Джеймс Паттерсон - Клык
Но я не струшу даже перед лицом смерти. Со мной такого еще не бывало. Поэтому я поднимаю наверх его черные шелковистые волосы, открываю его шею, которую я еще так недавно целовала, вдыхаю его чистый свежий запах и решаюсь открыть глаза.
Вижу загорелую сильную шею. И никакой татуировки.
— Нет там никакой даты. — Уфф! Напряжение спало, и я обмякла, как сдутый воздушный шар.
Наши тоже расслабились.
— А у меня тоже есть срок годности? — От тихого голоса Дилана я чуть не подпрыгнула. Его присутствие совершенно вылетело у меня из головы.
— Не знаю. Тебя кто-то другой сделал. У них, может, своя система.
Он подходит ко мне вплотную и поворачивается спиной. Волосы у него покороче, чем у Клыка. Но их все равно приходится приподнять. И слегка отодвинуть ворот вишневой футболки. Я никогда не была к нему так близко. У него, оказывается, совсем другой, чем у Клыка, запах. Тоже приятный, но совсем другой.
Поняв, о чем я думаю, я заливаюсь краской. Мельком глянув ему на шею, тут же отдергиваю руки.
— Никакой даты. Но я понятия не имею, значит это что-нибудь или нет.
— Вот и хорошо, — говорит мама. — Никому, конечно, неизвестно, что это Ангел имеет в виду. Но было бы хуже, если бы ты там что-нибудь увидела.
Так или иначе, но успокоиться я не могу, как ни пытаюсь зарыть свои страхи поглубже. А вдруг это Клык — главная мишень всех недавних на нас нападений? Атака новых ирейзеров, стрелок в цирке, бандиты в Фуриозо? Может, это его хотят убить? Вспоминаю, как в ресторане Дилан выбил пистолет из рук тетки.
Похоже, он вчера Клыку жизнь спас.
69
— Кто-нибудь знает, где этот профессор Господь Бог обитает? И куда именно отправилась Ангел? И откуда она знает, где его искать? — Вопросы сыпятся из меня, как из рога изобилия.
Надж направляется к компьютеру.
— Подожди, сейчас посмотрим.
— Я с тобой. — Клык начинает загружать в карманы куртки перочинные ножи и сникерсы.
— Нет. Ты оставайся. — Стараюсь, чтобы голос у меня не дрогнул. — Я одна.
Он выпрямился и посмотрел на меня. Вы себе даже не представляете, чего мне стоит не сдаться и не начать его умолять лететь со мной. Если он рядом, мне никакая драка не страшна. А если радость, то с ним вместе радости в сто раз больше. Но что, если все это подстроено, чтобы его шлепнуть? Кому это известно? За себя мне не страшно, но от одной мысли, что с ним что-то случится, я чуть не в обморок падаю. Рисковать им я не могу.
В своей обычной манере Клык не тиранит меня вопросами. Он только молча смотрит и, слегка наклонив голову, задумывается.
— Думаешь, без меня у тебя шансов на успех больше? — мягко спрашивает он.
— Нет, конечно же нет! — честно отвечаю я. — Просто собой я рисковать могу, а тобой — нет.
Он открыл было рот, и я вижу, что он сейчас обрушит на меня лавину бесполезных доводов. Но я поднимаю руку:
— Клык, никто не знает, что значит, что срок Клыка подходит к концу. Но если окажется, что предупреждения Ангела — часть ИХ заговора, зачем облегчать им задачу? Ты меня понимаешь?
Я поворачиваюсь к Джебу. После его ранения недоверия к нему у меня сильно поубавилось.
— Ты здесь еще немного побудешь?
Он кивает.
— Макс, ты не можешь лететь в одиночку, — говорит Дилан.
Я даже опешила. Даже те, кого я люблю, — мне не указ. А уж те, кого я едва знаю, и подавно.
— Эй, смотрите. — Надж отрывается от компьютера. — Я нашла адрес. Это в Малибу.
— В Малибу? — Я нахмурилась. — Это же совсем рядом.
— Макс! А вдруг с тобой что-то случится? — уперся Дилан. Заладил свое и талдычит, как попугай.
Пропускаю его гундеж мимо ушей и подхожу к Джебу.
— Если в мое отсутствие с Клыком что-нибудь случится, тебе конец. Ты меня понял?
Клык скрестил на груди руки:
— Ты в своем уме? С каких это пор мне нянька нужна?
— Не нянька, а страховка. Игги, Газ и Надж тоже уже не маленькие. За безопасность тут все отвечают. Но, думаю, я ненадолго.
Только я двинулась к двери, как Дилан схватил меня за плечо. Я так удивилась, что даже не сообразила, что надо бы ему хорошенько вмазать.
— Я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности, — настойчиво повторяет он.
— Твои желания — это твое личное дело, и особого значения здесь они не имеют.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы прочитать на моем лице, что, если он от меня сейчас не отстанет, от него только мокрое место останется.
