зайдет, тебя-то уж точно выставят – нужны им лишние уши.
– А я слышал, – не сдавался Егор, – что сама ее светлейшество дофина Зоя ходит к господину трансмагистру Амадеусу в лабораторию, и он лично с ней занимается химией и другими науками.
Кирей Фомич прервал пение. Мутный взгляд его неожиданно сделался острым.
– Эвон, парень, куда махнул. Вот кто тебя интересует! Сама дофина! – Он присвистнул. – И не надейся. Она на тебя и не глянет. Ты для нее пустое место, если не хуже.
– Да вы неправильно меня поняли! – воскликнул мальчик. – Мне просто интересно хотя бы одним глазком на живую дофину взглянуть.
– Выбрось из головы и забудь, – отрезал Фомич. – Не забивай голову ерундой. Тебе жизнь надо строить, на ноги становиться, профессию осваивать. Вот это в мозгу и держи.
– Так, значит, она не ходит к господину трансмагистру? Меня обманули?
– Ох, надоел, – поморщился лаборант. – Ходила. Но уж с полгода не появляется.
– Ни разу? – решил уточнить Егор.
– Ни разу, – подтвердил Кирей Фомич.
– И господин трансмагистр ничего по этому поводу не говорил?
– Делов у нас с ними других не находится, кроме как про дофину лясы точить, – ответил Кирей Фомич. – Видно, там, – указал он корявым пальцем на потолок, – решение соответствующее приняли. Хочешь знать почему, Ли-Ли Павловну озадачивай, это больше по ее части, она дофину растила. А в моей компеп… компест… – Слово давалось ему с трудом то ли в силу своей для него непривычности, то ли из-за большого количества поглощенного сидра. – В моей компетенции, парень, – наконец справился он, – пробирки да ингредиенты нужные подготовить.
