Nora keller - Король звезды
«Интересно, сколько ты так протянешь?» — усмехнувшись, спросил он у себя. Теперь он всегда говорил о себе в мыслях «ты» — так было проще себя ненавидеть.
После первой пары, опоздав на пятнадцать минут, пришёл Драко Малфой, вернувшийся из госпиталя с перевязанной рукой. Гарри Поттер с Роном Уизли встретили его хмурыми взглядами, означавшими: «Конечно, Малфою можно опаздывать, ведь своим Снейп прощает всё!» Это было неправдой, вернее, не совсем правдой: Карла профессор не простил. Хотя, возможно, Карл просто не относился к «своим».
Драко тем временем начал изображать из себя раненого героя войны. Профессор Снейп заставил Гарри с Роном готовить ему ингредиенты для зелья. Карл никогда не понимал причины ненависти, загоравшейся в тяжёлом взгляде профессора, когда тот смотрел на Гарри. Но теперь, замечая этот взгляд, он каждый раз вспоминал своего отца. Если бы они вдруг встретились, отец, наверное, смотрел бы на него с такой же ненавистью.
Сегодня досталось не только Гарри. Свою неизменную порцию ненависти получил и Невилл Лонгботтом — профессор пообещал опробовать приготовленное Невиллом зелье на его жабе Треворе. В конце урока он подозвал всех учеников.
— Поглядим, что будет с жабой Лонгботтома, — сказал профессор с нехорошей улыбкой. — Правильно сваренное зелье превратит её в головастика. Если же Лонгботтом испортил зелье — а я в этом не сомневаюсь, — его жаба умрёт.
Глядя на испуганного Тревора, Карл почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Зачем профессор так делает? Он не может не видеть, как Невилл привязан к своей жабе, но заставляет беспомощно стоять и смотреть, как мучают того, кто ему дорог. А если Тревор, правда, умрёт?!
И тут, словно услышав его мысли, профессор посмотрел на мальчика. Карл не умел читать мысли, но понял, что означает этот взгляд. «Вы обвиняете меня в жестокости? За то, что я хочу убить какую-то лягушку? Вы?»
Карл съёжился и опустил глаза. Конечно, он не имел права обвинять профессора Снейпа.
Но Бог оказался более милостивым к жабе, чем к матери Карла — превращение в головастика прошло успешно.
Раздав поощрительные баллы своим и штрафные — чужим, профессор Снейп отпустил учеников. На зелье Карла он взглянул в самом конце урока и ушёл, не произнеся ни слова: зелье было ядовито-зелёным — точно, как в учебнике.
Теперь так проходили все занятия: молчание и короткий недовольный взгляд в конце. Не помогали даже идеально выполненные задания, на подготовку к которым Карл, сам не зная, зачем, тратил огромное количество сил и времени.
А профессор Люпин, несмотря на то, что Карл опоздал на первый урок, наоборот, хорошо относился к мальчику. Он похвалил его доклад о красных колпаках, которые оказались свирепыми карликами, появляющимися там, где когда-то пролилась кровь, и убивающими заблудившихся путников. Карл, глядя в пол, слушал добрые слова профессора. Неудивительно, что доклад получился хорошим: ведь он писал почти о себе.
Теперь в каждом чудовище Карл видел своё отражение. Вот и ползучие водяные, которых они проходили после красных колпаков, напомнили ему себя. Эти водяные жили в прудах, проводя дни и ночи в сыром тумане, тоске и одиночестве. Они мечтали увидеть, как сквозь туман проглядывает чьё-то лицо, как чьи-то глаза смотрят на них, чьи-то губы улыбаются им. В своей бесконечной жажде хоть кого-то прижать к своей впалой, простуженной груди они звали путников заглянуть в воды пруда и обнимали их так сильно, что те задыхались в объятиях. А водяные оставались одни и снова начинали ждать кого-то, кто на мгновение подарит им каплю тепла…
В отличие от профессора Снейпа, профессор Люпин всегда отмечал успехи Карла и пресекал попытки Драко подшутить над мальчиком. Он пытался показать, что ему можно доверять, что он может стать для него другом. Карл понимал: профессор — хороший человек и хочет помочь. Но профессор Люпин не знал того, что знал о Карле Северус Снейп. Может, профессор Люпин и смог бы простить его… Но не это было главным. Карл видел, что Римус Люпин много перенёс, его жизнь никак нельзя было назвать лёгкой… И всё же он стоял слишком далеко от края. Он не пошёл бы с Карлом за край. А иметь друзей на полдороги было слишком больно.