Он убирает руки. Клык злобно щурится на него из своего угла. Но на их разборки у меня времени нет.
— Пока! — бросаю я уже из-за двери. Пора снова спасать ситуацию.
70
Профессор Ханс Гюнтер-Хаген оторвал глаза от монитора, поднялся из-за стола и вышел на террасу над океаном.
— Макс уже на пути. Быстро же она вычислила, где нас искать.
— Не, — Ангел макает клубничину в пенный молочный коктейль, — у них с интернет-поиском все будьте-нате налажено, особенно с тем новым правительственным компьютером.
— Каким правительственным компьютером?
— Да с тем, который мы из ЦРУ прихватили. Не помню точно, из ЦРУ или еще откуда. — Ангел откинулась в шезлонге и поправила на носу солнечные очки. Ее белоснежные крылья распростерты на девять футов по обе стороны от шезлонга. Солнце ласкает перья и пропитывает теплом каждую клеточку. Благодать!
— Думаю, она вот-вот появится. — Профессор Ханс козырьком прикладывает к глазам руку и всматривается в небо, точно надеется увидеть в голубой дали крошечный крылатый силуэт.
— Я же тебе говорила. — Ангел ставит на пол коктейль и прикрывает глаза.
Она слышит, как доктор уходит с террасы, и прислушивается к его удаляющимся шагам. На лице ее мелькает довольная улыбка, но Ангел тут же тщательно ее стирает и думает: «Вот почему Макс любит быть командиром. Классно придумать какой-то план, a потом сидеть и смотреть, чтобы все действовали, как им предписано. Даже лучше, чем игра в шахматы. Потому что с живыми людьми».
И теперь ее игра в самом разгаре.
71
Малибу построено на холмах на берегу Тихого океана. Тонкая полоска бурого песка, потом вытянутые в линию виллы, тихоокеанское прибрежное шоссе, и над ним скалистые утесы, тут и там усеянные горсткой домов. Должна сказать, что картинка эта вызывает у меня только одну мысль — про землетрясение. Здесь проходит разлом Сан Андреас.[26] Тряхони тут чуточек — от всех домов одни крошки останутся.
Вилла Полотняного Кошмарика выходит прямо на пляж. Я ее по спутниковым фотографиям узнала, которые мне Надж в Интернете нарыла.
В надежде, что всеобщее внимание приковано к захватывающим дух океанским волнам и к еще более захватывающему дух женскому пляжному волейболу, я складываю крылья и опускаюсь на террасу. Бегло примечаю охрану, камеры наблюдения, колючую проволоку и прочую мутату. И Ангела, валяющуюся в шезлонге.
— Привет, Макс. — Она поднимает солнечные очки на золотые кудряшки.
— Ты бы намазалась солнцезащитным кремом, — не здороваясь, говорю я ей. — Смотри, к десяти годам морщины появятся.
— Коктейля хочешь? — Она показывает на блендер.
— Нет, у него вкус предательский.
Ангел вздыхает и садится в шезлонге. Входит профессор Ханс Гюнтер-Хаген, как всегда, в сияющем белом полотняном костюме и с широченной улыбкой протягивает ко мне руки.
— Максимум! Как я рад. Заходи, располагайся, присоединяйся к нам.
— Вот что, Хансик. Давай сначала уточним цель моего визита. Я здесь, чтобы ответы от тебя получить. И ни к кому я тут не присоединяюсь.
— Максимум, пожалуйста, присаживайся. — Профессор Г-Х кивает мне на свободный шезлонг.
Я складываю на груди руки и остаюсь стоять, широко расставив ноги.
— Что ты делаешь с Ангелом? В каких целях ее используешь? И при чем тут Клык?
— Макс, — говорит Ангел. — Миру, таким, каким мы его знаем, не так долго осталось. Если мы хотим выжить, нам надо объединиться с профессором. Объединиться и с ним работать.
— Я уж рискну и как-нибудь без него выживать буду. Ты разве не читала инструкции ученым негодяям?
— Макс, не шути, пожалуйста, на эту тему, — искренне просит Ангел. — У тебя свой Голос. Ты же его слушаешь? У меня тоже мой Голос имеется. Я к нему тоже прислушиваюсь.
— Не знаю, какой такой у тебя Голос и кто тебя этим Голосом на что науськивает. Но ты все-таки запомни, что прислушиваться — это одно, особенно если не похоже, что с тобой совершенный псих разговаривает. Но решения принимать — совсем другое. И делать это надо самостоятельно. Ты уж поверь мне, своей головой лучше думать.
— Макс, мир ждет неминуемая катастрофа, — перебивает меня Полотняный. Нам придется жить в ситуации, которую сейчас даже представить себе невозможно. В ужасной, совершенно примитивной ситуации. Но у вас еще есть время спастись. И у тебя, и у всей стаи. Еще не поздно.
