Дмитрий Емец - Черная-черная простыня (Сборник)
– Ночью. Мы должны сегодняшнюю полночь встретить в музее, – сказал Филька.
– Ничего себе штука! – присвистнул Мокренко. – Думаешь, музей специально для твоего величества будет до полуночи работать? Да он уже в семь вечера – хлоп! – закрывается.
– Значит, мы пойдем туда раньше и где-нибудь спрячемся, – твердо сказал Хитров.
Он уже понял: если хочешь остаться в живых – надо слушаться советов зеркала.
2Вечером в половине шестого Филька сидел на круглом каменном шаре около музея восковых фигур и нетерпеливо тряс ногой, соображая, куда мог деться Петька. Что могло задержать его дома? Он совершенно потерял терпение, когда Мокренко наконец выпрыгнул из подъехавшего к остановке автобуса.
– Во сколько мы договаривались? Разве не в пять? Сейчас уже в музей перестанут пускать! – набросился на него Хитров.
Петька уныло уставился на приятеля.
– Не придирайся! У меня уважительная причина.
– Какая?
– Мать торт в духовку поставила, вот я и ждал, пока он приготовится.
– Чего? И из-за такой ерунды я тут целый час торчал! – взвился Филька.
– Это не ерунда. Это, может, последний торт в моей жизни! – с достоинством заявил Петька.
– У тебя вчера уже был последний пончик!
– Ну и что из того? Со вчерашнего дня я пончиков больше не ел, – вознегодовал Мокренко с такой уверенностью в своей правоте, что Филька решил больше не спорить.
– Родителям-то сказал, что ко мне пошел? – спросил он.
– Угу.
– И я своей матери про тебя сказал. Авось пронесет.
Приятели купили билеты и, вручив их кругленькой билетерше, которая ради такого случая оторвалась от маленького телевизора, прошли в музей.
Он занимал только один большой зал. Плотные шторы были задернуты. В зале царила зловещая полутьма. Установленные под ногами у экспонатов лампы подсвечивали фигуры снизу. Изредка тени на лицах смещались, и тогда фигуры будто оживали. Загадочно ухмылялся тонкими губами Иван Грозный. Дантес, щуря левый глаз, целился из пистолета в Юлия Цезаря, в груди у которого, не причиняя древнему тирану особенного вреда, и без того уже торчало несколько ножей, забытых, видимо, Брутом. Но и тому, видно, досталось. Во всяком случае, бумажка на соседней тумбе гласила: «БРУТ НАХОДИТСЯ НА РЕСТАВРАЦИИ».
Выпукло блестел огромный лоб Сократа. Рядом с Петром I, голова которого казалась непропорционально маленькой, стоял носатый Александр Македонский с обнаженным наголо мечом. По сравнению со своим соседом-гигантом Македонский выглядел просто незначительным шустряком, который вполне мог отправиться в дальнее плавание в одной только туфле Петра.
– А это что за тетка с красными кудряшками? Горгона Медуза, что ли, какая-то? – громко спросил Мокренко, останавливаясь перед одной из фигур.
Внезапно фигура пошла красными пятнами и, повернув голову, сердито уставилась на Петьку.
– Ты что, спятил? Где твои глаза, толстяк?! Это же дежурная! – зашипел на него Хитров, оттаскивая приятеля за рукав в другой угол зала, где они встали между графом Дракулой и американским президентом Рузвельтом, ласково глядящими друг на друга.
– Да, колоритное местечко! Как раз для того, чтобы быть придушенным Железной Челюстью, – проворчал Петька.
– Не ной! Лучше давай искать, где спрятаться! – сказал Филька, оглядываясь.
Задача перед ними стояла непростая. Зал в музее имелся только один, и, следовательно, количество мест, где друзья могли затаиться, также было ограниченным.
– Может, нам среди этих затеряться? Встанем в ряд, рогатину на шею – что они, фигуры пересчитывают, что ли? – нерешительно предложил Мокренко, кивая на восковую группу «Негров-рабов ведут на корабль».
– В негритята хочешь записаться? Записывайся! Только вот с кожей ты что сделаешь? Обувным кремом вымажешь?.. К тому же для раба ты слишком упитанный, – заметил Филька, задумчиво разглядывая фигуру Джона Сильвера.
Одноногий пират сидел на бочонке, покуривая трубку, а перед ним стоял большой деревянный сундук, обитый железными полосами. Хитров толкнул Петьку локтем в бок.
– Сечешь сундук? Дожидаемся момента – и ныряем туда... Ну, была не была!
Выждав, когда дежурная отлучится, семиклассники быстро открыли сундук и забрались в него. Он оказался в меру просторным и, что самое ценное, пустым внутри. Только на самом дне шуршали бумажки от мороженого, которые кто-то уже успел туда накидать.