Одиночество стало следующим выбором после жизни. Карл словно взял невидимый мел и начертил вокруг себя линию. Впускать кого-либо за неё он себе запретил. Этот круг навсегда должен остаться пустым… Пройти свой путь, не касаясь других, не позволяя им касаться себя. Их прикосновения причиняют боль, его прикосновения убивают…
Октябрь последними дождями ложился на землю. Хотелось забраться под одеяло и больше никогда не вставать. Но приближался праздник, а в праздник все должны получать подарки и веселиться. Подарком для третьекурсников на Хэллоуин был поход в Хогсмит. Однако этот подарок получили не все. Гарри Поттер провожал друзей грустным взглядом — ему не разрешили пойти в волшебную деревню. Карл тоже ждал, что профессор Снейп подойдёт и скажет: «Никакого Хогсмита». Но он не подошёл и не сказал. Наверное, он просто не хотел с ним разговаривать.
Шумная вереница школьников растянулась по дороге. Впереди, оживлённо беседуя друг с другом и обращая мало внимания на детей, шли учителя, на время забывшие о своей профессии и превратившиеся в обычных людей, которым хочется отдохнуть. Карл наблюдал за ними с грустной улыбкой: жаль, что он превратиться в такого человека не мог. Лавка волшебных вещей «Зонко», магазин сладостей — их двери были открыты для других. Ему там делать было нечего: после грустных мыслей у конфет слишком приторный вкус.
Незаметно для всех он сошёл с главной дороги и отправился по узкой тропинке через поля. Вымученная дождями и ветром трава сиротливо жалась к земле, прося у неё защиты, — и та отдавала последние крохи тепла, собранного за лето. В сером небе кричали птицы. Наверное, они предупреждали друг друга о приближении холодов и звали в тёплые страны. Карл закрыл глаза, пытаясь представить, что на другой стороне земли светит яркое солнце и распускаются цветы. Представить не получилось — в нём почти не осталось лета.
Начался дождь. Карл надел капюшон, сунул руки в карманы и ускорил шаг. До самого Хогсмита ему не встретилось ни одного человека, только большой грязный пёс, зарычавший, когда мальчик остановился его погладить. Провожая взглядом спешащего пса, Карл подумал, что он тоже начертил вокруг себя невидимую линию. А может, эту линию начертили для него другие…
Карл сам не знал, зачем идёт в волшебную деревню: волшебства ему хватало и в Хогвартсе. Но запереться в комнате, притворившись больным, было слишком простым, а потому неприемлемым решением.
Добравшись до деревни, он растерянно посмотрел по сторонам. Из магазинчика с разноцветными сладостями в витрине доносился радостный гомон — нет, ему явно не туда. Побродив по улицам, заполненными людьми, охваченными предпраздничным настроением, Карл выбрался на окраину деревни. Там, у самой кромки леса, чернел небольшой покосившийся домик. Кажется, он что-то слышал о Визжащей хижине, наверное, это она. Перебравшись через низкий забор, отделявший дорогу от поля, Карл подошёл к хижине. Вблизи она напоминала деревенский дом, переживший пожар: доски казались слишком чёрными, стёкла на окнах были разбиты. Осторожно толкнув дверь, Карл поднялся по стёршимся ступенькам и оказался в старой пыльной комнате, посреди которой стояла большая кровать с пологом. Здесь было тихо. Только белые паруса паутины дрожали на неподвижных кораблях столов и комодов. Карл лёг на кровать, которая сразу же заскрипела. Звук медленно растворился в сводах грязного потолка, и время в доме снова остановилось. Стараясь не шевелиться, чтобы не разрушить тишину, Карл разглядывал складки на пологе, напоминавшем пыльную мантию волшебника.
У него никогда не было дома. Не было места, которое можно было бы назвать своим. Не было игрушек из детства, которые можно найти через несколько лет на чердаке. Не было клубков пряжи, забытых матерью на диване. Не было большого кресла, в котором он бы засыпал, слушая, как отец рассказывает о работе. Раньше мысли об этом причиняли боль, теперь он знал, что сам лишил себя всего. И всё же — как много бы он отдал за один день в доме, где даже вещи — твои старые друзья! За небрежное прикосновение родной руки к волосам! За лёгкое, почти невесомое объятие!..
За окном послышались шаги и весёлые голоса. Кто-то из школьников решил развлечься, забравшись в знаменитую Визжащую хижину. Карл резко сел на кровати, сжав в руке волшебную палочку. У них много мест, куда можно идти. У него только это место…
Он не знал подходящего заклинания. Просто представил себе, как кричит ползучий водяной, когда видит, как тот, кого он так хотел любить, умирает в его объятиях. Раздался вой, полный тоски и безысходного одиночества. Школьники пустились бежать. Он опустил палочку и медленно лёг на кровать. Наверное, первый раз в жизни Карл использовал магию, чтобы сделать что-то для себя. Он дочертил линию — получился красивый ровный круг, внутри которого только он.
