Алека Вольских - Мила Рудик и кристалл Фобоса
— Профессор, а что вы хотели от меня? — спросила Мила — последние слова итальянца ее совершенно запутали.
— О! Всего лишь небольшую услугу. — Синьор Буффонади посмотрел на нее пристальным взглядом и сказал: — Я хотел бы, чтобы вы как можно подробнее рассказали мне о вашей встрече с Чер-Мерсским монстром. Я планирую включить его в свою программу.
Мила какое-то время немигающим взором смотрела на профессора. Не то чтобы его просьба была слишком неожиданной — и правда, чем еще может интересоваться специалист по монстрам, творец жутких иллюзий? Просто все это было так давно: болота Черной Пади, Чер-Мерсский монстр, смертельная схватка и чудесное спасение, — что Мила даже растерялась. Она сто лет не вспоминала об этом… У нее даже промелькнула мысль: а с ней ли все это произошло?
— Вас это не затруднит? — полюбопытствовал синьор Буффонади, видимо, озадаченный долгим молчанием Милы.
Она моргнула, переборов внезапную растерянность, и нетвердым голосом ответила:
— Э-э-э… нет… нет, не затруднит.
Около четверти часа у нее ушло на рассказ о Черной Пади и Чер-Мерсском монстре. Профессора Буффонади не очень интересовал процесс схватки Милы с чудовищем. Случай с хвостом, который болотный дракон чуть было сам себе не откусил благодаря действию направленного на него Милой заклинания, не показался профессору ни забавным, ни оригинальным. Зато его очень интересовали самые мелкие детали внешнего вида Чер-Мерсского чудовища, количество децибел в его рычании и особенности поведения.
Мила описала все детали внешности болотного дракона, какие смогла вспомнить. Что такое «децибелы», она не знала, но сообщила, что от рычания монстра у нее закладывало уши. И наконец заявила, что заметила только одну особенность поведения Чер-Мерсского монстра — он ест людей.
Первое, о чем подумала Мила, когда профессор Буффонади закончил с расспросами, что если она прямо сейчас поторопится в Дубовый зал, то еще, возможно, успеет пообедать.
Воспоминания о Чер-Мерсском чудовище совершенно не подействовали на нее угнетающе. Она рассказывала об этом так, словно была не участником событий, а сторонним наблюдателем. Это получилось непроизвольно. Память не оставила ей никаких эмоций, связанных с той схваткой. Но из-за того, что ее пришлось усиленно напрягать — как-никак с тех пор прошло два года, — у Милы не на шутку разыгрался аппетит.
— Интересно, интересно, — пробормотал профессор и, прищурив глаза, уставился куда-то сквозь пространство.
Мила догадалась, что Буффонади пытается по ее описанию воссоздать образ Чер-Мерсского чудовища в своем воображении.
— Я вам больше не нужна, профессор? — нетерпеливо поинтересовалась Мила, не постеснявшись прервать творческий процесс, происходящий в голове творца ужасов.
Профессор «вернулся» в класс и посмотрел на Милу взглядом очень увлеченного делом человека.
— Tante grazie, signorina![6] — эмоционально воскликнул он. — Вы мне очень помогли! Надеюсь, во время шоу вы сможете почувствовать свою причастность, когда я создам этого монстра… то есть, иллюзию, разумеется! Не смею вас больше задерживать. Buon appetite![7]
Мила встала и заторопилась к выходу. По ее расчетам у нее оставалось еще минут двадцать до конца обеденного перерыва. Мила решительно была настроена вкусно поесть, пусть даже второпях. Тем более, кажется, ей только что пожелали приятного аппетита.
— Госпожа Рудик! Одну минутку! — Голос синьора Буффонади настиг ее возле самой двери.
Мила со вздохом обернулась. Профессор смотрел на нее, озадаченно вытянув брови.
— Скажите, а как вы вообще оказались на болотах?
Мила очень медленно выдохнула, чувствуя, как тяжелеют внутренности. Тут память не слишком ее пощадила, сохранив все чувства, которые ей тогда довелось испытать.
Она так долго и так усиленно старалась не вспоминать о нем. Несмотря на увиденный полторы недели назад сон. Несмотря на видение в зеркале. И вот сейчас Массимо Буффонади невольно заставил ее вспомнить.
— Меня забросил туда заклинанием бывший профессор Думгрота — Лукой Многолик, — деревянным голосом ответила Мила и точно так же, без какого-либо выражения, добавила: — Он хотел меня убить.
Поспешив развернуться и выйти из класса, Мила все-таки успела заметить, как вытянулось лицо Буффонади.