Филька сидел в сундуке, согнувшись в три погибели. Рядом громко сопел Петька. Хитрову казалось, что сопение приятеля разносится по всему залу. Он толкнул Мокренко локтем, тот, не оставшись в долгу, немедленно двинул локтем самого Фильку. Сдача оказалась сильнее самого толчка, и Хитров вынужден был для равновесия снова долбануть Мокренко.
– Марина Сергеевна! Куда те ребята-пацанята подевались, что тут вертелись? – донесся снаружи голос дежурной. Он звучал так близко, что, казалось, дежурная стояла у самого сундука.
– Какие ребята-пацанята, Тонь? Не было ж, кажись, никого... – отозвался далекий голос контролерши.
– Как никого? – удивилась псевдогоргона. – Да вот только что шастали тут два шпингалета, один такой вихрастенький, а другой жиртрест. Шептались еще все время... Похоже, что ушли... Хорошо хоть не украли ничего. Особенно этот, пузатый, подозрительный. Так и косится, так и косится...
Мокренко гневно заскрипел зубами. Всегда интересно узнать про себя, красивого, что-нибудь новенькое. Филька прильнул к щели. Осмотрев зал, дежурная пожала плечами и вернулась в гардероб.
– Я ей покажу жиртреста! Она меня еще не знает! – закипятился Мокренко.
– А ты сам как ее назвал, забыл? – напомнил Филька.
– Так это я по ошибке... Я-то думал, она это... чучело восковое, – принялся оправдываться Петька, однако обороты заметно сбавил.
Примерно через полчаса входная дверь хлопнула, и зажегшаяся над ней зеленая лампа показала, что музей поставлен на охрану.
Друзья выбрались из сундука и, усевшись в темном зале, где их окружали неподвижные сумрачные фигуры, стали ждать полночи.
3Стрелки часов медленно подползали к двенадцати.
Неожиданно послышался звук – кап-кап! Мокренко увидел на потолке темное пятно и схватил Фильку за плечо. От темного пятна отрывались капли и падали на пол. Хитров направил на них луч захваченного с собой фонарика.
– Не надо, не свети туда! – забормотал Петька.
Черные шторы сами собой стали раздуваться и пузыриться. Стекла в окнах задрожали.
– Берегитесь! Хватало-Растерзало садится в гробу! Он вынимает изо рта Железную Челюсть и приказывает ей: «Найди их и загрызи, а кровь и мясо принеси мне!» – раздался хриплый голос из музейного репродуктора.
– Мне страшно... – тихо пискнул Петька.
– Железная Челюсть прогрызает себе ход наружу. Железная Челюсть хочет убивать. Она видит крысу, бросается на нее и выпивает у нее всю кровь! Теперь у Железной Челюсти есть сила для полета. Железная Челюсть взлетает и летит сюда. По пути ей попадается ворона. Железная Челюсть загрызает ворону и тоже выпивает у нее всю кровь.
Петька с опаской ощупал свое горло.
– Еще как вцепится в меня, красивого! – пробормотал он.
Репродуктор вновь ожил:
– Железная Челюсть заглядывает в окна ваших домов. Она щелкает зубами и ищет вас. Теперь Железная Челюсть летит в музей. Прячьтесь!
Филька и Петька Мокренко торопливо забрались в сундук и захлопнули крышку. В тот же миг в зеркале сам собой отразился замок. Он подпрыгнул, запер сундук и защелкнулся.
– Сидите в сундуке тихо и не шевелитесь! Железная Челюсть будет искать вас! Железная Челюсть намного сильнее Кожаной Перчатки и Желтых Ботинок. С верхних зубов Железной Челюсти стекает яд, с нижних – серная кислота, – сказал репродуктор. – Слышите шум? Это Железная Челюсть прогрызает решетку музея... Все – решетка прогрызена. Железная Челюсть уже здесь... Теперь берегитесь!
Стекло музея брызнуло осколками. В музей влетела невидимая Железная Челюсть. Первым делом она бросилась на репродуктор и изгрызла его. Репродуктор замолчал. Щелкая зубами, Железная Челюсть стала летать по залу.
Притаившись в запертом сундуке, Филька и Петька прильнули к щелям. Они не видели самой челюсти, а видели лишь ее отражение в зеркале, на которое светил забытый снаружи фонарик. С зубов Железной Челюсти капала кровь.
«Если она найдет нас – это конец!» – подумал Филька, сжимая в темноте плечо Мокренко.
Так прошел час. Челюсть без устали летала по залу, но никак не могла их найти. У Хитрова уже появилась надежда, что она так и улетит ни с чем, но... надежда эта так и осталась надеждой. Всегда так бывает: ждешь чего-то, а когда думаешь, что этого не случится, оно – раз! – и случается.
Неожиданно Петька толкнул приятеля локтем.
– Что делать? Я сейчас чи-и-ихну...
– Держись!
– Я и держусь... И-АПЧХИ!
Чих был таким громким, что Филька едва не оглох. Железная Челюсть поняла, где прячется добыча.