Дойдя до лестницы, вместо того чтобы спуститься вниз, на первый этаж, где находился Дубовый зал, иначе именуемый обеденным, Мила стала подниматься на четвертый этаж — следующим уроком у меченосцев их курса по расписанию была тайнопись.
Во-первых, времени на обед уже почти не оставалось. А во-вторых… Миле больше совсем не хотелось есть.
* * *На тайнописи уже второй урок подряд изучали Азбуку Токсарида, криптографический принцип которой заключался в том, что символы, входящие в эту азбуку, несли в себе целые понятия. К примеру, символическое изображение звериного когтя или птичьего клюва означало — «опасность!». Если рядом со звериным когтем был изображен символ «полумесяц» или «звезда», то трактовалось такое криптографическое послание, как «опасность подстерегает ночью».
Белке эта тема давалась неожиданно легко, что с ней случалось довольно редко. Профессор Чёрк, заметив ее успехи, предположил, что Белке помогает хорошо развитое образное мышление, поскольку именно на образности основана вся Азбука Токсарида.
Кто такой Токсарид, Мила точно не помнила, хотя на истории магии Мнемозина это имя упоминала. То ли это был какой-то хитроумный колдун из древнего племени, населяющего когда-то земли Таврики, то ли не менее хитроумный вождь, который изобрел секретное письмо во время какой-нибудь из многочисленных войн, чтобы враг, попади ему в плен гонец с посланием, не смог его расшифровать. Впрочем, скорее всего колдун, иначе зачем бы Мнемозине говорить о нем на истории магии?
Но кто бы ни был этот Токсарид, он явно придумал свою азбуку тайного письма Белке на руку. Благодаря этой теме у Белки были хорошие шансы получить несколько высоких оценок, которые немного сбалансировали бы ее в целом незавидные успехи. А потому Белка с воодушевлением сочиняла и разгадывала криптографические послания и сияла от удовольствия, как золотой тролль.
У Милы же, наоборот, ничего не ладилось. Видимо, в последнее время образное мышление ей отказывало. Профессор Чёрк только удрученно качал головой, глядя на ее неудачные попытки составить более-менее вразумительное письмо по Азбуке Токсарида, и недоумевал, куда девались ее блестящие способности по части криптографии.
А потому окончание урока несказанно обрадовало Милу. Зато огорчилась Белка — ей страшно не хотелось уходить с урока, на котором у нее — в кои-то веки! — все получалось.
В тот момент, когда все стали подниматься со своих стульев, в кабинет тайнописи вошел студент Старшего Дума. Мила проводила его взглядом, когда по единственному в классе проходу парень направился прямо к учительской платформе. Его имя ей было не известно, но она знала, что это один из кураторов от Белого рога. Подойдя к профессору Чёрку, парень наклонился к низкорослому учителю и принялся что-то шептать ему на ухо. К тому времени Мила уже потеряла к нему всякий интерес и переключилась на более важное дело — ее рюкзак опять не желал вмещать все то, что из него же было выужено перед уроком.
На проходе они встретились с Ромкой. Лицо у Лапшина было довольное, видимо, Азбука Токсарида ему давалась ничуть не хуже, чем Белке. Мила даже почувствовала себя непроходимой тупицей на их фоне.
— Ты чего такая кислая? — спросил Ромка.
— Да так… — отмахнулась Мила. — Азбука Токсарида показала, что у меня проблемы с образным мышлением. В общем… я совсем глупая — даже азбуку не осилила.
— Ну что ты, Мила! — с неподдельным сочувствием воскликнула Белка. — Ты не глупая! Как ты можешь так говорить?! У тебя очень хорошие оценки с начала полугодия. Просто… — Белка с виноватым видом поправила лямки рюкзака на плечах. — Просто ты о чем-то совсем другом весь урок думала, вот и…
— Спасибо, Белка, — выдохнула Мила, удивляясь проницательности своей подруги. Она и в самом деле последние два часа думала отнюдь не об Азбуке Токсарида.
Ромка озадаченно перевел взгляд с Милы на Белку и обратно.
— Не знаю, о чем вы там думаете, но, может, для начала выйдем из класса?
Мила кивнула — все меченосцы уже были возле дверей, и лишь они втроем застряли на проходе. Но только друзья направились гуськом к выходу, как прозвучал громкий голос профессора Чёрка.
— Господа учащиеся, попгошу внимания! — зычно провозгласил он, привычно картавя.
Меченосцы дружно повернули головы к учителю тайнописи.
— Господа учащиеся, я вынужден задегжать вас на пагу секунд.
Ребята с удивлением начали переглядываться, а профессор Чёрк тем временем продолжал:
